Реальность сердца
Шрифт:
— Не шутите так, пожалуйста, — попросил Саннио.
— Да я и не шучу, — Реми смерил молодого человека очень жестким взглядом. — Элграс в обители, Араон сбежал, Фьоре — Алларэ…
— А я Гоэллон! — обиделся предполагаемый король. — Будете так смотреть, и я сбегу.
— Там, кстати, две фрейлины с королем вместе прибыли. Ханна Эйма и Фелида Скоринг. Советую с обеими познакомиться. Прелестные, доложу вам, девицы! — мечтательно сообщил Алларэ.
— Вы еще и сводничаете. Сами-то что?
— Девицы, увы, слишком юны, а я, к счастью, и без того не одинок. Вот вам же рекомендую…
— Вам пустырника не налить? — озабоченно поинтересовался Саннио. — Что-то вы так веселитесь… нездраво!
— Это я чтоб не плакать, — признался зеленоглазый сводник. — Очень хочется. Шутка Реми насчет девиц обернулась истиной. Обе гостьи и бывший, надо понимать, король сидели в гостиной, на всех одежда — сразу видно, что с чужого плеча, но вполне подобающая (Алларэ по дороге рассказал, в каком виде явилась троица). Умытые, причесанные и вцепившиеся в кубки с вином, как утопающий в соломинку. Увы, Араона и светловолосую девицу Эйма Алессандр разглядеть не смог. Как увидел фрейлину Фелиду Скоринг, так и уставился на нее — понимая, что дурак дураком. Нужно думать о том, что творится в столице — о королях и престолах, полках и горожанах, а он вот пялится на девчонку своих лет, бестолочь этакая. Однако ж, молчаливая брань, которой покрыл себя Саннио, не помогла. Во всей гостиной он видел только рыжеволосую девушку с косой, свисавшей через поручень кресла до самого пола. Не спасла и мысль о том, что она — родственница герцога-регента, а, значит, представительница враждебного лагеря. Это на ней регент хотел женить Араона? Кого-кого? Вот это зареванное красноглазое недоразумение, сжавшееся в своем кресле, словно его собирались бить толпой? Ну-ну. Четыре с половиной раза, господин герцог Скорийский…
— Сандре, — на ухо сказал Реми. — Вы вообще слушаете?
— Нет…
— Понятно. Северянка или скорийка?
— Господин Алларэ!..
— Что, неужели Араон? — Реми сделал страшные глаза. — Я до сих пор считал, что у вас несколько иные вкусы…
— Перестаньте вы издеваться!
— Сандре, сокровище мое! Девицы эти премного претерпели, и нуждаются в утешении. Сердце девицы, жаждущей утешения, благосклонно к достойному юноше, — высокопарно прошептал алларец. — Так ловите момент… а то найдутся другие утешители!
— Вам бы все шутить! — вздохнул Саннио. Девица Скоринг повернула голову и посмотрела на них, стоявших у двери. Молодой человек понадеялся на то, что у нее не слишком уж хороший слух. Ну, не настолько хороший, чтобы разобрать, о чем они с Реми шепчутся. Какие глаза, Мать Милосердная, какие у нее глаза — теплый янтарь, играющий сотней золотых бликов… Саннио прикусил изнутри щеку и уставился на Фиора, который беседовал с Араоном. Вот достойный человек, настоящий герцог. Разговаривает с младшим братом, задает какие-то вопросы, наверное, дельные. Расспрашивает его и обеих фрейлин. И ничьи глаза его не смущают. Попытавшись прислушаться к разговору, молодой человек решительно ничего не понял. Какие-то детали вчерашнего разговора с герцогом Скорингом; кажется, ничего в том разговоре не предвещало сегодняшнего исчезновения регента.
— Он уехал, — сказала Фелида. От звуков ее голоса по спине пробежали мурашки.
Богохульство, конечно, но так, наверное, говорила Мать, откликаясь на молитвы. — Я не знаю, куда и почему, но уехал точно. Нет, он никуда не собирался еще вчера… но я просто чувствую. Лучше поверьте мне.
— Я вам поверю, конечно. Только попробуйте припомнить, не удивило ли вас вчера что-то, не насторожило ли? — мягко попросил Фиор.
Араон молча пожал худыми плечами, Фелида слегка склонила голову. Ярко-зеленое платье удивительно шло к ее каштановым волосам, а золотая отделка отражалась в глазах. Да уж, серое с серебром ей пойдет куда меньше, но женщины обязаны носить родовые цвета только по праздникам… «Ой! — изумленно осознал Саннио. — Я ведь, кажется, жениться собираюсь… Да мне же еще три года… да она же меня… мне… пяльцы на голову наденет!»
— Господин герцог-регент делился со мной только планами, касающимися моего замужества.
— Господин герцог-регент погорячился. И кто же это сказал? Неужели некто по имени Алессандр Гоэллон? Ой…
— Благодарю вас, — девушка еще раз повернулась к Саннио и слегка улыбнулась.
— Так, — встряхнул головой Фиор. — Я уверен, что вы голодны, а потому прошу к столу. Простите, я должен вас ненадолго покинуть. Реми, пойдемте со мной. Алессандр, будьте любезны, проводите наших гостей.
