Реанимация закона
Шрифт:
– Вижу, что не хотят. Интерес у них, Слива, пропал. Утомительно все это.
– И что ты предлагаешь? – спросил Слива, уставившись на Антона, как будто от него что-то зависело.
– Ничего, – пожал плечами Антон. – А что я могу предложить? Если для тебя боевая подготовка твоих «быков» критична, то заставлять надо, наказывать. Если тебе «по барабану», то с меня какой спрос? Я эксперт, а не воспитатель, на должность пионервожатого не подписывался.
– Ладно, – после длинной паузы сказал Слива и задумчиво уставился на торговые ряды своего рынка. – Может, и хорошо на самом деле. Жир порастрясли маленько, и то хорошо. Ладно, ты сам с ними, надеюсь, форму не потерял? Дело надо одно провернуть.
– Что за дело и сколько в рублях? – деловито осведомился Антон.
– А что, мое доверие ничего не стоит? – хмыкнул Слива, но, увидев, как каменеет лицо Антона, поспешно добавил: – Шучу, чего щуриться начал? Значит, так, шкета одного надо на место поставить. Есть такой у меня, Водолазом зовут. Он втихаря от меня диски с фильмами переписывает и «толкает» вместе с моими. «Бабла» он на этом срубил уже столько, что пора в землю живым закапывать.
– И никто не знал? Что-то у тебя, Слива, служба контроля хромает. Если он столько «бабла» срубил, то куда твои люди глядели? И как узнали? Закопать недолго…
– Ты… – Слива готов был взорваться, но сдержался. Он давно уже точил зуб на этого Антоху за его смелые высказывания, но трогать его или прогонять не торопился. – Ну, да… Не до такой степени, конечно. Закапывать его не надо, а то ты ведь скорый на такие дела. Ну, перегнул я чуток, не так уж много он и хапнул. Может, вообще не хапнул, а на него просто «баклажан катят». Вот ты и разберись «по понятиям»… хотя в наших «понятиях» ты не очень.
– Смотря что называть «понятиями», – философски заметил Антон. – Если ты имеешь в виду справедливость, то я тоже за нее. Хочешь, чтобы разобрался? Разберусь. Виновных на свое усмотрение наказать?
– Только давай без «жмуриков», – проворчал Слива.
Маленький подвальчик в районе автовокзала был заведением неприметным и даже не имел серьезной вывески. Так, картонка, на которой красовались цветные буквы «CD DVD MP 3» и больше ничего, даже времени работы. Как с такой рекламой можно работать и иметь прибыль, Антон не понял. Возможно, сюда ходят только те, кто знает товар, и покупатели находятся по другим покупателям, ввиду опять же специфики товара.
Что щуплый парень в очках с толстыми линзами и есть Водолаз, Антон понял сразу, сходство было неуловимым, но сразу приходило на ум. И дело не столько в круглых линзах очков, сколько в выражении глаз парня. Он их почему-то смешно таращил, и от этого они вместе с оправой очков создавали иллюзию водолазного шлема. А еще у Водолаза была внешность типичного программиста
Антон окинул взглядом подвальчик со стеллажами вдоль стен и посреди комнаты, на которых красовались всевозможные диски с фильмами, музыкой, какие-то провода, переходники, коробки и чехлы. Сам Водолаз явно консультировал молодого покупателя. В углу – стол с кассой и еще одна дверь, которая вела куда-то в подсобку. А может, и маленький складик. Вон и второй парень вышел оттуда, вынес какую-то коробку и снова ушел.
– Идем-ка побазарим, – бросил Антон на ходу Водолазу, схватил его рукой за шею и потащил к двери на склад.
Недоуменный покупатель остался стоять, а Водолаз даже не особенно вырывался. Может, привык к такому обращению, может, его частенько так таскают за его проделки. Дверь на склад Антон открыл головой Водолаза. В дверях они нос к носу столкнулись со вторым парнем, который работал в этом подвальчике. Стараясь не создавать себе лишних хлопот, Антон поймал его за кисть руки, вывернул ее, а потом сильно толкнул Водолаза. Водолаз споткнулся о коробки и загремел в угол, свалив на себя стеллаж и несколько коробок.
