Ребенок от убийцы брата
Шрифт:
Набрав номер Лехи, я быстро поинтересовался местонахождением сиротки.
— Пять минут, Раф, — сообщил Лёха. — Открываю. Так, судя по GPS, районная поликлиника.
— А есть телефонные логи: кто звонил, кому она звонила, смс?
Если она общалась со своим женатым хахалем, сгною обоих.
— Минуту, посмотрю… одна смс от какой-то Лизы, какая-то навязчивая тетка из школы по поводу весенних каникул и смс-подтверждение из поликлиники. Валеева Оксана Александровна, прием в час сорок пять, гинеколог Андреева
Гинеколог. Грелка. Нервничающая сиротка.
Я как назло вспомнил совет Соболя — ходить всегда в женские клиники вместе с сироткой.
— Какой кабинет? — зло рявкнул я.
— Сто второй, — быстро ответил Леха.
Сбросив звонок, я покосился на Игоря.
— У тебя планшет в машине имеется? — спросил я, прищурившись. Игорь коротко кивнул.
— Отлично. Значит, отвезёшь Ромку в какое-нибудь детское кафе. Он тебе через планшет расскажет, что ему заказать.
«Ром», — присев на корточки, я обратился к сыну. — «Мне надо ненадолго отъехать по делам, а мамы дома тоже нет. Как насчет того, чтобы повеселиться в детском кафе?»
«Одному?» — сделал большие глаза Ромка.
Я кивнул в сторону водителя.
«С Игорем»
Ромка неуверенно кивнул.
«Он пока не знает жестового языка, но сможет прочесть всё, что ты напишешь через планшет». — Я нарочно покосился на Игоря. — «Не уверен, конечно, но, кажется, что он умеет читать».
«Папа», — прыснул мой парень. — «Все взрослые умеют читать».
«Ты думаешь?» — с сомнением протянул я, а затем заставил себя рассмеялся следом. — «Если что, пиши мне, хорошо?
«Конечно».
Ребенок меня обнял — и с удовольствием забрался в машину к моему водителю. Подождав, пока они отъедут, я подошёл к своей тачке и, открыв дверь, громко выругался трёхэтажным матом.
Эта оказалась не лучшей предыдущей. Судя по всему, такая же тварь.
Оксана
Пережив осмотр на кресле и уже одевшись, я сидела на стуле возле врача и ждала, пока мне выпишут противозачаточные средства. Помимо этого, гинеколог обсуждала что-то с медсестрой — какое-то предстоящее собрание и что какая-то Мареева была абсолютно неправа.
— Так, Оксана Александровна, значит…
Договорить доктор не успела, потому что в кабинет, даже не скинув куртки, ввалился Рафаэль — злющий, как чёрт.
— Эм… — проблеяла я, не зная, что делать.
— Это кто? — оторвавшись от бумаг, доктор подняла взгляд на Валеева. — Вы к кому, мужчина?
— Я— её муж, — рявкнул Рафаэль.
У медсестры, которая, конечно, слышала про моё «virgo», открылся рот от удивления.
— Рафаэль, — простонала я. — Рафаэль, пожалуйста.
— Молчи, — рявкнул он. — Будишь говорить, когда я разрешу.
Он одним движением расстегнул куртку.
— Я пойму, если ты не хочешь сохранять этого ребенка, но ты обязана была сказать вначале мне. Потому что это и моё дело тоже!
— Так кто вы такой? — растеряно переспросила доктор.
— Её муж. — Снова рявкнул Валеев. — Муж и отец её ребенка.
Врач, опустив очки на переносицу, повернулась к медсестре и попросила ту выглянуть в окно.
— Зачем это? — медсестра подорвалась с места — подлетев к окну.
— Проверь, волхвы не идут.
Медсестра хихикнула, я — жутко покраснела, а Валеев, нахмурившись, всё ещё не понимал.
— Моя жена беременная или нет? — навис он над врачом. — Я имею право знать.
— Это вы мне ответьте. Ваша жена, — доктор сделала драматическую паузу, медленно смерив Валеева с ног до головы. — Всё ещё девственница.
Я готова была со стыда под землю провалиться.
Два раза.
Глава 22
Оксана
Я фурией вылетела из поликлиники, не обращая внимания на наступавшего мне на пятки Валеева.
— Оксана, — Рафаэль схватил меня за локоть и указал на машину, припаркованную за вазонами, наполненными снегом. — Нам туда.
Я была замужем, я воспитывала его ребенка — только поэтому я вынуждено последовала за ним следом. Только поэтому!
Валеев открыл машину и предложил мне сесть внутрь, что я и сделала. Опять же, вынуждено.
Потому что будь моя воля, мы бы с Ромкой уже сбежали на другой континент, подальше от этого невоспитанного хама.
Вот странно, я как бы всегда стеснялась своей неопытности: в моём возрасте оставаться девственницей уже не совсем нормально; но сейчас вместо стеснения я чувствовала лишь злость. Злилась я на Валеева и его беспардонность.
Математики, наверное, в этом правы: минус помноженный на минус всегда даёт плюс, а стыд помноженный на стыд всегда даёт злость.
Потому что я не обязана была стыдиться того, что у меня не случилось романов. Стесняться — да, возможно, но постыдного в этом ничего не было. Стыд — это когда твой непрошенный муж залетает к твоему врачу и начинает орать на него; это было не просто неловко, это было унизительно.
Как я теперь снова пойду к ним на прием? О, ужас!
Пристегиваясь, я почувствовала на себе пристальный взгляд Валеева.
«Если он чувствует себя отвратительно за то, что сделал — это правильное чувство», — подумала я, решив поднять на него взгляд. — «Извинения не исправят всей неловкости, но, по крайней мере, помогут как-то разрулить ситуацию».
Однако в темных глазах, прожигающих меня насквозь, не было и намёка на раскаяние.
Свободно откинувшись на сидении (сейчас он казался мне почему-то ещё внушительней и мощнее, чем обычно), Рафаэль довольно улыбался, глядя мне в глаза. Словно кот, объевшийся сметаны.