Реальный чувак
Шрифт:
Чувак подошел к следующему окну. Опять облом — этой сотруднице бюро по трудоустройству досталось сразу три пули, должно быть, и при жизни она была везучей. Подумав о том, что ей было бы достаточно и двух пуль — в правый глаз и над левой грудью, Чувак покачал головой.
Он принялся обходить все окошки и в каждом натыкался на убитых сотрудниц. Особенно запомнилась ему та, что сидела на полу, откинувшись на стену и широко раскинув руки, словно желая обнять весь мир. В этом жесте было столько искреннего радушия, столько тепла, столько доброты, что Чувак даже прослезился
Ему пришло в голову, что смерть меняет людей в лучшую сторону! Пять минут назад он видел эту женщину живой. Тогда в ней не было ни капли благожелательности, только ненависть к тем, кто подходил к ее окошку с другой стороны.
«Fuck my life!» — подумал Чувак, и ему вдруг стало невыносимо грустно. Почему все эти люди вокруг мешают ему жить так, как ему хочется? Он не вмешивается в их жизнь, это они постоянно требуют от него чего-то, вынуждая защищаться, отталкивать от себя мягкой лапой с упрятанными в них когтями.
Чуваку вдруг захотелось записать свои мысли. Кто знает, вдруг когда-нибудь ему придет в голову написать книгу? Книгу о своей жизни, о взлетах и падениях, о поражениях и неудачах. Чувак так увлекся этой мыслью, что с ходу придумал название: «Чувак и жизнь». Название потрясло его своей глубиной. Да, книга с таким названием просто обречена стать бестселлером! Иначе и быть не может!
Он просунул руку в окошко за анкетами, лежавшими перед убитой, собираясь сделать кое-какие записи на их обороте, но услышал быстро нарастающий звук полицейской сирены и поспешил к выходу, да так, что дважды чуть не упал, споткнувшись о трупы. Дожидаться полиции, давать показания и отвечать на повторяющиеся идиотские вопросы Чуваку не хотелось. Он хорошо понимал, что при желании полицейские могут объявить его зачинщиком бойни и повесить все эти трупы на него. Кто знает, какие у них сейчас расклады, особенно перед выборами мэра…
Чувак скользнул в дверь, стараясь не привлекать к себе внимания, и надо сказать, что ему это удалось, потому что зевак, привлеченных звуками стрельбы, на улице не было. Чересчур любопытные граждане Катарсиса обычно не доживали до совершеннолетия, попадая на кладбище еще тинэйджерами. Выжить и оставить потомство удавалось только тем, кто с пеленок привык не обращать внимания на то, что их непосредственно не касалось.
Чувак тенью мелькнул вдоль стены и свернул за угол секунд за тридцать до того, как первая полицейская машина взвизгнула тормозами у входа в Бюро по трудоустройству, которое теперь можно было смело назвать Городским бюро по отстрелу безработных. Или, например, Городским бюро мертвых вакансий.
Чтобы немного отвлечься от грустной действительности, Чувак заглянул в мексиканскую закусочную, где съел буррито и запил его пивом.
— С бюро я пролетел, — вслух подумал он. — Вряд ли городские власти откроют его раньше, чем через две недели. Пока сделают ремонт и развесят новые плакаты с мэром, да наберут персонал… А может быть, никто и не станет открывать бюро — ведь все безработные, которые в него обращались сегодня, ушли в мир иной. Кроме меня, но я уже понял,
— Еще буррито? — предложил проходящий мимо официант.
— Еще пива! — попросил Чувак.
Съесть подряд два огненных буррито было выше его сил. За второй банкой пива Чувак углубился в оценку своих перспектив. Поиски работы изрядно надоели ему. Надоели так же сильно, как и сам Катарсис. Следовало поступить как-то иначе, чтобы разорвать замкнутую цепь неудач. Это он чувствовал, но он не знал главного: что делать в сложившейся ситуации. Он никогда раньше не думал, что заработок трех сотен баксов для свободного, энергичного и толкового американца может стать неразрешимой проблемой.
Можно обменять трейлер без двигателя на мотоцикл с двигателем и убраться отсюда прямо сегодня, но где тогда они с Чампом будут жить?
Можно взять кредит в банке, но кто даст кредит человеку, не имеющему работы или недвижимости? Чувак немного поразмышлял над тем, можно ли считать недвижимостью его трейлер, но так и не пришел к определенному заключению.
Перебрав еще несколько вариантов, Чувак почувствовал, что впервые в жизни им овладевает отчаяние. Полное, тотальное, беспросветное и всеобъемлющее отчаяние. Чуваку вдруг захотелось пальнуть себе в лоб, и только мысль о том, что Чамп вряд ли одобрит этот поступок, убедила его остаться среди живых.
— Эй, Чувак! Ты чего раскис, приятель?! А ну подними голову!
Чувак послушно поднял голову и обомлел. Перед его столом стояли трое: Супермен в своем голубом одеянии с красной буквой «S» на груди, Капитан Америка со звездно-полосатым щитом в левой руке и Опра Уинфри в строгом белом костюме, превосходно оттенявшем цвет ее кожи.
Волосы на голове Чувака встали дыбом.
— Никогда не сдавайся, приятель! — громовым голосом произнес Капитан Америка. — Бери пример с нас — героев Америки! Разве смог бы я противостоять Барону Земо, упав духом?!
— А разве я смогла бы вести свое знаменитое шоу, размазывая по лицу слезы и сопли?! — Опра ослепительно улыбнулась и задорно тряхнула сиськами.
— Слабак не играет в бейсбол! — добавил Супермен.
— А где Бэтмен? — вырвалось у Чувака.
— Произносит предвыборную речь в Готэм-Сити, — ответила Опра. — Он просил передать тебе вот эти слова…
Великолепная троица набрала побольше воздуху и гаркнула:
— Не сдавайся, Чувак! Ты же американец!
Звуковая волна сбила Чувака со стула…
— Что с вами, мистер? — Два официанта помогли Чуваку подняться.
— А где Капитан Америка? — спросил Чувак, с недоумением оглядывая стеклянно-алюминиевый интерьер мексиканской забегаловки. — Где Супермен? Где Опра?
Официанты понимающе переглянулись. Один остался караулить Чувака, а другой отлучился, чтобы тут же вернуться со счетом.
Чувак расплатился и вышел на улицу.
— Наркомано… — донеслось ему вслед.
— Сами вы наркоманы, — беззлобно огрызнулся Чувак. — Накурились травы и ничего не видели.