– Ты молчи, пока не убил, – посоветовал Антон второму парню, не отпуская его руки, только лишь усилив давление на нее.
Парень хрюкнул какое-то сдавленное согласие и перестал дергаться. Водолаз вылез из завала и виновато посмотрел на Антона. За рэкетира и представителя конкурентов он его явно не принимал. За работника полиции, кажется, тоже.
– Так, Водолаз! – строго сказал Антон. – К тебе охрененные претензии. Я буду спрашивать, ты будешь отвечать. Отвечаешь честно, и никакого физического ущерба тебе не будет. Начинаешь врать, и я сразу делаю тебе больно. Вот так!
Он усилил давление, выворачивая руку второму парню, и тот взвыл от боли.
– Э, э! – Водолаз замахал руками, но побоялся сдвинуться с места. – Его-то отпусти! Он не при делах.
Антон отпустил парня, но посмотрел ему в глаза так, что тот боязливо передернул плечами.
– Слышь, – попросил Водолаз, – пусть он идет, там покупатели… Я сам тебе все скажу, че тебе надо. Че за претензии? Ты от Сливы, что ли?
Антон проводил взглядом второго парня, дождался, когда за ним закроется дверь, потом молча пошел на Водолаза, вперив в него грозный взгляд.
– Э, э! Ты че? – заволновался Водолаз. – Давай поговорим! Елки, че за наезды!
Антон продолжал идти до тех пор, пока Водолаз не уперся в коробки и не упал через них. Он так и остался лежать в неудобном положении, глядя на Антона снизу вверх со страхом и мольбой. Антон решил, что достаточно хорошо сыграл свою роль, и теперь можно перейти к вербальному способу общения. Он пододвинул ногой к себе одну из коробок и уселся на нее.
– Значит, ты понял, что за дела, да? – спросил он Водолаза.
– Нет, откуда! Врываешься, хватаешь, руки крутишь. Че, нельзя так сказать?
– Тебя как зовут? Помимо Водолаза, имя есть?
– Есть… Паша, – как-то стыдливо ответил парень.
– Значит, так, Паша! Ходит слух, что ты не просто продаешь контрафакт, который тебе привозит Слива, но и тиражируешь его, а прибыль себе в карман кладешь. Попросту – обворовываешь Сливу.
– Да треп все это! – возмутился парень, сделав попытку встать, но, ткнувшись носом в кулак гостя, остался лежать.
– Докажи!
– Это ты докажи, – вяло попытался возразить Пашка. – У тебя со Сливой претензии, вот ты их и предъявляй.
– Это тебе не полиция и не прокуратура, – покачал головой Антон. – Тут доказательства предоставлять никто не будет. Есть подозрения – нет человека. И все, Паша, никаких разборок. Ты же не в авторитетах ходишь, чтобы тебе на толковище «предъяву» делали по всем уголовным законам. С тобой все проще.
– Э, слышь, – заволновался Пашка, – постой! Елки, я не так выразился.
Парень оказался не судимым и в уголовных порядках неискушенным, однако понимал, что играть надо по правилам той среды, в которой находишься. И когда он в свое время понял, что начал торговать «пиратской» продукцией, пути назад уже не было. Да и не особенно он стремился к этому. Деньги текли, полиция не трогала. Слива, как и обещал, обеспечил надежную «крышу». Водолаз в самом деле был хорошим и где-то талантливым компьютерщиком-самоучкой, но тиражировать и без того ворованную видеопродукцию он не собирался.
И он, спасая свою жизнь, как ему казалось, рассказал, откуда пошла это информация. На самом деле к нему обращались двое дельцов из соседнего салона, которые ходили под другой «крышей». Вот они Пашку и подговаривали переписывать диски и подкладывать их под старые накладные. Пашка отказался, ему стали угрожать, он стал угрожать в ответ, что расскажет Сливе. Парни оказались расторопнее и сами наплели через дружков Сливе, что Паша Водолаз – скурвился.
– И ты хочешь, чтобы я тебе поверил? – ледяным тоном спросил Антон.
