Редкий гость
Шрифт:
Адмирал опустился на одно колено у знамени. Космонавты склонили головы.
— Королева, — сказал Адмирал поднявшись.
И очутился в лесу. Его лейтенанты, яхтсмены, Начальник станции стояли среди рощицы стройных деревьев. Утреннее солнце ласково лучилось сквозь свежую зелень, меж ветвей, чуть колышущихся от лёгких дуновений, порхали цветные бабочки, где-то вдали чирикала птаха и добывал пропитание трудяга дрозд.
Девушка. В ниспадающем платье белой ткани с вышивкой по вороту и рукавам, кажется, чуть только касаясь травы, молодая женщина шла в их сторону. Венок из цветов, жёлтых и белых, дивной короной украшал её причёску и букет цветов, сорванных здесь же на поляне, держала она в руках.
Чуть не дойдя до людей в скафандрах, увитых кабелями СЖО, увешанных гарнитурой
А потом всё исчезло. Как дым, как марево растаяли голографические деревья, травка под ними, затихло чириканье птиц, остались стены конференц-зала и неумолчный гул вентиляторов, разгонявших воздух. Первым опомнился Адмирал.
— Королева, — сказал он, склонившись перед экраном, — вашим подданным есть куда возвращаться.
Королева ответила лёгким кивком. Девушки, Звёзды регаты, захлопали в ладоши. Адмирал повернулся к экипажам яхт.
— По машинам.
Эрик Зайнуллин, капитан «Чёрной каракатицы», преклонил колено перед экраном.
— Моя Королева, — сказал он, — я вернусь.
Этого не было в регламенте, но все регламенты, правила и обычаи делают люди, делаем мы с вами. Один за другим экипажи яхт склоняли головы перед Звёздной Королевой и отправлялись к своим корабликам.
Первой от причалов отошла «Чёрная каракатица», старейший парусник Системы, построенный студентами Челябинского отделения Института. Солнечный парус, сложенный в носовой части яхты, делал кораблик похожим на зонт (за «зонтик» яхтсмены лезут в драку) с веретенообразной «ручкой» — корпусом. Пружинный стартовый механизм оттолкнул корабль от причала, сработали запалы двух ракетных ускорителей, чьи пламенные хвосты разогнали яхту до третьей космической скорости для Луны. За «Каракатицей» с интервалом две-три минуты последовали остальные и без малого двадцать таких же «зонтиков» отправились на орбиту вокруг изрытой кратерами серой поверхности спутника Селены, пустившись наперегонки с колесницей Гелиоса, убегая из-под материнского присмотра Геи-Земли, но где бы они ни были, с ними всегда оставался свет звёзд, ибо от звёзд — не убежишь.
Виток. Другой. Гравитационный манёвр вокруг Луны — первый этап гонки. Яхта со сложенным парусом выходит в апоселений, верхнюю точку орбиты с минимальной скоростью и падает в нижнюю точку, периселений, скорость набирая. Чёрный космос, белый с синим диск Земли, жар Солнца на одной стороне Луны — ледяной холод и тьма на другой. Высшая точка — низшая, жар — холод, свет — тьма… Так можно крутиться хоть целый день: на двадцать часов орбита Луны отдана для регаты, операторы следят только за флотилией яхт, но собратья-яхтсмены ждать не будут, два витка — и вперёд, к Марсу, потому и называется регата «Марс», из-за гравитационного манёвра вокруг Бога войны, после которого начинается долгий путь к Луне. Пятьсот дней — столько, по предварительным расчётам, занимал весь путь, хотя кораблики проходят его гораздо быстрее, поскольку стартуют в направлении апекса Солнечной системы, что увеличивает скорость на два-три километра в секунду.
