Редактор Линге
Шрифт:
Хойбро поблднлъ, но поклонился и попрссилъ извиненія. Онъ посмотрлъ на Шарлотту; взглядъ, который она бросила Бондезену, выражалъ большую радость. Такъ странно она смотрла на него, вся сіяющая. Хойбро не могъ понять этого. Ну, а впрочемъ, это совсмъ его не касалось! Итакъ, они, значитъ, говорили другъ другу «ты».
Онъ взялъ свою шляпу и направился къ двери, здсь онъ опять низко поклонился, простился почти шопотомъ, ни на кого не взглянулъ и вышелъ. Черезъ нсколько минутъ онъ бжалъ по улиц, безъ пальто, легко одтый.
Бондезенъ остался.
IX
Это была правда — Шарлотта и Бондезенъ говорили: другъ другу «ты», когда они оставались одни въ комнат Бондезена на Парквег, когда около нихъ никого не было. Она часто бывала тамъ;
Это такъ часто повторялось, что пылъ Бондезена началъ остывать. Самое скверное было то, что теперь Шарлотта сама приходила къ нему, безъ всякихъ приглашеній, когда у нея бывали дла въ город; эти посщенія не всегда бывали ему пріятны. Онъ предпочиталъ торопливо и поспшно самому вести ее наверхъ, чтобы избжать встрчъ на лстниц, въ третій этажъ. Когда они доходили до двери, ему все еще приходилось употреблять предосторожности, высовывать голову на лстницу и прислушиваться, все ли спокойно въ верхнихъ этажахъ. Благодаря этому, каждый разъ они нсколько волновались, — это было очень пикантно. А въ комнат, закрывъ дверь, онъ съ наслажденіемъ свободно вздыхалъ и дрожащими руками снималъ съ нея пальто. Но все это исчезало, когда она приходила къ нему среди бла дня, со свертками въ рукахъ, вся пропитанная запахомъ покупокъ, которыя она длала для матери въ гастрономическихъ магазинахъ. Это уже совсмъ было похоже на жену, возвращающуюся домой съ мясомъ въ бумаг. И какъ мало привлекательно было при дневномъ свт, снимать съ нея накидку и все прочее, когда каждую минуту можно было ожидать почтальона или товарища, или даже хозяйку, забывшую стереть утромъ пыль. Нтъ, Бондезену это совсмъ не нравилось.
Если бъ онъ не былъ обрученъ съ Шарлоттой, онъ отказался бы отъ этихъ посщеній. А она ничего не замчала и не понимала, что первая вспышка исчезла. Она все приходила, приходила и приходила. Она была такъ же мила и нжна приходя, какъ и уходя; онъ никогда еще не видлъ подобнаго самообладанія. Но онъ не былъ виноватъ въ томъ, что онъ больше не ликовалъ, когда она входила къ нему.
Обо всемъ этомъ размышляетъ Бондезенъ и чувствуетъ, что ему вс надоли, самъ онъ и весь міръ.
Фредрикъ тоже провелъ его, обманулъ его довріе. Онъ никогда не мечталъ сдлать изъ него убжденнаго радикала, какимъ былъ самъ, для этого у Фредрика было черезчуръ мало силы воли. Но, несмотря на его проповдь, убжденія и стучанье по столу, онъ показалъ, что онъ все тотъ же Илэнъ, — аристократъ и бюрократъ. Вотъ почему Бондезенъ охотно бы бросилъ Илэновъ, завелъ бы новыя знакомства; это вдь ужасно утомительно быть вчнымъ другомъ одной семьи. Все было противно, и ничего нельзя было измнить. Фредрикъ основательно устроился теперь въ «Новостяхъ», и уже по этому одному Бондезенъ долженъ былъ держаться этой дружбы; у него было кое-что задумано, нсколько стихотвореній, нсколько настроеній, и онъ давно ужъ ршилъ дебютировать въ «Новостяхъ», въ этой газет, которая все больше и больше читалась, — чуть не всмъ міромъ.
Только бы все шло удачно! Онъ ршилъ отъ Илэновъ итти прямо домой и попробовать, не можетъ ли онъ теперь написать нсколько стихотвореній; онъ такъ хорошо былъ утромъ настроенъ, когда всталъ, а теперь, кажется, все исчезло. Можетъ быть, было глупо сердиться, но Бондезенъ, все-таки, сердился. Хойбро разозлилъ его своими длинными, важными отвтами на вс его замчанія, а Шарлотта довела его до того, что онъ выдалъ всмъ ихъ тайныя отношенія. Ахъ, если бъ онъ не проболтался и не сказалъ бы ей «ты»! Теперь узелъ затянулся сильне, это длало его несвободнымъ, мшало всмъ его движеніямъ. Онъ не былъ созданъ для того, чтобы быть съ кмъ-нибудь въ очень близкихъ отношеніяхъ, и его обрученіе, состоявшееся какъ-то подъ горячую руку, съ глазу на глазъ, мучило его, вмсто того, чтобы дать ему счастье.