– Так… конечно же! Это же идиотом надо быть, чтобы связаться с такими вещами, когда тебя уголовники «крышуют». Я хоть и не сидел, но представление имею, как у них все это делается. Тут или уходить надо по-хорошему, или работать, как они требуют.
– Паша, – еще более ледяным тоном произнес Антон. – Я сейчас уйду, а ты останешься здесь. И боже тебя упаси сбежать или просто выйти на улицу. Не проживешь и часа! Я выясню, кто из вас врет, и тогда… если ты доживешь до утра, то я поверил тебе, а если не поверил, то… извини. Только потом не забудь, если жив останешься, кто тебя перед Сливой отмазал. Слива не склонен верить тебе, он больше верит своим, кто зону уже «топтал». Усек, шкет?
Бледный, вспотевший Пашка судорожно сглотнул и кивнул головой. Антону было его немного жалко, но ради общего дела парню придется потерпеть. В конечном итоге это его плата за противоправную деятельность. Он же прекрасно знает, что торгует запрещенной продукцией.
Никуда Антон идти не собирался, он и так Пашке поверил. И канал, откуда пришла информация, Слива ему дал. И тот же Слива признался, что не особенно верит в виновность Водолаза. Но припугнуть надо. А если выяснится, что виновен, то и наказать, чтобы другим неповадно было. Антон решил этого Пашку Водолаза оставить зависимым от себя, благодарным себе по гроб жизни. Мало ли, когда и зачем он может понадобиться.
Для доклада Сливу пришлось искать весь вечер. Антон поднял всех приближенных, но никто ничего толком сказать не мог. А на телефонные звонки Слива не отвечал. Антон собрался было уже уйти с рынка, считая, что он свой долг выполнил и добросовестно Сливу поискал, но тут к нему буквально подбежал Проня.
– Антоха! Ты здесь еще! Поехали, Слива зовет. Срочно!
Добиться от него, что случилось и куда предстоит ехать, Антон так и не смог. Но лицо у Прони было напряженным, и Антон внутренне подобрался. Если случилась какая-то беда, если предстоит участие в каких-то воровских разборках, то он просто не готов. Когда работаешь под прикрытием, то тебе дозволяется в оперативных целях многое, через многое можно переступить. Но это не значит, что ты имеешь право лить кровищу реками и убивать направо и налево заведомых преступников. Виновность определяет только суд, поэтому все свои подозрения и уверенности следует оставлять при себе. И работать так, чтобы полковнику Быкову потом предстояло поменьше ломать голову, как вытащить своего сотрудника из омута, в который он угодил. Так можно и самому под суд попасть как убийце.
Через тридцать с небольшим минут Проня свернул на узкую асфальтированную дорогу, которая вилась по окраине города и выходила куда-то в сосновые леса. Указатель «Боровое» он заметить успел. Значит, его везли в загородный клуб. Антон это заведение знал как не очень дорогое и не очень престижное. Как и любой клуб, он жил за счет постоянной клиентуры, постоянных гостей. Значит, вот такая у него репутация.
Проня остановил машину на парковке, но глушить двигатель не стал.
– Тут дело такое, Антоха, – не глядя в глаза, стал сбивчиво говорить Проня. – Понимаешь, Слива попал в неприятную историю. Не то чтобы сложная ситуация, но все-таки. Понимаешь, меня там знают, не фонтан мне там появляться. А Слива шепнул мне, чтобы я тебе привез. Тебе он верит, ты разрулишь.
– Что, разборки? На Сливу наехали?
– Не, не так там все. Ты иди, но по ходу сам ориентируйся в ситуации. И к Сливе сразу не подходи, если он не позовет. Так, на глаза попадись и смотри.
– Что ты все загадками говоришь? – взорвался Антон. – Туда не ходи, сюда ходи… А не послать мне вас обоих…
– Погодь, Антоха, – схватил Проня Антона за руку, – не кипешись. Тут все по-серьезному. Выручишь Сливу – считай, что на всю оставшуюся жизнь в шоколаде будешь. Слива такого не забывает, зуб даю!
