Река блаженства

Дивайн Тия

– Вы, ханум, получите столько удовольствия, сколько пожелаете. Обещаю.

Джорджи поднялась и теперь стояла перед ним, выпрямившись во весь рост. Он подошел к ней ближе и положил ладони на ее груди. С губ ее слетел не то вздох, не то стон. Двумя пальцами, большим и указательным, он стал сжимать ее соски. Это было как удар электрического тока. Она с трудом перевела дух.

– А теперь, ханум, пока я буду ласкать ваши соски, вы можете чем-нибудь заняться, например поесть. – Ощущение было настолько будоражащим и острым, что она попыталась отстраниться и передохнуть, но он не отпускал ее и продолжал свое занятие. – Лягте, ханум, и позвольте мне поиграть

с вашими сосками.

– О, это слишком, – простонала она.

– Да нет же, этого недостаточно. Мне этого недостаточно. Я обещал вам быть ненасытным в любовных утехах. Игра только начинается, или вы хотите ее прекратить? – Он снова легонько потер ее соски. – Я хотел прикоснуться к вашей роскошной груди еще в тот вечер, когда вы пришли ко мне в бунгало. А теперь она моя, и я буду делать с ней что захочу или что пожелаете вы, ханум.

У нее снова перехватило дух. Она тщетно пыталась вырваться.

– Это цена за мою помощь, ханум. Не так уж она высока.

– Знаю, – прошептала она, – но я не предполагала…

– Чего не предполагали?

– Насколько неутомимы ваши пальцы.

– А я не предполагал, что ваши соски окажутся настолько податливыми и возбудимыми. Вы ведь хотели этого, ханум. Вы ждали меня.

– Знаю, знаю. Но это слишком…

– Вовсе не слишком. Я готов заниматься этим всю ночь. Даже если вы уснете.

– Я не знала, – простонала она, стараясь увернуться от него.

– Знали, – возразил он безжалостно, – и хотели этого. Вы ведь пришли в ярость оттого, что я заставил вас ждать. Перед вами не сентиментальный англичанин, ханум. Я беру что хочу. А хочу я ваши соски. Каждый вечер. Пусть это длится часы, дни или месяцы. Вы должны согласиться, или мы расторгнем сделку, и я отвезу вас назад, в Сефру. – Он продолжал водить пальцами по ее соскам вперед-назад, вверх и вниз в ритме, от которого жар разливался по ее жилам. Когда она стала терять сознание, он осторожно опустил ее, подсунул ей под спину подушку таким образом, что все тело ее изогнулось, и снова завладел сосками.

– Итак, ханум побеждена. Слава Богу, что вы лежите. Так гораздо легче ласкать вашу грудь.

Она застонала.

– Вы больше не хотите? Отвезти вас в Сефру?

Она извивалась всем телом и тяжело дышала.

– Ханум, кажется, недовольна мной, иначе выразила бы свое удовольствие.

– Нет, нет, нет, – пролепетала она. – Еще…

– Что еще?

– О-о! Еще… Я хочу…

– В Сефру?

– Нет, – простонала она, – продолжайте ласкать меня.

– Я так и думал, – пробормотал он, удобнее располагаясь на подушках.

Глава 11

Что он с ней сделал? Она лежала на боку в кольце его рук, покоящихся у нее на груди, и в ней тлели искры неудовлетворенного желания. Он довел ее почти до обморока. Заставил молить о снисхождении.

Она прижалась к нему, ощутив его отвердевшую плоть, и невольно задвигала бедрами. Но он был неприступен как скала и не шел на полную близость с ней. А она так этого хотела!