Когда въ комнату вошла фру Илэнъ и заговорила объ угловой комнат, онъ не могъ порадовать ее и сказать, что онъ готовъ сію минуту снять эту комнату.
— Можетъ случиться, — говорила фру Илэнъ, — что Хойбро въ одинъ прекрасный день откажется отъ комнаты.
Она очень неохотно разстанется съ нимъ, онъ такой превосходный квартирантъ, но онъ сдлался такимъ страннымъ за послднее время; а если онъ откажется, — комната останется пустой!
Бондезену нужна была лишь одна минутка, чтобы все это сразу обдумать. Онъ зналъ, что если онъ передетъ въ этотъ домъ, то окончательно будетъ пойманъ. Ихъ отношенія сейчасъ же будутъ обнаружены, а это равняется браку. У него и въ мысляхъ не было обмануть Шарлотту; никто не долженъ подозрвать его въ этомъ низкомъ образ дйствій; они давно уже сговорились между собой, онъ далъ ей слово. Но вотъ какъ разъ въ послднее время онъ почувствовалъ потребность немного подумать и обсудить это дло. Въ худшемъ случа, ему пришлось бы приняться за науку и держать экзамены.
Вотъ почему при всемъ своемъ желаніи онъ ничего другого не могъ отвтить фру Илэнъ, какъ только то, что онъ, къ сожалнію, уже давно снялъ комнату въ Парквег на цлый годъ. Онъ очень жалетъ объ этомъ.
Услыхавъ, между тмъ, что въ сосдней комнат встаетъ Фредрикъ, онъ поднялся и вышелъ. Бондезенъ всмъ былъ недоволенъ въ эту минуту. Это ничего, что фру Илэнъ нашла немного страннымъ, что онъ именно теперь снялъ комнату въ Парквег на цлый годъ.
Шарлотта смотрла на него прежними доврчивыми глазами. Изъ всхъ она была самая счастливая, такъ ее обрадовало, что Бондезенъ сказалъ всмъ, что они съ глазу на глазъ говорили другъ другу «ты».
Она поднялась и догнала Бондезена въ прихожей.
— Благодарю, — сказала она, — благодарю!
Онъ обнялъ ее. И это съ ней-то онъ хотлъ разстаться! Онъ не понималъ, гд было его благоразуміе въ ту минуту. Никогда онъ ей не причинитъ горя, никогда! Онъ просилъ ее простить, что онъ такъ вспылилъ и, прежде чмъ уйти, наклонился къ ея уху, и они сговорились, что вечеромъ будутъ вмст.
Фредрикъ вошелъ въ комнату немного блдне обыкновеннаго, немного утомленный тяжелой работой надъ этими политическими статьями за послднее время. Эта работа стоила ему гораздо большаго труда, чмъ вс предшествующія научныя работы; онъ не былъ политикомъ, онъ никогда особенно не интересовался политикой; правая утверждала одно, лвая — другое, иначе быть не могло, но всегда была права правая; онъ это чувствовалъ въ глубин своей души, хотя обыкновенно говорилъ:- есть много справедливаго и въ оппозиціи лвыхъ. Но Илэнъ попалъ на ложный путь; все меньше мста предоставлялось его наук. Изо дня въ день «Новости» занимались политикой. Статьи объ уніи надлали шуму по всей стран, даже шведская пресса перепечатала ихъ, а Линге выступалъ каждый день или съ выясненіемъ, или съ защитой этихъ статей. Среди всего этого Илэнъ бездйствовалъ, онъ только вырзывалъ и переписывалъ замтки. Но эта работа не стояла въ уровень съ его интересами, и, направляясь въ бюро редакціи, онъ искренно желалъ, чтобы наступилъ скорй конецъ политическимъ раздорамъ.
Но дло это протянется еще долго; Линге отложилъ пока вс свои остальныя дла въ сторону и защищалъ свою точку зрнія въ вопрос объ уніи. Онъ опять оказался удивительно ловкимъ. Что онъ такое сдлалъ? Въ чемъ состояло преступленіе, противъ котораго возмущались разные идіоты? Онъ утверждалъ только, что унія, такая, какъ она теперь, самая лучшая, и никто и не возьметъ на себя отвтственности за радикальныя измненія, предложенныя нкоторыми. И что же дальше? Если лвая не хочетъ уніи, она больше не лвая. Никто не долженъ вести республиканской пропаганды подъ маской лвыхъ.
«Новости» укажутъ на это, какъ на поступокъ, недостойный честной политики. «Новости» представляютъ собой лвую, какой она есть и какой думаетъ остаться; вотъ почему он держатся за унію.
Короче говоря: «Новости» такъ честны и добросовстны, что Лео Хойбро совсмъ несправедливъ со всми своими враждебными обвиненіями. Никто, кто только читалъ «Новости», не могъ на нихъ пожаловаться.
Разв это не звучало красиво и гуманно въ одно и то же время, когда газета такъ ршительно протестовала противъ злыхъ, исполненныхъ ненависти рчей о братскомъ народ?