Это следовало понимать и так, что опоздание и отказ помочь тоже запомнится Сливой на всю оставшуюся жизнь. Какой-то такой намек в интонациях Прони промелькнул. Ну, вот и твой выход, «мистер Икс».
– Куда идти? – коротко и деловито спросил Антон.
– Вон по дорожке, потом второй павильон налево. Увидишь, остальные все пустые.
– Чего же так-то? Клуб не работает?
– Не, работают павильоны, которые на берегу, а эти вроде как на ремонте, что ли.
Больше заниматься разговорами не стоило. Антон выпрыгнул из машины и спокойным шагом двинулся по дорожке. Он понимал, что Проня сейчас смотрит на него, оценивает. Что-то не очень Антону верилось в неприятности Сливы и невозможность помочь ему кому-то, кроме Антохи Белого. Натяжечки у вас, господа уголовники. А может, и не натяжечки, может, Слива в самом деле влип по уши, а теперь еще и судьба самого Антона решается. Может получиться и так, что придется в ситуации ориентироваться быстро, быстро принимать решение и ставить на Сливе крест. И, как следствие, переметнуться в другой лагерь. Плохо без подготовки лезть в такие дела. Плохо, когда нет информации.
Стоп! А почему ее нет? Не потому ли, что люди Быкова ничего такого не засекли. Слива находится у Быкова под таким колпаком, что быть такого просто не может. А вдруг все это там, в павильоне, не очень-то и серьезно? Не спектакль ли это? Ну-ну, просмотрим, что вы там придумали. Интересно, это Слива придумал или тот со шрамом? Ну, вашу в душу мамашу, я вам устрою!
Антон шел решительным шагом. Ему было уже чуточку весело, ведь он в какой-то мере был неприкасаемым, Быков всегда его сможет вытащить, если он с уголовниками загремит в полицию. Шею потом намылит, но сначала-то вытащит. А если это не полиция, то все вообще складывается очень весело – твори что хочешь, потому что отвечать и расхлебывать Сливе.
В павильоне находилось шесть человек, включая и самого Сливу. И, конечно же, ни одного знакомого лица, никого из парней самого Сливы. Неужели так трудно сообразить, что «подстава» делается знакомыми лицами, своим окружением. Все незнакомые вызывают прежде всего подозрения у любого осторожного человека. Либо они Антона не считают осторожным человеком, либо мозгов не хватает. Не может Слива сидеть в кабаке черт знает где, один, без своих бойцов. Он и в черте города без них, пардон, в сортир не ходит, а тут не слишком интеллигентное заведение, куда приезжают пить, кутить и развлекаться.
Ситуация внутри павильона выглядела довольно однозначно. Очень типичная картина в представлении обывателя. Угрюмый Слива сидит за столом и барабанит по нему пальцами. Напротив него – молодой мужчина в костюме и при галстуке. Сидит, развалившись и положив ногу на ногу. Крутизна несусветная, и на лице спеси столько, что ни один американский коп изобразить не сможет. И естественно, у стены стоят двое, с широко расставленными ногами и разведенными в стороны руками, которыми опираются на стену. Это вроде бы задержанные. Еще двое в джинсах и легких куртках, под которыми угадывались пистолеты в кобурах, расхаживают за спинами задержанных с грозным видом.
– Это что за тип? – ткнул в Антона пальцем мужчина в костюме.
Один из его шавок, что расхаживал с деловым видом, развернулся к Антону. Он почему-то решил, что вновь пришедший будет играть в их игры. То есть послушно вскинет руки, повинуясь жесту «полицейского», даст похлопать себя по бокам, ногам и рукам в поисках оружия. Позволит пнуть себя в спину и послушно займет свое место у стены. А потом будет отвечать на глупые вопросы. Забыли «режиссеры», что времена Глеба Жеглова давно миновали. Теперь оперативники сами в пекло не лезут, теперь прилетает ОМОН в масках и всех кладет на пол или на асфальт, и своих, и чужих, а разбирается потом и фильтрует уже оперативный состав уголовного розыска или другого подразделения, в зависимости от того, кто проводит операцию.
