Ребенок от убийцы брата
Шрифт:
И мне надо было только радоваться… а не ревновать.
Именно с этой мыслью я отправилась на выставку ледяных скульптур — желая предоставить отцу и сыну больше времени для общения друг с другом.
Я, правда, не ожидала, что неожиданная прогулка превратится в «семейный выгул»: сначала только один Ромка носился между скульптур, позируя нам в самых разных ракурсах, а затем уже и мы с Валеевым понемногу стали подключаться к этому дурачеству, вызывая довольную улыбку на лице Ромки.
Это ли не счастье — видеть, когда твой ребенок счастливо
Когда замершие и усталые, мы вернулись к машине, нас с Ромкой ждал сюрприз: кроме горячей пиццы в специальной сумке, на заднем сидении лежала большая красная коробка, а рядом — корзинка с цветами… я не знала их названия — такие фиолетовые, которые первыми проклевываются в московских палисадниках. Не гиацинты… крокусы, что ли.
«Мамочка, смотри! Это же подснежники!» — радостно заверещал Ромка. — «Помнишь, ты мне сказку на ночь читала».
«Помню», — кивнула я и покосилась на Валеева. Тот стоял рядом, засунув руки в карманы брюк.
«А в коробке что, папочка?» — полюбопытствовал Ромка.
«Открой и посмотри», — ответил Валеев, поменяв положение. Ответив Ромке, он сразу же сместился чуть вперед, в мою сторону — и мы оба смогли пронаблюдать за тем, как наш ребенок вытаскивает из коробки несколько машин с управлением.
Даже одна такая машина стоила огромных денег — я однажды хотела купить подобную игрушку Ромке на день рождения, но здорово обломалась, когда узнала цену. А Валеев накупил … целый автопарк.
Бросив короткий взгляд на Валеева, я уже было открыла рот, чтобы возмутиться, но две загребущие руки тут же крепко прижали меня к мужниному телу. А затем ещё и тяжелый подбородок опустился на мою макушку.
— Не ругайся, Ксан, хорошо? — миролюбиво попросил Валеев. — Я знаю, ты не хочешь его баловать…
— Не хочу, — подтвердила я. — Рафаэль, это очень дорогой подарок.
— У меня сегодня праздник, — вздохнул Валеев. — Давай сегодня просто немного попразднуем.
Я молча кивнула. Праздник — это хорошо. И праздновать вот так, стоя на улице и наблюдая за тем, как мой ребенок копается в подаренных машинках — замечательное веселье.
Нет, без шуток.
Всё, что угодно.
Только не надвигающая на меня поездка в родной город Валеева с заездом в его спальню.
Глава 23
Оксана
Какие могут быть мечты у человека? Путешествие, там…Или дорогая машина. А может, выплата ипотеки?
Не вылезая из-под одеяла, я сделала глубокий вздох, понимая, что именно это у меня всё теперь есть: ипотека выплачена, дорогая машина (с водителем!) всегда караулит у подъезда, даже путешествие вот намечается. Путешествие — да… именно об этом я страстно мечтала всю неделю: чтобы пятница и путешествие никогда бы не наступили.
Но вот уже прозвонил будильник, напоминая мне, что не все мечты сбываются. И что нельзя прожить всю жизнь, прячась под одеялом. Как говорится, назвалась груздем… пора залезть в кузов.
Открыв
Рафаэль нашёлся на кухне.
На столе стояла большая чашка кофе и раскрытый ноутбук, в котором он что-то быстро печатал, попутно разговаривая по телефону.
Заметив меня, Валеев резко бросил «я перезвоню» и, закрыв ноут, положил телефон на крышку компьютера. А затем окинул меня непонятным… каким-то хозяйским взглядом.
— Доброе утро, — я нервно улыбнулась, чувствуя себя жутко неловко от того, как его взгляд прошёлся по моей фигуре и замер на моём лице.
Рафаэль резко поднялся и, нависнув надо мной (спасибо моей крошечной кухне за это), мягко протянул:
— Доброе.
При этом его взгляд и всё его внимание было направлено прямо на мои губы. Занервничав, я переступила с ноги на ногу — я не собиралась ни убегать, не отстраняться, но Валеев понял это по- своему: расставив руки по обе стороны от моей головы, он буквально заблокировал меня между стеной кухни и собой. Впрочем, его жёсткое большое тело подавляло своей мощью само по себе: рядом с ним я чувствовала себя маленькой и беззащитной, и мне это жутко не нравилось.
Я не была карманной девочкой — я много лет выживала сама — одна, с ребенком. Сама зарабатывала деньги, сама организовывала свою жизнь.
— Требую свой утренний поцелуй, — произнес Валеев, губами приоткрывая мои губы. Все мысли мгновенно вылетели из моей головы. — Ксанка, какая же ты сладкая.
Когда он выпустил меня из своего захвата, я поняла… Точнее, я не поняла, как его руки, которые перед этим находились по обе стороны от моей головы, внезапно оказались на моей талии и спине, но это меня сейчас не волновало — волновали часы, которые показывали, что целовались мы как минимум двадцать минут.
Двадцать минут!!!
Чувствуя, как предательский румянец заливает моё лицо и шею, я бросилась к плите, готовить обязательную кашу.
— Ромка же в школу опоздает, — возмутилась я, так и не рискнув повернуться к Валееву лицом. Но Валеев не был бы Валеевым, если бы не повернул меня сам.
— Ничего страшного, Ксан, — протянул он, с улыбкой глядя на меня. — Не готовь ничего. Позавтракаем один раз бутербродами — думаю, Ромкин растущий организм переживёт один день без овсянки.
— Да, но…
Рафаэль как-то слишком мягко улыбнулся.
— Давай ты сейчас просто сядешь, а я сам чайник поставлю, хорошо?
Я сначала закивала, затем отрицательно замотала головой, затем, взяв кастрюлю, в которой всегда готовила кашу, решила пойти в комнату разбудить сына, но именно в этот момент на кухне появился Ромка. Сонно зевая, он посмотрел на Рафаэля, на меня и невинно спросил:
«А мы сегодня едем к папе домой, да?»
«Да, сегодня», — кивнул Валеев. — «Сразу после того, как у тебя закончатся уроки».