Саннио помнил, что дамам надо подавать руку — но что делать, если дам двое, а он один? К счастью, Гильом разрешил его затруднения, предложив руку светловолосой девице Эйма. Когда та поднялась, оказалось, что воистину к счастью: рядом с огромного роста алларцем северянка смотрелась весьма изящно, но… она же на ладонь выше Саннио! Сложена фрейлина короля была на редкость ладно, но все равно на ум просилась мысль, что она может двоих таких, как господин Гоэллон, перекинуть через плечо и пойти, не слишком отяготив себя. Он подал руку девице Скоринг, та плавно поднялась и положила легкую ладонь ему на предплечье. Вот у нее рост был правильный, макушкой — до подбородка молодому человеку.
— Мы, кажется, не представлены друг другу, — негромко сказала она.
— Алессандр Гоэллон к вашим услугам, — ну что за беда с этими девицами, требовалось поклониться, но что, руку у нее забирать?
— Фелида Скоринг. Оставьте этикет в покое, господин Гоэллон. Час назад мы притворялись служанками, и это было не так уж и плохо.
— Вы наблюдательны…
— Вероятно, — короткий вздох. — Хотя будь это правдой, я бы сбежала еще вчера.
— Вы сильно напугались?
— Нет, — пожала плечиком девушка. — Я сильно разозлилась. Мы остались втроем с его величеством, гвардейцы куда-то подевались, даже стража у спальни и в коридоре…
— Вы смелая девушка.
— Господин Гоэллон, — Фелида вздохнула и остановилась, повернувшись к Саннио лицом. — Я вовсе не смелая девушка. И не отважная. И не все то, что я выслушиваю тут уже битый час! Мне просто не хотелось умирать, а особенно — умирать долго. Понятно вам?
— Понятно, — едва вымолвил Саннио, которому было понятно куда меньше, чем хотелось. — Но смею надеяться, вы хотя бы голодная девушка?
— Вот это правда.
— Замечательно! Ни Реми, ни Фиор не удосужились почтить обед своим присутствием. Вместе с ними пропали все, кроме Гильома, даже Сорен и Андреас. Алессандр осознал, что где-то наверху, в кабинете герцога Алларэ, решаются серьезные вопросы: что делать, как удержать город от смуты, куда пропал Скоринг и каких еще ждать от него сюрпризов, а его оставили развлекать девиц и горе-короля. Король, впрочем, в развлечениях не нуждался. Он за обе щеки уписывал обед, щедро запивал его вином, и видно было, что замученный мальчишка вот-вот заснет прямо за столом. Мальчишка — другого слова Араон не заслуживал. Слишком уж тощий и нескладный для своих пятнадцати, а если вспомнить Альдинга и Бориана, то вообще… сущее дите. Узкоплечий, длинношеий, какой-то весь белесый — светлые волосы, светлые брови и ресницы, неправильное лицо, только глаза хорошие: теплые, светло-карие. И как кто-то во дворце мог думать, что это сын короля Ивеллиона? Да еще и видя его рядом с Элграсом? Господин Кертор сказал, что таких нужно топить еще в купели. Не погорячился ли он? Саннио вспомнил, как обманулся насчет покойного Рене Алларэ; подумал о нем несколько лучше, чем тот заслуживал — а надо, надо было принять всерьез не только обмолвки Сорена, но и давешнюю пьяную исповедь. Сколько в Рене было горечи и злобы, и по какому глупому поводу — брат и герцог не возрыдал от счастья на плече спасителя, а жестоко выговорил спасителю за самовольство, да еще и слишком хорошо относится к юному Кесслеру — вместо родного брата, который все для него сделал; подумать только, какое преступление! Бедный непонятый недооцененный Рене! Это, конечно, повод бросаться к герцогу Скорингу… Герцог Скоринг же — странный человек, ходячая загадка. Ну кто еще отказался бы от союза, предложенного наследником герцога Алларэ? Араон… Саннио еще раз посмотрел на засыпающего на стуле мальчишку, потом махнул рукой слугам, чтобы они отнесли его бывшее величество в спальню, пусть отдыхает. Даже зная обо всех преступлениях белесого парнишки, Саннио не мог на него рассердиться, и сам этого боялся. Второй раз подряд ошибаться, поверив сердцу, а не разуму, не хотелось. С виду — бедный-несчастный мальчик, но ведь натворил такого, что не каждый взрослый посмеет. «Хоть он и подлый провокатор, но все равно он мне брат. И мне без разницы, подкидыш он или нет. Так что пусть не боится», — вспомнил молодой человек слова Элграса. Что ж, ошибаться — так в хорошей компании: будущего короля Собраны. Фелида зевнула, прикрыв ладошкой рот.
— Вы тоже устали, — сказал Саннио. — Вас еще и разговорами замучили. Сейчас вы отправитесь отдыхать. Король отправился почивать, можно и дамам, — он подмигнул, девушка улыбнулась в ответ. Какая чудесная улыбка… «И какой характер, — подумал он следом. — Выбраться из дворца, пройти через половину Левобережья и не попасться, вытащить Араона. Потом разговаривать, обедать — вот так, с прямой спиной, с безупречными манерами, улыбаться и держаться, словно на балу…»
— Проводите дам в спальни, — распорядился он, когда появился слуга. — Герцог Алларэ хотел бы, чтобы их принимали, как самых дорогих гостей. Вряд ли Фиор будет так уж против.