Церемониться Антон не стал. Если по условиям задачи, которую продиктовал ему Проня, он должен вмешаться и выручить Сливу, то нечего и рассусоливать. И стоило суровому парню толкнуть его под локти, намекая на то, что следует поднять руки, как Антон мгновенно продел свою правую руку ему под мышку, коротким апперкотом слегка лишил ориентации, а затем рванул руку так, что парень выгнулся дугой от боли. Следующий шаг был жестоким, но оправданным. Антон подсек ноги своей жертвы, и, падая, парень сам вывернул себе руку из плечевого сустава.
Отпустив первого и не обращая внимания на его вопль, Антон продолжал контролировать ситуацию и не выпускать из поля зрения все помещение. Первая часть схватки заняла всего пару-тройку секунд. За это время сидевший за столом «главный», вытаращив глаза, подался всем телом вперед. Второй парень сделал шаг к Антону и сунул руку под куртку. Ясно,
Второй парень слишком поздно сообразил, что вытащить оружие он не успеет. А может, вспомнил, что стрелять нельзя. Его рука все еще была под курткой, а корпус уже изогнулся, выбрасывая навстречу Антону правую ногу. Удар был нанесен здорово, практически правильно, но подготовки парню не хватило. Нога не врезалась Антону в грудь, потому что он чуть отклонился и блокировал удар рукой, продолжая идти на сближение. Его нога врезалась парню под сгиб колена левой ноги. Это была его единственная опора, и парень, нелепо взбрыкнув в воздухе обеими ногами, опрокинулся на спину. Антон догнал его еще в падении и припечатал к полу кулаком. Голова парня с глухим стуком откинулась, и он замер, раскинув руки.
«Главный» не успел вмешаться, потому что не ожидал, что Антон пронесется как вихрь, практически не останавливаясь и круша его помощников на одном дыхании. Максимальная скорость схватки достигается тем, что каждое последующее твое движение является продолжением предыдущего. Чем меньше лишних поворотов, изготовок, боевых стоек, тем меньше времени у тебя остается на схватку, и тем больше его остается у твоих врагов на нанесение тебе ущерба. Достигается это долгими и утомительными тренировками. Антон, к примеру, себя никогда не щадил и до седьмого пота отрабатывал варианты схваток с одним, двумя, тремя (и так далее) противниками. Он довел свои действия практически до автоматизма.
Вот и сейчас он еще не успел подумать, а его правая рука, которая только что ударила упавшего человека в челюсть, уже метнулась ему под куртку и вырвала оттуда пистолет, а тело само оттолкнулось от пола и из положения на одном колене совершило переворот через плечо. Антон вскочил на ноги прямо перед «главным», и массивный пистолет Ярыгина уже упирался ему под нижнюю челюсть, а палец щелчком передвинул предохранитель.
Что это? Антон держал левой рукой человека за ворот пиджака, прижимал к его горлу пистолет, сверлил его суровым взглядом, а противник вроде как и не боится. А так? Палец Антона стал давить на спусковой крючок, собачка курка сдвинулась, отходя назад. Вот-вот произойдет самовзвод, и если в патроннике есть патрон, то грохнет выстрел. Противник уверен, что там нет патрона?
Продолжая держать пистолет под горлом жертвы, Антон одним пальцем надавил на защелку. Магазин послушно выскользнул из рукоятки пистолета и со стуком упал на пол. Он был пуст. А за такие шутки в приличном обществе морду бьют! Антон решил продолжать разыгрывать собственную неосведомленность. Он рванул «главного» к себе за пиджак и впечатал коленом прямо в солнечное сплетение. Мужчина согнулся пополам с болезненным выдохом, а Антон ударил его пистолетом в основание черепа. Тело послушно вывалилось из кресла и мешком упало на пол. Антон бросил на стол пистолет и хмуро поинтересовался у Сливы:
– Что за хрень тут происходит? Кто эти двое у стены? Почему твои придурки не помогли? Мы уходим, или как?
Слива издал какой-то звук и медленно поднялся из-за стола. Антон оглянулся и увидел, что «задержанные» пытаются оказать помощь покалеченному «полицейскому», который корчился и крутился на полу, держась за плечо.
– Ну, ты, конечно, палку перегнул, – недовольно покрутил головой Слива.
Чувствовалось, что уголовнику немного не по себе, что он ожидал чего-то другого. Или не он один? Опять проверка? Как вы задолбали со своими проверками, если не сказать грубее!
Когда они вышли вдвоем из павильона, Антон схватил Сливу за плечо и рывком повернул к себе:
– Слышь, ты! Генерал шального азарта! – Он почти натурально разозлился, и лицо его сделалось багровым от сдерживаемого гнева. – Если ты мне не веришь, то скажи сразу, и я уйду. Подозреваешь в чем-то, проверяй, выясняй, наводи справки. Какого хрена ты вот эту клоунаду в который уже раз устраиваешь? Дожидаешься, что я кого-то убью? Могу прямо сейчас вернуться в павильон и сломать пару шей. Хочешь? Ты понимаешь, что за… надоела мне вся эта твоя хрень.
– Ну, ты… остынь! – Слива вырвал из рук Антона свое плечо, но уходить почему-то не торопился. – Горячий, прямо печка! Я тебя предупреждал, говорил тебе…
– Чего ты мне говорил? Что до конца моих дней будешь проверками изводить?
– Что дело серьезное тебе светит. И «бабки» тебе за это отвалят серьезные. Понимай, что на кону!
– Светит, – повторил Антон уже спокойнее, – отвалят. Так бы и сказал сразу, что не ты тут решаешь.Когда Антон подходил к дому, то увидел на балконе Ирку. Молодая женщина курила, оперевшись локтями на перила, и смотрела куда-то вдаль. Поздний вечер, темнота, женская фигура освещается только светом ночника из комнаты за ее спиной. Но даже при таком освещении, по мелким признакам, Антон сразу догадался, что Ирка не просто курит, а курит нервно, в глубокий затяг, и уже не первую сигарету. Так курят, наверное, смертники перед гильотиной. Или потерявший все человек на пепелище своего хозяйства. Все, конец, больше ничего впереди нет, амба!
Перепрыгивая через две ступеньки, Антон взбежал на свой этаж и решительно нажал кнопку звонка. Если Ирка сейчас скажет, что состояние Славика ухудшилось, или даже… он ее ударит. За ребенка, которого не уберегла, за жизнь, которую она своему сыну устроила.
Дверь открылась не сразу, а когда Ирка появилась на пороге, на лице ее не было ни возмущения, ни удивления. Она просто открыла, посмотрела на Антона и пошла в глубь квартиры. Антон ругнулся и бросился за ней.
– Что случилось? – требовательно проговорил он и поморщился. В квартире откровенно пахло алкоголем. Причем так, как будто водку не пили, а мыли ею полы.
Ирка, в состоянии какой-то растерянности, дошла до темной гостиной и обессиленно опустилась на старенький диван. Антон нашарил выключатель, включил свет и подошел к ней. К его большому удивлению, она не была пьяна. Нет, алкоголем от нее пахло, но не более.
– Ира, что с тобой? Что случилось?
– Водку разлила… – тихо ответила женщина. – Хотела напиться, а руки не слушаются, валится все. – В доказательство она подняла перед собой руки, подержала на весу, потом понюхала. – Я знаю, ты осуждаешь меня. Ты Славика жалеешь. А я, думаешь, его не жалею? Я ведь для него живу, все для него делаю, чтобы он ни в чем не нуждался.
– Считаешь, что ребенку это нужно, это для него главное? – возмутился Антон. – Ему от тебя не ботиночки новые нужны, не шортики, а внимание. Ты же от него отстранилась и горбатишься, чтобы ему было хорошо. А хорошо ему с тобой, когда ты рядом. Ты знаешь, что он сказки про тебя придумывает?
– Сказки, – как-то беззащитно улыбнулась Ирка, глядя прямо перед собой, – ишь ты. Сказки! Вот вы, значит, о чем с ним шепчетесь…
– Что случилось? – продолжал настаивать Антон. – Ира, что с тобой? Ты какая-то сама не своя. Что-нибудь со Славиком?
