Редкий гость
Шрифт:
— Понятно.
— А ты?
— Я с детского сада хотел стать космонавтом, — Прошин улыбнулся. — Военным хотел быть.
— Ну и дурак.
— Почему?
— Чего хорошего, военным быть?
— А почему нет?
— Солдат это такая профессия, — Смит вздохнул. — Вот сказано тебе — сдохнуть здесь. Здесь ты и должен сдохнуть. Без вопросов. Надо так.
Прошин перевернулся.
— Да у меня не получилось стать военным.
— Звёзды, — сказал вдруг Смит.
— Чего?
— Звёзды
Иван задрал голову.
— Одна, две, три, четыре, — начал считать Смит. — Ха, смотри, пятая появилась.
Небо, чистое и голубое как на детском рисунке, с ярким солнышком в зените, заслоняли ветви деревьев, по весеннему времени всё ещё без листьев. Иван сощурился на солнце:
— Да где же? Какие звёзды днём?..
И тут он увидел это. Четыре, пять ярко-жёлтых солнца на голубом небе, словно ребёнок сказал: «Хочу много солнышка!..» — и фломастером дополнил рисунок.
— Это не звёзды.
— А что?!
— Чему тебя учили? — Смит насупился. — Это плазменные экраны десантных кораблей.
— Да нет у нас такого! — великан основательно завёлся.
— Нету, — медленно сказал Иван.
Прямо над ними раздался свист двигателей десантного бота.
— Джон, — шёпотом сказал Прошин.
— Что? — обернувшись, Смит увидел, как на лице напарника расцветает безумная улыбка. — Ты чего?
— Надо продержаться, — Иван кинулся перебирать боеприпасы. — Сколько сможем, по максимуму…
— Что ты несёшь опять?!
— Минут десять… меньше даже, — Прошин проверил предохранитель. — Только бы…
— Вот они, — сказал Смит.
— Где?..
— Бей!..
Иван вздрогнул, когда у него под ухом грохнул выстрел. И ещё, и ещё — Смит одним махом высадил магазин, рванул затвор.
— Стреляй!
Прошин прижал приклад к плечу, повёл стволом. Ничего он не увидел, но чтобы Смит не нервничал, потянул за спусковой крючок. Выстрел кнутом ударил по ушам — на дереве метрах в пятидесяти отлетела кора, запахло кислым. Великан, в отличие от него, противника видел и вёл огонь явно прицельно — пока Прошин выбирал цель, Смит выпустил ещё магазин.
Наконец, Иван увидел их. Между деревьями, явно по их следам, перебегали от укрытия к укрытию полуразмытые фигуры. Камуфляж десантных скафандров прекрасно маскировал движения нападавших, только лёгкое движение видно на фоне деревьев и голых кустов подлеска.
Прошин принялся стрелять, целясь в любую тень. Он видел, как пули сносят ветки, выбивают куски коры деревьев, винтовка дёргалась в руках, уши заложило от непрерывной пальбы на два ствола. Попали они в кого-нибудь или нет — непонятно.
Перед глазами Ивана взметнулся снег, сверху посыпалась труха, кусочки коры…
Рука Смита дёрнула Прошина за шиворот,
Смит принялся набивать магазины.
— Что там звёзды? — спросил Прошин.
— Заряжай!.. — выдохнул в ответ Смит.
Иван принялся набивать непослушными пальцами магазин. Один, второй… Смит тем временем щёлкнул затвором и, рухнув на импровизированный бруствер их укрытия, открыл огонь. Прошин вставил магазин, передёрнул затвор и вдруг понял, что не может подняться и лечь рядом с напарником. Подняться и сразу стать мишенью для десятка стволов…
Прошин отбросил карабин и скорчился на дне их импровизированного укрытия, обхватив голову руками.
Смит что-то крикнул ему. Толкнул ногой. Великан палил во все стороны и пули нет-нет да находили цель и тени, метавшиеся в подлеске, дёргались, сбивались настройки камуфляжа, превращая нападавших в белые изваяния, хоть свинец и не мог пробить броню скафандров. Кроме того, как ни странно, громкие щелчки выстрелов, в отличие от малошумного оружия противника здорово охлаждали пыл — мало кому охота лишний раз проверять броню на прочность.
Впрочем, силы были не равны.
В какой-то момент над полем боя сгустились тени. Взревели двигатели, заглушив всё остальное, и будто огненная стрела прочертила сумрак чащи, искрами рассыпавшись подле корней поваленного дерева.
…Смит нагнулся к Прошину, всматриваясь в лицо напарника. У верзилы кончились патроны, и он принялся вытряхивать рюкзак Ивана. Нашёл заветную пачку, непослушными пальцами дёрнул пластиковую упаковку…
Всё вокруг взревело, земля поднялась, опустилась, и они поднялись и опустились вместе с ней.
Уши заложило, что-то кололо в боку, но руки двигались, ноги шевелились, и Прошин попытался подняться — его бросило поперёк Смита. Великан лежал навзничь и словно рыба в воде открывал и закрывал рот.
«Сейчас, Джон, — думал Прошин, — сейчас, парень, я только встану, возьму винтарь и дадим жару этим…»
Вставать получалось плохо. Вообще не получалось, но Прошин упорно скрёб руками снег, перемешанный с землёй, тянулся за торчащим из-под корней прикладом винтовки.
Сейчас, сейчас…
Внезапно всё поле зрения занял силуэт человека без лица. Взгляд плыл, не в силах зацепиться за гладкую поверхность шлема, Прошин попробовал крикнуть что-нибудь оскорбительное, но, едва открыв рот, почувствовал, как по подбородку потекли слюни.
Его подхватили под белы рученьки и куда-то поволокли. Конечности Ивана бессильно мотались и было мучительно стыдно за то, что встречает врага не как подобает мужчине, грудь колесом, а словно слюнявый идиот. Прошин висел на руках нападавших и всё боялся обмочиться.