Река Зеро
Шрифт:
Не знаешь, как выкрутиться – постарайся закосить под дурочка. Так говорил мой ранее упомянутый первый инструктор. И всякий раз добавлял: и ничто так убедительно это не доказывает, как умение постоянно переспрашивать.
В общем, я молчал. Не поворачивая головы в сторону мадам, боковым зрением я видел, как она пожирает меня любопытным глазом.
Я молчал.
Ждать пришлось недолго. За стойкой, наконец, возникла Лика. Попялилась на меня чувственными карими глазами и согласно моргнула. Я всегда после тренировки заказывал одно и то же. И месяца
Без всяких вербальных и тактильных прелюдий.
Без прикосновений, взглядов, без комплиментов и наводящих вопросов.
Тем более без подарков и приглашений в клубы.
Короткий бросок – и мяч летит через водное поле: «Отель «Минос», восемь вечера, буду ждать». И можно не сомневаться – прямое попадание в ворота. Пока ты идешь к выходу под оглушительные крики «гол!», девочка с застывшим лицом и приоткрытым ртом уже отсчитывает время, оставшееся до.
Неинтересно. При подобных предлагаемых обстоятельствах, мой охотничий инстинкт лениво зевает во всю пасть и отправляется в койку.
В одиночестве.
– Так ничего и не скажешь?
Услышал я хрипловатый голос мадам и где-то глубоко внутри перевел дух: нет, у тебя не шиза, тебе не показалось. Потому что это…
Полный пи… трындец.
– А? – Я вполне правдоподобно обернулся. – После бассейна плохо слышу, – я убедительно ковырнул ближайшее к ней ухо мизинцем.
Лика появилась за стойкой, беззвучно поставила передо мной стакан, заполненный протеином. Ее взгляд изменился, неприязненно скользнув по гладким волосам моей визави.
– Я задала тебе вопрос, – уточнила мадам, небрежно откинув прядь волос.
Стул подо мной скрипнул, когда я, облокотившись о стойку, наклонился к ней. Она не отпрянула. Лишь в карих глазах неуловимо блеснуло отражение барной подсветки. Я «услышал», с каким звоном лопнула струна, огораживающая ее личное пространство, как взвыл в мозгу сигнал тревоги.
Мадам непроизвольно задержала дыхание, пытаясь скорректировать зону комфорта.
Оставалось чуть дожать ситуацию. Если она выбила меня с поля, я прихвачу ее с собой.
Подмигнув Лике, даже не пытающейся прикрыть любопытство каким–либо действием, я потянулся к самому уху мадам. Практически ощущая, как она пытается удержать себя на одном месте, я сделал паузу. И сказал, шумно выдохнув в изгиб шеи – такой открытый и беззащитный.
– Прости, малышка, ты не моем вкусе.
Не соизволив подарить ей – вот теперь отпрянувшей от меня на расстояние вытянутой руки – и минуту на поиск достойного ответа, я несколькими глотками осушил коктейль и поднялся, гладя на Лику. Союзница. Общее понимание того, что произошло, на секунду связало нас, выбросив девицу за границу общего круга. Тепло улыбнулся барменше, превращая нить в прочный канал. Без спешки подцепил футболку и двинулся к выходу.
Кстати, мадам так и не нашлась с ответом. Видимо, туго с соображалкой.
Я вальяжно нес себя через зал, поигрывая мышцами.
Где я мог так проколоться?
Почему сразу не взяли?
Зачем этот спектакль? Проверка? Блеф?
В голове завертелась, раскручиваясь на полную катушку, бешеная спираль. Ее круги увеличивались, задевали черепную коробку, высекая искры. А в эпицентре обнаружилось белое лицо мадам, в ореоле черных волос запакованное на глубине.
Мертвое лицо. И мертвые губы, которые не смогут еще раз повторить.
Лариосик. Ларион.
Я не изверг. Но если убийство могло зачистить путь, что привел мадам ко мне – я бы так и сделал. Но физическое устранение не даст ровным счетом ничего. Пока дверь остается открытой, заявиться мог, кто угодно. «Тепло» встретить гостей и заручиться вечным молчанием вполне в моих силах. Однако, это не выход. Следовало завалить проход. И желательно, с той стороны – вбив импульсную «жвачку» в ту пасть, с чьей подачи дверца открылась.
Всё время, пока я спускался в душевые кабины на цокольный этаж, я контролировал себя.
Целился взглядом в декоративные изгороди сияющих люменом кустов – и выравнивал спину.
Вычленял из какофонии звуков отдаленный шум дождя – и держал на коротком поводке мысли.
Дважды отзеркалил приветственные кивки знакомых качков – и сохранял лицо.
Я отпустил себя в душевой кабине, когда теплые струи тропического ливня шарахнули меня по затылку, унося в сток ролевую маску социума. Ту самую, что заменяла мне лицо, стоило выйти из дома. Я словно наяву увидел, как на минуту вода сменила цвет на бурый.
На пару минут под струями душа я становлюсь самим собой. Не рядовым манагером с предполагаемой работой, о которой у меня имелось отдаленное представление.
Но человеком, превращающим реальность в сны.
Тем, кто с легкостью может выжечь любой БИЧ. Обратить жизнь в прах. В пепелище. Подчистую. Вернуть базовые настройки, данные при рождении.
Без опыта, без навыков.
Спать. Есть. Пускать слюни, испражняясь под себя.
Существовать.
Скромным и неприхотливым овощем в оранжерее, где садовник не появится никогда.
Отбрасывая условности – таков я на самом деле. Человек, который взял на себя право корректировать чужие жизни. Ломать судьбы, перекраивать на новый лад. Я позволяю себе делать вещи, когда сто раз гуманней было бы перерезать клиенту горло.
Вскройся истина – за единичный доказанный эпизод как самому опасному преступнику мне уготована пожизненная капсула на глубине. Путешествие в вечность в пограничном состоянии между сном и явью.
А таких эпизодов у меня под сотню.
Так близко от моей шеи лезвие еще не пролетало. «Лариосик» – мой рабочий псевдоним. Предполагаемый клиент узнает его в день заключения контракта. Чтобы в день исполнения с моей подачи забыть. Сразу и навсегда.