– С ним все хорошо, ему лучше, на поправку идет. Беда не с ним, а вот тут, – потыкала себя кулачком Ирка куда-то пониже груди. – Во мне беда.
Антон испугался, что сейчас она объявит, что беременна от этого урода Сереги, и аборт делать уже поздно. Но все оказалось гораздо прозаичнее.
– В полицию меня сегодня вызывали, – стала рассказывать женщина. – Ну, и подписала я все.
– Что подписала? Что они тебя заставили подписать?
– Показания, или как там это называется… протокол. Что я шла с ребенком на красный свет…
– Ты… – Антон захлебнулся от возмущения. – Ты совсем дура? Зачем ты это сделала? Ты ведь шла на зеленый и ни в чем не виновата. Это два пьяных придурка вылетели на пешеходный переход на красный свет. Это же они виноваты. Понимаешь, я ролик смотрел в Интернете, там все хорошо видно. Они ведь всех объезжали и даже на встречную полосу выскочили…
От избытка чувств Антон не нашел больше слов и схватил Ирку за плечи. Он тряс ее как куклу, а она только безвольно качала головой в его руках. А потом заплакала. Сначала просто сидела, и из ее глаз текли слезы, потом скривилась, сморщилась и с размаха уткнулась головой Антону в грудь. Она рыдала в голос, билась, стучала Антона кулачками, а он от неожиданности не знал, что сказать и что сделать, только гладил ее по голове и старался прижать к себе теснее, чтобы унять дрожь ее тело.
– Эх, как же ты, – бормотал Антон уже беззлобно, уже жалея несчастную женщину, которая еле справляется со своей жизнью, тужится, пытается как-то вылезти из ямы, но снова и снова сползает вниз по рыхлой грязной земле. – Дура ты, Ирка, ну как же ты смогла-то? Зачем же подписывать было? Они же себя от ответственности застраховали, они же виноваты. Их же за это… Ладно, не реви! Я помогу. Все сам сделаю. Я этих уродов из-под земли достану и в ноги тебе поклониться заставлю, обещаю. И тебе, и Славику!
– Что ты говоришь? – стала немного успокаиваться Ирка. – Это же полиция! А ты… Ты никогда не рассказывал, где работаешь, а, Антон?
– Да какая разница, где и кем я работаю! – резко ответил Антон. – Главное не это, главное – желание!Помочь Антону мог только такой классный специалист, как Пашка Водолаз. И главное, что у него возникнет желание помочь Антону. Ведь в тот день, когда по просьбе Сливы Антон отправился в подвальчик разобраться с Водолазом, выяснить, что правда, а что злой вымысел в истории с перепечатыванием пиратских копий фильмов и музыки, оказалось, что почти все вымысел других дельцов, которые Пашку хотели наказать за несогласие вступить с ними в сделку против Сливы.
Однако кое-что все-таки было. Не критичное, в масштабах всего объема контрафакта, поставляемого по каналу Сливы, но для того чтобы сгоряча посадить Пашку на «перо», вполне достаточно. В тот же вечер Антон проследил за Пашкой, выяснил, где он живет, а там застукал его за переписыванием фильмов, в том числе и порнографических. Пашка перепугался, чуть ли не в ногах валялся у Антона. Клялся и божился, что делает это не для продажи, а для себя, что он Сливу не обворовывает, не наживается на нем. Просто жадность, и все. И конечно, техническая возможность, которая имеется. Ну, какой смысл платить деньги, когда один вечер, и у тебя целая фильмотека.
Антон еще немного припугнул Пашку своей принципиальностью, а потом неожиданно сжалился. Потряс его за грудки и поинтересовался, понимает ли Пашка, что ему может грозить, доложи Антон о результатах своей проверки. А также понимает ли Пашка, чем будет обязан Антону, если тот промолчит и не станет докладывать Сливе. Пашка тогда вполне искренне обрадовался и поклялся не забыть добра до самой смерти. Антон не удержался и напомнил, что она может оказаться очень близко.
