Реальный чувак
Шрифт:
— Это Пусси! — Джен дотронулась до игрушечной розовой кошечки с белым бантом, висевшей на зеркале заднего вида. — Мой талисман.
«А мой талисман — ты!» — чуть было не вырвалось у Чувака.
От смущения он покраснел и уставился на голые коленки Джен, чтобы не встречаться с ней взглядом.
— Поехали! — Джен плавно тронулась с места.
— Где ты живешь? — поинтересовался Чувак.
— В трейлере, — без тени смущения ответила Джен. — Наш трейлер-парк находится на северной окраине города, через десять минут будем на месте. А где живешь ты?
— Тоже в трейлере…
— Да
— Ну да. Только на западе, прямо у шоссе.
— Значит, в трейлере? Обожаю совпадения! — обрадовалась Джен. — В них есть что-то мистическое.
— Я тоже обожаю, — поспешил заявить Чувак, хотя на самом деле к совпадениям относился равнодушно.
Ему очень хотелось иметь с Джен хоть что-то общее, кроме работы.
— Ты хорошо водишь машину, — после небольшой паузы сказал Чувак. — Уверенно и без суеты.
— Спасибо, мне кажется, что я родилась за рулем.
— Мы, американцы, — мобильная нация.
— Это верно…
Внутри розового, под цвет автомобиля, трейлера-прицепа царил ужасающий хаос.
— Совершенно не остается времени на домашние дела, — виновато произнесла Джен, прелестно выпятив нижнюю губку. — Проходи, падай на свободное место и располагайся, а я пока сделаю джулеп.
Свободное место нашлось лишь на широком спальном матрасе, брошенном прямо на пол. Чувак присел на уголок, обхватил руками колени и стал ждать.
— Проклятье, у меня закончилась мята! — прокричала из кухни Джен. — Но зато есть холодная кола! Будешь колу?
— Буду! — крикнул в ответ Чувак.
Какая разница — джулеп, кола или простая вода? В обществе Джен любой напиток превратится в божественный нектар.
Чувак не понял, как именно все началось. Он не запомнил, чья рука первой позволила себе лишнее… И чьи губы первыми раскрылись для поцелуя. Все произошедшее между ним и Джен было так естественно, что не отложилось в памяти целиком, лишь фрагментами. Например, он помнил, как его ладонь легла на обнаженную грудь Джен. Он удивился ее упругости и совершенству формы. В ответ ее рука скользнула вниз к его паху и задержалась на пенисе, мгновенно отвердевшем. Джен отлично знала, что путь к сердцу мужчины лежит именно через пенис, а не через желудок, как утверждают одни дилетантки. Она оказалась умелой и многоопытной любовницей. Наслаждение, испытанное с ней, явилось подлинным откровением для Чувака: ни разу в жизни ему не доводилось чувствовать ничего подобного. Он не был наивным мальчиком, у него уже был довольно богатый опыт, но то, что он ощутил в постели с Джен, не укладывалось в привычные рамки.
Когда все закончилось, они долго лежали в объятиях друг друга, думая каждый о своем. Чувак думал о том, что не все так плохо в этом худшем из миров, как ему казалось до сих пор. Поломка трейлера и последовавшая за ней цепь приключений в итоге привели его в трейлер Джен.
А Джен думала о том, что Чувак уже не сорвется с крючка и будет безропотно делать то, что она потребует. Джен Уолкотт не привлекала карьера кинозвезды. В этом бизнесе надо приложить кучу усилий и потратить много времени для того, чтобы добраться до сияющих вершин славы. Джен Уолкотт хотела получить все сразу, и не особенно при этом утруждаясь.
Глава 12
Логово
В просторном бетонном подвале Церкви Апокалипсиса на ковриках, подушках и подстилках, положив перед собой автоматы Калашникова, сидели боевики из террористической группы Усамы. Были здесь и официанты из «Талибанинганса». Разумеется, не все, а только те, у кого сегодня был выходной.
— О, ленивые твари, погрязшие во всех пороках, сколько раз я должен повторять вам, что послушание и прилежание есть две величайшие добродетели, не обладающий которыми недостоин называться человеком!
Усама в белоснежной галабии и не менее белоснежной чалме расхаживал меж своих подчиненных и вправлял им мозги.
— О Всевышний, за что ты поставил меня во главе стада безмозглых баранов, не способных отличать белого от черного и хорошего от плохого? — вскричал Усама, обращаясь к неровному бетонному потолку. — Мало мне своих забот и дел, так я еще должен постоянно утирать ваши сопли, устранять последствия ваших ошибок и тратить свое время на решение ваших ничтожных проблем!
От избытка чувств он пнул босой ногой ближайшего к нему боевика. Тот с благодарностью помотал головой, даже не изменившись в лице.
— Вы воруете друг у друга, галлонами пьете виски, лжете мне на каждом шагу, прелюбодействуете с американскими распутницами и совершенно не думаете о нашем святом деле очищения мира от скверны неверия!
— Мы думаем! — воскликнул то ли самый храбрый, то ли самый глупый из террористов. Впрочем, оба этих качества часто сочетаются.
— Да-да, мы думаем! — закивали одновременно остальные, радуясь тому, что первое слово сказано, а значит, можно безбоязненно выразить свое мнение.
— О чем вы думаете? — закричал Усама так громко, что у его людей заложило уши. — Как сотворить прелюбы? Или вы думаете, как бы незаметно напиться запретного для вас вина? Юсуф, объясни мне, почему вы с Али вчера заходили в бар «Термопилы»?
— Мы думали, что это бани типа турецких, — ответил Юсуф. — Али сказал, что неплохо было бы сходить в баню к единоверцам, и я согласился. Но, поняв, что ошиблись, мы поспешили уйти.
— Хвала Всевышнему! А почему вы так решили?
— Оттуда то и дело выходили люди с красными, распаренными лицами…
— Идиоты! Их лица раскраснелись от виски! Ладно, если вы соврали старшему брату, то Всевышний все равно вас накажет! Теперь ты, Адиль, расскажи своим братьям, как ты ухитрился, соблюдая обет воздержания, схватить дурную болезнь.
— Не знаю, клянусь, не знаю. Должно быть, ветром надуло, — предположил толстый коротышка с черными кругами вокруг глаз.
— Ветром? Ах, ветром! — взъярился Усама и запрыгал между сидящими, раздавая пинки направо и налево. — Я вам покажу ветер, о злосчастные порождения шакала и ехидны! Я научу вас добродетели, даже если для этого мне придется забить вас до смерти! Вы еще не знаете, сколь силен гнев Усамы! Но вы уже близки к тому, чтобы узнать это!
Устав от физических упражнений, Усама остановился, чтобы перевести дух. С серебряным подносом в руках к нему подбежал Мустафа. Усама взял с подноса стакан с холодной водой, залпом осушил его и, уже более спокойно, продолжил: