Река времени
Шрифт:
В ночь побега Лешка сумел преодолеть ограждения с колючей проволокой и ушел босиком по растаявшим с поверхности замерзшим болотам так, что собаки не могли взять его след. Вышел к людям. Люди у нас добрые. Дали хлеба, какую-то обувь и телогрейку. После добирался две недели до Москвы в товарных вагонах по Транссибирской магистрали. Первую ночь в Москве, чтобы не арестовали на вокзале, провел в электричках на Савеловской дороге. Потом пришел ко мне…
Когда он проснулся, а было это 9 мая, мы немного поговорили, и я пошел в магазин купить продукты и чего-нибудь спиртного. В нашем районе все магазины были закрыты, и я поехал в центр. Когда вернулся, Лешки уже не было, пришли двое в штатском и забрали его. На наивный вопрос Татьяны «Как вы нас нашли?» один из них усмехнулся и ответил вопросом на вопрос:
– В какой стране вы живете?
По моей телеграмме из Питера приехал Лешкин старший брат, капитан второго ранга, бывший штурман атомной подводной лодки. Он собирался пойти в отдел прокуратуры по надзору за следствием в органах государственной безопасности с целью добиться пересмотра Лешкиного дела. Рассказывал, что был на даче, а когда вернулся и вошел в свою квартиру, у него на кухне сидели лица в штатском и пили чай…
Прокуроры уважили подводника. Лешка был переведен в лагерь общего режима в Смоленской области, а через некоторое время выпущен под опеку старшего брата. Затем закончил какой-то инженерный вуз, уехал на Урал, где работал инженером, а потом главным инженером на теплоэлектростанции. По прошествии лет связь с ним была потеряна.
Правильно понимаете…
Демократия уравняла в правах ложь и правду, ликвидировала монополию правящей партии на ложь. Теперь заливисто врут все.
Дело было в старые времена при советской власти. Это теперь так называемая «свободная пресса» пишет о чем угодно, от крупных событий до происшествий в соседнем дворе, а через пару дней уже забывает об этом, принимаясь за набежавшие новые новости. Эдакая птица сорока. Раньше было не так. Советскому человеку отпускалась строго отмеренная и четко сформулированная информация о главных событиях в нашей стране и за рубежом. Главным рупором служил орган ЦК КПСС газета «Правда», излагавшая официальную точку зрения на происходящее в мире.
Другие газеты, как правило, повторяли эту информацию, иногда своими словами, но не уклоняясь от «линии партии».
Желающие знать больше слушали зарубежные радиостанции, так называемые «голоса» из-за бугра, освещавшие события в ином свете. Зачастую, однако, в этом не было нужды. Помогало умение читать между строк, воспитанное годами вдумчивого чтения советской прессы. Понять, как на самом деле обстоит то или иное событие, разобраться в подоплеке происходящего до известной степени оказывалось возможным и без дополнительных источников. До известной степени, но не до конца и не все. А иной раз хотелось.
Мой брат Сашка, физик, впоследствии переключившийся на журналистику и консультации власть предержащим, рассказал такую историю. После ужина они вели с отцом неспешную беседу. Отец работал на Старой площади, и, конечно, ему было известно, как и что обстоит на самом деле, но он никогда не делился с нами своими знаниями. Как, впрочем, никогда не подталкивал нас к вступлению в партию, об этом просто не было речи.
Так вот, Сашка говорит, что-де он прочел сегодня в газете, что некое событие, произошедшее на днях, трактуется так-то и так-то, а он думает, что «Правда» наводит тень на плетень и понимать это надо иначе. Отец с интересом смотрит на него и говорит:
– Правильно понимаете…
Затем Сашка приводит другой пример и предлагает свою интерпретацию. Вновь слышно:
– Правильно понимаете…
Еще один пример.
– Правильно понимаете…
И тут Сашка рассказывает то, о чем он на самом деле хотел узнать, и предлагает свою интерпретацию. Следует мгновенный взрыв:
– Неправильно понимаете!!! – а затем рассказ, как с этим обстоит на самом деле.
Будущему политологу только того и надо было.
Мы не церковь
Вреводами, кто репетиторством, кто разгрузкой ваго-мои юные годы все подрабатывали кто чем – кто пе-нов. Летом многие ездили на шабашку, так называлась возможность подработать на стройках в сельской местности. Были и совершенно необычные источники заработка. Так, Серега Метельский устроился сопровождающим грузов на самолеты по маршруту Москва – Певек на Чукотке.
Валера Коростелев был культурист. Он регулярно качал мышцы, поднимая разные тяжелые железяки. Под стать этому занятию он и подрабатывал, раскатывая большие листы теста в мацепекарне Московской синагоги. Естественно никакого писаного договора об оплате этих работ не было, просто по окончании работы ему была обещана довольно крупная сумма. Валера даже засомневался получит ли он столько денег. Ответ раввина был полон достоинства:
– Мы не церковь, у нас денег хватит.
Когда нужное количество мацы было изготовлено, Валеру попросили прийти с какой-нибудь емкостью. Он удивился, но захватил с собой хозяйственную сумку и вышел из синагоги с сумкой, полной медных денег. Справедливости ради нужно заметить, что там попадались и никелевые монеты.
Дело сделано, и надо отметить успешное завершение. Валера пошел в ресторан. Отдыхал, ел, пил, а когда пришло время уходить, попросил принести суповую тарелку. Официант удивился, но тарелку принес. Валера зачерпнул из сумки мелочи и наполнил тарелку…
Кого ты к нам привел?
Внаш директор Халатников попросил помочь ему с пе-стародавние времена, я еще тогда был аспирантом, реездом. Жил он в «доме на набережной», и для тех, кто не читал роман Юрия Трифонова, поясню, что речь идет о доме на Болотной площади, во время оно известной как улица Серафимовича. Построен он был в конце 20-х – начале 30-х годов по проекту архитектора Иофана, которого наш тогдашний председатель совнаркома Рыков вывез из Италии.
– История повторяется, – говорил Халат, – Екатерина привезла в Россию Растрелли и Кваренги, а большевики – Иофана.
В том доме жили старые большевики, крупные партийные работники, военачальники. Во времена Большого террора дом опустел, затем покрылся мемориальными досками безвинно погибших и реабилитированных. Халат жил там, так как он был женат на дочери легендарного героя Гражданской войны Валентине Николаевне Щорс.
Мы пришли с Лешей Бялко, и первым делом хозяйка нас усадила за стол и налила нам борща. Борщ был великолепен, я выразил свой восторг и тут же получил:
– Халат, кого ты к нам привел?! Эти люди называют борщ супом!!