Рефрен
Шрифт:
…Мне бы понравилось создать для нее браслет из золота, берилла и оникса со стилизацией под шахматную клетку…
Казалось, доктор выверяла каждое свое движение, каждое слово, тон голоса и каждый аспект взаимодействия с клиентом с той же тщательностью и знанием дела, с каким выверяется каждый шаг в ритуале.
Чайная церемония психотерапевтической беседы.
– Это была наша с вами последняя встреча. Дальше – дело времени и доктора Вестленда. Вчера сообщила ему о вас, он ждет вас на следующей неделе, дни и часы те же, что и у нас с вами. Но помните, Белла, вы всегда можете позвонить мне и поделиться любой проблемой. А теперь мой последний вопрос к вам. Я уже задавала его на нашем первом сеансе. Каким вы видите свое будущее?
Я смутно помнила свою первую встречу с ней. И совсем не помнила то, что ответила тогда.
Те дни ложились в мою память засыпанные толщей пепла. Зачастую не ложились вовсе…
Каким я вижу свое будущее?
Я не сомневалась, что оно у меня есть. Я сомневалась, что смогу быть для него достаточно живой, чтобы откликаться на каждый импульс происходящего.
Мне казалось, что я умерла вместе с Мари… Или же вместо нее.
Пожав плечами, я заглянула в бесстрастно-профессиональное лицо доктора.
– Тоска. Преодоление. Бескрайняя пустыня засасывающего в себя черного песка.
Она ничего не ответила. Через секунду, поднявшись с места, Аманда подошла к своему столу и выключила диктофон.
Точка была поставлена. Я глубоко вздохнула и тоже поднялась.
Устала. Измотана.
…Закрывая дверь кабинета доктора Питт, попрощавшись с ней, обменявшись пожеланиями удачи, я все еще блуждала в словах своего ответа.
Тоска. Преодоление. Но где-то далеко, там, в пустыне этого будущего, робко, рискуя погаснуть в любую минуту, сверкает искорка надежды.
Хотела ли я ее? Ведь Розмари больше нет.
1 июля. Вудбридж. Пайнвуд- стрит
Я проснулась, очнувшись от своего забытья. Открыла совершенно сухие глаза. Сухие впервые за много месяцев.
Новая мягкость подушки, колючая шерсть пледа. Новые стены, волны света, расположенные по-новому.
Туманное утро в Вудбридже. В этом городе под холодный серебристый перезвон дождя рождается солнце.
Тэд уже не спал. Прижавшись грудью к моей спине, согревая шею своим дыханием, он играл с краем моей футболки, заворачивая и разворачивая его, едва касаясь кончиками пальцев кожи моего живота.
Его запах, размеренное движение его грудной клетки во время вдохов, методично выстроенная игра длинных пальцев, тепло и комфорт сильного тела воспринимались так ярко и выпукло, словно под увеличительным стеклом, превращающим хорошо знакомое в иное. Огромное. Значимое.
– С добрым утром, любимая, - бархатный шелест возле моего уха, легкое касание губ на шее.
Почему-то сейчас я подумала, что, возможно, готова.
Сглотнув сухой ком в горле, задержав дыхание, я легла на спину, затем, сложив сжатые в кулак руки на животе, повернула голову, чтобы посмотреть в лицо своего мужа.