На втором витке, в афелии, «Чёрная каракатица» свечкой взмыла над лунными кратерами. От корпуса отошли штанги, натянулись расчалки паруса. Каптоновое полотнище заблистало в лучах светила, «зонтик» раскрылся, вместо невзрачной куколки являя миру прекрасную бабочку, немедленно устремившуюся к поверхности Луны. Изрытая кратерами, серая с блёстками равнина Моря Плодородия приближалась и это совсем не походило на полёт по орбите — «Проход «Чёрной каракатицы», так назывался этот манёвр, противоречащий всем нормам и правилам безопасности. Космическое хулиганство. Парус полностью скрывал корпус яхты, поверхность спутника Земли росла на экранах так, что стали видны складки на местности, холмы, рытвины, скалы и следы попаданий
Сверкающий ромб, прицепленный к веретенообразному корпусу, в полной тишине мелькнул над серой равниной Моря Плодородия. Атмосфера любой из планет Солнечной системы превратила бы корабль в метеор, огненный росчерк в небе, любой, но только не Луны: разрозненные молекулы газов, встречающихся в реголитной дымке, испарениях, поднятых лучами Солнца, не могли причинить вред утлому судёнышку. Момент — и яхта уносится в космос, оставив над долиной, предназначенной для аварийной посадки кораблей у города, слабые завихрения дымки. Десять Махов, скорость убегания для Луны. Не зная куда смотреть, наблюдатели просто не успели бы зафиксировать прохождения корабля, но здесь работают сотни камер, онлайн-трансляция идёт на всю Систему, поскольку сейчас скучные столбцы цифр, описывающие полёт космического корабля, превращаются в эффектное зрелище: одна за другой, словно рой диковинных бабочек, яхты, пройдя над Морем, уносятся в космос — судёнышкам придётся следовать по воле Гелиоса, как встарь аргонавты уповали на Посейдона.
Паруса блестели на Солнце. Наша звезда, выдаёт в пространство не просто потоки света — свет состоит из частиц, фотонов, отличаясь от прочей материи свойством корпускулярно-волнового дуализма. Это выражение означает, что фотон, излучённый из гелиосферы, распространяется как волна и может отражаться от попавшихся на его пути небесных тел. Отражаясь от поверхности, фотон сообщает импульс энергии небесному страннику — поэтому образуются хвосты у комет, поэтому газовый и пылевой хвосты кометы могут «торчать» в разном направлении — из-за разной плотности газа и пыли поток частиц солнечного ветра по-разному «сдувает» с кометы материю. Импульс энергии, сообщаемый фотонами некой условной поверхности, будет тем больше, чем выше плотность поверхности, в нашем случае — солнечного паруса, при этом важно помнить про ограничения веса конструкции. Импульс энергии будет тем больше, чем больше фотонов отразится от солнечного паруса, а значит коэффициент отражения полотнища из каптона или полиамида должен быть равен максимальному значению — единице.
Блестели не все паруса — «Сяньлянь Хуа» тянул фотоэлектрический парус из сотен жгутиков полиамидного фоточувствительного волокна. Километровой длины жгутики вились в пространстве морским цветком, актинией, стремясь расправить свои лепестки под светом звезды и то собираясь в единое соцветие, то замирая по отдельности, застывая прямыми линиями или морскими волнами. Эффектное решение проблемы ориентации паруса оборачивалось сложностями с управлением кораблика, когда приходилось полагаться на двигатели коррекции, а их включение по условиям регаты приносило участнику штрафные очки. Этот парус не так красиво смотрелся в экранах телескопов, зато на радарах засечка от «Сяньлянь Хуа» чуть было не перекрывала всю флотилию. Прочие яхты несли единый парус с композитным каркасом («Святой Эдгар», «Чёрная каракатица» и «Феличе») либо систему полотнищ с роторной системой управления («Куин Виктори» и «Од») либо парус-кольцо, вращающийся вместе с корпусом корабля («Аннабель Ли» и «Путеводная звезда») или отдельным блоком («Шэньчжоу»).
Гравитационный манёвр вокруг Луны обеспечивал яхте скорость почти три тысячи метров в секунду на старте. Парус, улавливая солнечный ветер, тащил корабль с постоянным ускорением 0,0000001 метров в секунду за секунду. За секунду! То есть, каждую секунду яхту будет подталкивать сила в 1 микроньютон — так что на подходе к орбите Марса скорость кораблика будет составлять почти треть от скорости света. Массы Красной планеты кое-как хватит, чтобы флотилия совершила гравитационный манёвр, устремившись обратно к Земле, получив приращение скорости, поэтому сложенные во время облёта Бога войны солнечные паруса придётся раскрывать, теперь уже сбрасывая скорость.