Река меж зеленых холмов

Лотош Евгений

– Дошло?
– с холодным удовлетворением в голосе спросил он.
– Или повторить?

– Ты не имеешь права… - прошептала проститутка.
– Я в полицию пойду…

Аккан захохотал. Смеялся он долго, со вкусом, почти до слез, хлопая себя кулаком по бедру и повизгивая от удовольствия.

– Дура, - сказал он, отсмеявшись.
– Идиотка пустоголовая. В полицию, ты? Ты хоть понимаешь, куда ты попала? Ты знаешь, что в Княжествах проституция - уголовное преступление, и что одним только заявлением, что ты проститутка, ты себя на три года подписываешь с последующим пожизненным надзором? А если еще докажут, что ты сосала у клиентов больше периода подряд, то на все шесть лет? Ты знаешь, что такое тюрьма в Княжествах?

Это тебе не одиночные больничные палаты с телевизором и трехразовым питанием, как в Катонии, а камеры на двадцать человек с двухярусными нарами. Надзирательницы-женолюбки, которых ты станешь обслуживать чаще, чем клиентов у меня здесь. Мужские секции, куда те же надзирательницы тебя будут сдавать для коллективного траха на несколько часов подряд. Это еда, которую в Катонии не всякая свинья жрать станет. А кроме того…

Он присел на край кровати, сдавил проститутке горло рукой (несильно, чтобы не оставлять синяков от пальцев) и склонился к самому ее лицу.

– А кроме того, - прошептал он, наблюдая за ее бегающими, расширившимися от страха зрачками, - в полиции работает масса людей, недовольных своим жалованием. Людей, которые с пониманием относятся к моим нуждам. И если ты туда сунешься, тебе так поплохеет… Я тебя, сучка, сейчас один фильм покажу. Ты его посмотришь внимательно. Очень внимательно. Чтобы понимать, ЧТО тебя ожидает, когда полицейские вернут тебя назад, ко мне.

Он дотянулся до пульта дистанционного управления и нажал кнопку включения. Фильм он зарядил в телевизор и установил на нужное место заранее. Он ухватил проститутку за волосы и вздернул ее голову, заставив смотреть.

– Нравится?
– свистяще спросил он несколько минут спустя.
– Лучше бы понравилось. Это не просто фильм, не игровая постановка. Все на самом деле, и кровь самая натуральная, и нож настоящий. У нас хватает клиентов, готовых платить за такие вот веселые картинки, но они требуют, чтобы никаких подделок, никаких наигранных воплей и нарисованных на компьютере ран. Все самое натуральное. Да ты не напрягайся так, соска, ей недолго осталось мучиться. Еще немного, и ее кончат. Как, хочешь оказаться в таком вот фильме в главной роли? А еще можно продать тебя в Граш, если попробуешь упрямиться. Там мужики очень любят нежных катониек вроде тебя. Вот там ты действительно пожалеешь, что не сдохла еще в младенчестве.

Он выпустил волосы проститутки, отошел к двери и на мгновение заколебался. Девка вела себя как-то странно. Обычно сейчас шлюхи уже захлебывались слезами и соплями от ужаса и даже не помышляли о сопротивлении. Но Аяма Гайсё лежала на кровати и наблюдала за сценами, от которых иногда становилось тошно и самому Аккану, с совершенно бесстрастным выражением лица. Лишь изредка под кожей играли желваки. Она что, от страха в ступор впала?

Ладно, пора заканчивать воспитание.

– Так что, сука, слушай меня внимательно. Если будешь паинькой, поработаешь на меня года три-четыре, а потом я выпну тебя домой. Даже денег заплачу. Попробуешь трепыхаться - накажу. Попробуешь пойти в полицию - станешь такой вот артисткой или отправишься в Граш. Эй, Махай!
– крикнул он в приоткрытую дверь.
– Зайди.

Створка скрипнула, и в комнату протиснулся охранник. Могучий и высокий, больше сажени ростом и в треть сажени в плечах, с лысым черепом, низким лбом и физиономией обезьяны, он действовал на людей устрашающе. Воплощение грубой нерассуждающей животной силы, умеющей только рвать, крошить и разрушать.

– Махай - мой заместитель. Слушаешься его так же, как и меня. Сейчас ты как следует поприветствуешь его, а когда ему надоест, он отвезет тебя к остальным. И работай хорошо, сучка, не то…

– С меня достаточно.