Со стороны ситуация выглядит, конечно, как грязный и низкий шантаж, но что делать, это принцип работы любой разведки. А что такое оперативная работа полиции? Та же разведка, но только в своей стране, разведка в специфической среде преступного мира. Способы и методы работы те же самые. В данном случае – вербовка человека, создание таких условий, при которых он будет выполнять твои указания и работать на тебя. В данном случае – под угрозой передачи компромата на него заинтересованным лицам, которые его могут за это убить.
Вот и тот самый 5-й Интернациональный проезд, вот и нужный дом, двухэтажный дом послевоенной застройки. Говорят, что эти дома строили пленные немцы, поэтому они так долго и стоят. Антон поднялся на второй этаж по скрипучим ступеням деревянной лестницы с толстыми перилами. За дверью Пашкиной квартиры слышалась громкая музыка. Антон полез в карман и вытащил ключ. Не очень хитрое дело – незаметно взять чужой ключ и сделать оттиск на куске пластилина. Потом полчаса работы надфилем над заготовкой, и порядок. В принципе можно было бы вообще отдать в мастерскую, но зачем лишние подозрения.
Антон сунул ключ в щель английского замка. Порядок, замок открылся сразу, без всяких там поисков соответствующего положения чужого ключа. Музыка была иностранная, судя по всему, Пашка демонстрировал собранный им на один диск сборник зарубежной эстрады. Громко смеялись девушки, что-то звякнуло, призывно и весело, наверное, хрустальные бокалы или пивные стаканы хорошего качества.
Антон прикрыл входную дверь, подумал и опустил фиксатор замка, теперь снаружи его нельзя открыть ключом. Ему не хотелось, чтобы кто-то еще тихо возник за его спиной, как он сейчас возникнет за спинами веселящейся и ничего не подозревающей молодежи.Большая комната с высокими потолками была просто набита мебелью. Большая железная кровать у стены, там же старинный комод, платяной трехстворчатый шкаф, трюмо еще советского производства. Прямо посередине комнаты стояли вполне современный диван и два громоздких кресла. Напротив – тумба с телевизором, стол с компьютером, над ним на самодельной этажерке два принтера и еще какое-то устройство. И естественно, мощные колонки, которые исторгали сейчас звук вполне приличного качества. Передвигаться по комнате можно было только зигзагами и по ранее определенному маршруту.
Антон стоял в дверном проеме и любовался Пашкой. Тщедушный, невзрачный, в очках с толстыми стеклами, он был тут кумиром. Две девушки лет семнадцати, вероятно, сильно набравшиеся пива, буквально висли на Водолазе, пытаясь танцевать в узком пространстве между мебелью площадью чуть меньше одного квадратного метра. Пашка шиковал! Повсюду стояли пустые бутылки чешского пива, никаких там «белых медведей», «толстяков», «клинского», никаких пластиковых «двушек» и «полторашек». Деньги у Пашки водились.
Присутствие гостя обнаружилось в момент, когда одна из девчонок поняла, что пиво кончилось. Она перескочила через диван, демонстрируя, что на ней не колготки, а дорогие чулки, и вдруг с разбегу оказавшись нос к носу с неизвестным симпатичным молодым человеком, взвизгнула и отскочила. Однако испуг прошел быстро. Девчонка вопросительно обернулась на Пашку, а потом внимательно на незнакомца с ног до головы. Парень ей понравился: высокий, стройный, спортивного телосложения, светловолосый. Прямо молодой скандинавский бог! И глаза серые, стальные, смотрят прямо внутрь.
Пашка поперхнулся пивом и полез, роняя стулья, убавлять звук.
– Антоха, ты… – заговорил он, с опаской поглядывая за спину Антона, не покажется ли там еще кто из приближенных Сливы. – Елки, напугал как! Ты че?
– В гости зашел, – пожал плечами Антон и неожиданно схватил столкнувшуюся с ним девчонку за бока. Квартира огласилась звонким веселым визгом. – Веселишься? В компанию возьмешь?
– А ты один, что ли? – осторожно спросил Пашка и все-таки полез к входной двери выяснять, как это Антоха попал в квартиру. Неужели он сам оставил дверь открытой?