Разящий клинок

Кэмерон Майлз

— Тебе что-то известно? — спросил Джон Ле Бэйлли.

— То же, что и тебе, — подмигнула Мэг. — Не лезь на рожон.

Он поцеловал ее еще раз.

— Только храбрец достоин красавицы.

— И я о том же. — Она вернула ему поцелуй, сдерживая слезы и подавляя желание сморозить какую-нибудь глупость; затем чуть оттолкнула его, коснувшись пальцами холодной нагрудной пластины.

Взобравшись снова на козлы фургона, она оглянулась на свой караван. Вскинула кулак, и процессия тронулась с места. Взяв курс на запад.

Императрица

Ливия считала равнины и пшеничные нивы Виотии своего рода танцевальной площадкой Марса. На них состоялись обе крупные битвы иркской кампании и два из трех сражений Второй гражданской войны. Места хватило бы для войск куда более многочисленных, чем имперская армия, которой командовал Красный Рыцарь, но чувствовалось, что здесь творится история.

Земная твердь была плоской на многие мили. Почти в десяти милях вдали виднелась Лоника: лес башен среди скал зубчатых стен.

Стратегически равнины Виотии представлялись наилучшим пространством для маневра по эту сторону Зеленых холмов. Красный Рыцарь мог повести армию чуть ли не в любую сторону.

Однако тактически равнины выглядели как кошмарная мозаика изгородей, мелких пашен, фермерских прудов и каменных стен — порой высотой в десять футов, — каменных овинов и хозяйственных построек, церквей с укрепленными стенами; стоял монастырь размером с императорский замок, были овечьи загоны и ручьи, полноводные настолько, что перехлестывали через ухоженные каменные набережные, и все это пересекали отличные дороги с собственными высокими изгородями и опять же каменными стенами. Большинство полей оказались достаточно широкими, но встречались и крохотные.

Арьергард пересек развилку, где фургоны повернули на запад. Конные лучники спешились и, усиленные сзади двумя эскадронами вардариотов, выжидали за стеной, пока солнце поднимется высоко, а фургоны исчезнут из вида. С такими замечательными дорогами фургоны могли развить скорость до пяти миль в час.

Сэр Йоханнес протомил отряд еще час. Когда на дороге возникли первые фракейские разведчики, прибывшие с юга, их угостили ливнем стрел, и несколько седел опустело. Альбанские наемники неторопливо сели на коней и затрусили прочь, а фракейцы держались на расстоянии.

Капитан Дариуш занял развилку не раньше полудня.

Какое-то время он смотрел на запад по ходу старой Дормлингской дороги. Ему было видно вражескую армию, которая выжидала на полпути между ним и дальней громадой Лоники. За нею он тоже понаблюдал. Потом щелкнул пальцами.

— Стефан! — позвал он. — Доложи лорду Деметрию, что он дождался, будет бой.

Аэскепилес выехал на развилку, изучил неприятельский строй и сотворил знак. Ручными пассами он сгустил воздух в мерцающую линзу. Немного поиграв ею, он добавил вторую, а к моменту, когда подоспел лорд Деметрий, сфокусировал на врагах третью.

Деметрий заглянул в нее, как дитя, получившее новую игрушку, но мыслями был где-то далеко.

— Почему он остановился? Выкопали ямы-ловушки?

Сэр Кристос сплюнул.

— Нет, милорд, — сказал он насмешливо. — Почва еще не оттаяла, иначе мы бы увязли в грязи.

Деметрий всматривался в даль.

— Зачем мне вообще сражаться? — вопросил он. — Столица открыта нараспашку. Он может войти и взять Лонику. У нас нет осадного снаряжения.

— Зато есть я, — улыбнулся Аэскепилес. — И ваши собственные маги, достойные молодые люди.

Деметрий пожал плечами. Он немного отъехал на запад и развернулся, взирая на поля с более выгодной точки.

— Позиция недурная, — заметил он. — Его правый фланг прикрывает ферма и все ее мелкие постройки, а левый защищен стеной. Крепкий орешек. — Он осклабился. — Давайте с ним разберемся.

Фракейцы не стали терять время. Их кавалерия выдвинулась в поле, а затем раскололась на отряды и начала выстраиваться в шеренги. Пехота герцога Андроника устремилась прямиком по дороге к участку, где первопроходцы проломили старую стену фермы. Они потянулись через проем шириной сорок футов, а фермер стоял и осыпал их проклятьями:

— Вы, гребаные...! Это же год труда! Цельный год работы!

Острие копья избавило его от дальнейших терзаний. Он рухнул ничком и залил кровью землю, которую возделывал всю жизнь.

Тяжелая пехота насчитывала почти две тысячи воинов, что уже равнялось численности всей имперской армии. Над нею развевалось три огромных стяга с ликами Девы Марии, Христа Распятого и Христа, Опустошающего Ад. Пехота шла молча. Затем, повинуясь паре отрывистых команд, перестроилась и остановилась в ожидании кавалерии.

Истриканцы заехали далеко на запад, галопом удалившись от дороги. Им приказали окружить имперцев слева и ударить по беззащитному флангу.

Фракейские страдиоты укрепили пехотные фланги. Справа от них, ближе к дороге, встали наемные рыцари. Левый фланг достроила тысяча фракейских крестьян, вооруженных топорами и луками.

Фракейцы растянулись в обе стороны, заключая имперцев в клещи. Длина их строя составила без малого две альбанские мили. В имперском имелись бреши, длиной он был немного меньше мили и разной глубины.

Когда шеренги, не разделенные и милей, сформировались, фракейцы затянули псалом. Было два часа пополудни. Воздев оружие, они издали клич, который отразился эхом от дальних холмов.

А затем двинулись на врага.

Следя за их приближением, Красный Рыцарь покачал головой.

— Он чертовски смел! Неужели не задумался, почему я так рвался в бой? — Он вздохнул. — Если бы он подождал до завтрашнего утра...

— Мы отступаем? — вскинул брови отец Арно.

Красный Рыцарь обернулся.