Нет, она хотела и его ласк, и ей нравилось то, что он так умело возбуждал ее, то, как он гладил и сжимал ее соски. Она чувствовала, что ее засасывает водоворот страсти и желания и она теряет контроль над собой. Каждая частица ее тела, каждый нерв был нацелен на это наслаждение, и казалось, что внимание всего ее существа было сосредоточено на его пальцах и ее собственных сосках. Она была влажной и горячей и готовой принять его. Она желала почувствовать его в своем теле. Ее тело просто готово было взорваться. Он угадывал ее возбуждение,

и ему приятно было чувствовать, как извивается ее тело, прижимаясь к нему. Но он дал себе слово: не теперь. Как он ни стремился к близости с ней, как ни возбуждала его она, он должен был сдержать слово. Ему было достаточно прикасаться к ней. По крайней мере сегодня. Возможно, и нынешним вечером ему придется испытать танталовы муки, чтобы сдерживать нарастающее желание перед лицом такой необузданной сексуальности.

После ночи, какую он провел рядом с ней, любой мужчина набросился бы на нее, забыв обо всем на свете. Ведь тело ее было таким желанным, таким податливым и сладострастным, таким роскошным, и он был уверен, что ни один мужчина еще не ласкал ее так, как он, и что теперь она не пожелает никого другого.

– Кади, кади…

Возле палатки возникла тень – это Рашми звал его. Чарлз тихонько выругался и нашел в себе силы ответить ему. Потом обратился к ней:

– Пора собираться в путь. Я должен ему помочь, а вам надо одеться. Но я буду наслаждаться вашей грудью до последней минуты.

– Тогда я не смогу одеться.

– Оденьтесь так, чтобы я мог прикасаться к вам под вашей абейей. До вечера далеко. А я и пяти минут не выдержу.

Он убрал руки с ее груди, и она вздрогнула, как от холода, внезапно почувствовав себя брошенной. Он заметил ее реакцию.

– Оденьтесь, – сказал он отрывисто. – Мне надо помочь Рашми погрузить вещи на верблюдов. Нам предстоит долгий и жаркий день.

День действительно выдался жарким. И начался дневной переход в никуда. А вокруг пески, палящее солнце и бескрайнее небо.

Время от времени вдали появлялась песчаная дюна, казавшаяся непреодолимым препятствием. То и дело попадались погибшие от жары и жажды животные, добыча гиен, а также скорпионы и ядовитые насекомые, чьи укусы вызывали паралич.

Надо было пройти не менее двадцати миль в день, чтобы на пятый дойти до оазиса Калахари, дать отдых животным, напоить их, а также пополнить запасы воды.

Но до оазиса еще далеко. Однако изнуряющий зной не помешал Чарлзу вспомнить о прошлой ночи, и эти воспоминания возбуждали его, вызывая желание.

Джорджи тоже вспоминала прошлую ночь и с нетерпением ждала ее повторения. У нее было много мужчин, но ни один не возбуждал ее так, как Чарлз.

Как она сможет сидеть рядом с ним на верблюде, в то время как его руки будут блуждать по ее телу под просторной одеждой? При мысли об этом тело ее выпрямилось, словно стрела, и жаждало его прикосновений. Нет, нет. Пока еще рано мечтать о сексе. Она бросила взгляд на него, шагавшего рядом.

Возможно, он пожалел о том, что они предприняли это путешествие, вместо того чтобы остаться в Сефре, где он мог ласкать ее в любое время. Привал на обед был кратким: только вода и фрукты, и снова в путь, на этот раз на верблюдах.

Она никак не могла сесть так, чтобы дать ему возможность прикасаться к ней.

– Обопритесь о меня, ханум, – прошептал он, приникнув к ее уху сквозь покрывало.

Она откинулась назад и, когда оперлась о его крепкое литое тело, почувствовала, как его руки, скользнув под покрывало, пробежали по ее животу и бедрам. У нее захватило дух.

– Я сдержал свое обещание, – сказал он, лаская ее соски. – Это все, чего я хотел, ханум. Теперь мне легче будет переносить жару.

Она все крепче прижималась к нему, стараясь заставить его ласкать ее так, как ей того хотелось, но он лишь прикрыл ее груди ладонями, и от разочарования она застонала.