Аккана поперхнулся словом. Проститутка медленно села на кровати, протянула руку к пульту и выключила телевизор. Затем она поднялась с кровати и выпрямилась во весь рост.

– Господин

Аккана, ты мерзавец. Мразь, которую неведомо как земля носит, - скрежещущим голосом проговорила она.
– С меня хватит.

– Ты что говоришь, потаскуха?
– прошипел Аккана.
– Ты что, не поняла? Махай, ну-ка, поучи ее жизни, раз меня не слушает. Только аккуратно.

– Ага, хозяин, - кивнул охранник. Он шагнул вперед - и внезапно резко согнулся пополам, только чтобы мгновением позже совершить в воздухе замысловатый пируэт и всей немаленькой тушей врезаться в стену. Складывалось полное впечатление, что он получил страшный удар в живот, а потом - пинок ногой в челюсть. Он медленно сполз на пол и затих без движения. Дверь рядом с Акканой хлопнула, закрывшись сама по себе.

Невозможно. Она не может быть девиантом, он же сам проверял ее ручным детектором! Максимум четвертая категория, максимум! Но другого объяснения нет. Он вжался в стену рядом с косяком, лихорадочно соображая. Пистолет спрятан в тумбочке под телевизором, но туда ему не успеть дотянуться…

Невидимые змеи оплели и стиснули его тело, вздергивая в воздух. Он отчаянно забарахтался - и затих, когда девка шагнула в его сторону. Скользкое щупальце обернулось вокруг его шеи и сдавило ее, перекрывая воздух и пережимая артерии. Сутенер снова задергался, бессмысленно царапая горло. В ушах зашумело, взгляд начал мутиться.

– Как ты заметил, господин Аккана, - холодно произнесла девка, - существует масса способов наказать, не оставляя следов на теле. У меня не так много опыта с наказаниями, но я быстро учусь. Тебе нравится твой собственный метод воспитания? Разреши представиться еще раз. Аяма Гайсё - просто псевдоним. На самом деле меня зовут Яна Мураций. Я сестра Карины Мураций. Вероятно, ты о нас с ней слышал, но если нет, то прими к сведению, что я девиант первой категории.

Удавка вокруг шеи ослабла, и сутенер жадно задышал, глотая такой сладкий воздух. Девка неторопливо отошла к стулу, на котором в беспорядке валялись ее вещи, извлекла из-под вороха тряпок сумочку, из нее - пелефон (откуда? он же сам обыскивал!), потыкала пальцем в устройство и приложила его к уху.

– Барсук? Оса беспокоит. Извини, но я все испортила. Я сорвалась невовремя, так что основной план накрылся. Нет, все живы… пока, но тут осложнение - помимо сутенера охранник нарисовался… Нет, охранника я чисто вырубила, но что с ним дальше делать? С учетом дальнейших планов - нам нужен лишний свидетель?.. Нет, пока только эти двое, больше никто… Хорошо, как скажешь. Нет, не торопись. Господин Аккан уже показал мне кое-какие любопытные материалы, и я хочу обсудить их поподробнее… Нет, тебе присутствовать незачем. Я постараюсь не калечить его слишком сильно, а взамен он наговорит на камеру все, что меня заинтересует. Сообщи Орлу, что его людей я ожидаю… ну, скажем, часа через два, раньше незачем. А лучше я ему сама позвоню. Отбой.

Она отключила пелефон, аккуратно положила его на тумбочку и повернулась к висящему в воздухе сутенеру.

– Теперь нас никто не побеспокоит, - холодно сказала она, и Аккан почувствовал, как где-то под ложечкой у него прорастают первые зародыши панического ужаса.

– Сука!
– выплюнул он.
– Шалава! Ты хоть знаешь, какие у меня покровители? Знаешь, какие люди имеют долю в деле? Да тебя распнут и удавят твоими же собственными кишками, и никто в целом мире тебя не спасет!

 - На тот случай, если ты еще не понял, блистательный господин Аккан Варумона, я в ярости, - девка, казалось, полностью проигнорировала его слова, и от ее бесстрастного ровного тона у сутенера сжалась мошонка.
– Я в такой ярости, что сама еще не уверена, что с тобой сделаю. Настал твой черед слушать меня очень внимательно, потому что от этого зависит твоя жизнь. Я еще никого никогда не убивала, но все когда-то случается впервые, верно? И если уж начинать, то именно с такого подонка, как ты.