Редакционное задание
Шрифт:
Воистину сегодня рождество по какому-нибудь календарю, потому что сюрпризы этого дня не заканчиваются: сейчас передо мной стоит кумир миллионов дам и девиц, модная писательница Марта Дворнецкая.
— Олеся Давыдова! — узнаёт она меня. — Вот так встреча!
— Я тоже рада вас видеть…
— Да ну, — кривит она губки, — какое «вы»! Мы же ровесницы!
Тянется ко мне, чмокает в щёку.
Терпеть не могу эти слюнявые девичьи поцелуи.
Пока закрываю квартиру, Марта не унимается рядом:
— Знаешь,
В этом заявлении сквозит лёгкая зависть: видимо, сама она слогом не угождает. Хотя вряд ли её дедушка читает низкопробные любовные романчики. Я их тоже не читаю. Ради интервью с Мартой заглянула в пару её работ, но мне не зашло.
Мы спускаемся с Мартой к её машине — Марта хвастается, что купила её за деньги от продажи электронных книг. А я — уже чую новый материал:
— Может, встретимся как-нибудь ещё раз, поговорим в неформальной обстановке. О сетературе, о трендах, о продажах электронных книг.
В конце концов, я всё ещё корреспондент «молодёжки», а значит, и туда должна подыскать материал.
— Я только «за», — весело соглашается Марта. — У меня сейчас депрессия, буду только рада её заболтать.
Не лезу в душу — захочет, сама скажет, из-за чего депрессия. Но она не говорит, хотя трендит всё дорогу без умолку обо всём на свете. Не знаю, как мы не попадаем в ДТП.
Зорин и его внучка обосновались в старинном двухэтажном доме на окраине города. Перед домом — небольшой садик со скамеечками.
И вот он-то заставляет Марту насторожиться.
— У тебя есть с собой какое-нибудь оружие? — спрашивает она и едва не на четвереньках выползает из машины.
— Нет, — шепотом отзываюсь я. — А что?
— Видишь, — указывает она вперёд, — та клумбочка. Заборчик повален, цветы — всмятку. Там явно развернулся танк какой-нибудь.
Или «Хаммер», думается мне, но свои мысли я не озвучиваю. Хотя рука так и тянется к телефону, набрать номер кой-кого зеленоглазого и спросить: «Что за хрень здесь происходит?»
Низко пригнувшись, как два шпиона, мы пробираемся к дому. Дверь предсказуемо открыта.
Марта выпрямляется и вбегает в дом.
— Деда! Дед! — кричит она и мечется по комнатам. Я ношусь следом, краем глаза отмечая интерьер в духе позднего викторианства с налётом предвоенного советского прошлого.
По деревянной и довольно крутой лестнице Марта на своих каблучищах ловко взбегает на второй этаж (я в кроссовках за ней еле поспеваю!), распахивает дверь, должно быть в кабинет, и застывает на пороге.
Я выглядываю из-за её спины и офигеваю.
Прямо на дорогом паркете чёрным маркером написано: «Твой дед отказался сотрудничать, поэтому мы забрали его.
Марта сползает по стене. В её глазах — неземная печаль. Она криво усмехается:
— Прям дед за долги. Только вот роман не напишешь — нетрендово.
Закрывает глаза руками и начинает тоненько выть.
И мне её дико жаль.
Глава 8
Сажусь рядом, кладу её руку на плечо.
— Март, может полицию вызовем?
Она вскидывает на меня глаза, взгляд красноречив, но ещё красноречивее — фырканье:
— Ты же читала надпись — если вызовем, они убьют дедушку.
Действительно, рисковать не стоит, но и сидеть, сложа руки, — не в моих правилах.
— Кажется, я знаю, кому позвонить.
Так-так, что там Ираклий рассказывал о кшатриях и защите сирых и нуждающихся? Может, пора подключить к этому делу «идеальных»? Интуиция подсказывает мне, что без них тут не обошлось.
Марта хмыкает:
— Да, пару месяцев назад и я бы сказала, что у меня есть, кому позвонить. У моей бывшей подруги — муж очень крутой чувак. Где-то в спецслужбах работает. Но мы с ней крепко поссорились, а потом — она сменила номер, и я больше не вижусь с ней.
Тут интуиция начинает вопить: «Ну, давай, давай, спроси же — что за подруга!»
Но — не в моих правилах лезть в чужую личную жизнь. Поэтому отвечаю другое:
— Вот видишь. Давай я позвоню. У моего знакомого тоже крутые друзья. И тоже — очень засекреченные.
Марта фыркает:
— Почему-то мне кажется, мы говорим об одном и том же человеке.
Подмигиваю ей:
— Осталось — вскрыть карты. Мой — Ираклий Базиров.
— Мой, — принимает игру Марта, — Кирилл Тихомиров.
Я аж подпрыгиваю на месте:
— Ты знаешь Кирилла?
— Немного. Он всегда меня недолюбливал. А вот с его женой мы дружили со времён педколлежда.
— А его жена…
— Дарина Тихомирова — известный в городе флорист.
Как тесен мир!
— И из-за чего вы поссорились с Дариной, если не секрет?
Марта фыркает:
— Да из-за Кирилла и поссорились. Дарька — собака на сене: сама Кирилла терпеть не может, но при этом — никому не даёт даже смотреть на него. А там такой мужчина — слюни до пола!
Да уж, всё страньше и страньше, всё чудесатее и чудесатее. Если Кирилл — «идеальный», значит, эту самую Дарину он безумно, до одержимости, любит. И Ираклий это подтвердил. Но жена, получается, его не любит.
Кстати, почему?
Этот вопрос я переадресовываю Марте.
— У Кирилла тяжёлый характер. Патриархальный очень. А Дарина — она бабочка. Ей бы только над своими цветочками порхать. Ей с ним сложно.