Рекуперация
Шрифт:
*****
– Таким образом, Коля, тема сошла на нет и повисла в воздухе. Не мне судить Серебрякова, он тогда дал понять: или хочет старлея уничтожить в момент попытки бегства из вагона, либо по каким-то соображениям жалеет и решил пустить события на самотёк. Что там было потом, я не знаю, и ты не знаешь, и Серебрякова давно нет в живых. Мрак. Моя версия - Соболева нет на белом свете.
– Ага, и я так думаю. Но желаю заново воскресить если мёртв и подтянуть к своей лаборатории товарища Соболева Виктора Сергеевича. Если жив, ещё лучше. Главное понять, где этот деятель прячется, под какой корягой залёг. К нему имеются чисто производственные вопросы, тебе освещать не стану, скажу коротко - Соболев смог заглядывать в будущее. Как он это сделал, в той первой жизни, не представляю. В теории это невозможно, но нашем мире ещё столько тайн и загадок. Попробуем заново примерить функции создателя и вернуть "подопытного" беглеца в наш мир. У Соболева золотая голова, мне он нужен в лаборатории, если понадобится тайно сотрудничать. Подожди не перебивай! Я рассуждал так: мы его спасаем из под колёс, сдаём власти в лице Серебрякова, тщеславного учёного сажают и перевоспитывают. По выходу я его подхватываю и затаскиваю к себе, по времени, аккурат к началу перестройки. Что же вышло: наш пострел "делает ноги" и попадает во всесоюзный розыск, с новыми грехами. Дальше, как ты выразился - мрак! Хочу спасти Витю для науки. Что скажешь?
– Скажу, что ты такой же псих как и Соболев, только более вменяемый и уравновешенный. И как ты собираешь исполнить желание "пойти туда сам не зная куда" и моё место в этой очередной авантюре?
Чистяков бросил очередной камушек в воду, рядом плеснула хвостом рыба, учёный вздохнул:
– Сейчас бы порыбачить, а не ломать голову над очередным ребусом. Через своё начальство попросил узнать судьбу беглого учёного. Дело из архива достали, стоит гриф "Без срока давности", факт смерти не зафиксирован, значит он по сей день в розыске. Сам понимаешь, кто его будет искать спустя столько лет в новой России, при другом строе. Вопрос жив или нет? Известно, что после побега появился в Москве, а дальше следы теряются. Вот нам и надо с тобой смотаться с помощью волшебной "Клото" в Москву образца начала июля 1972 года. Ты у нас ещё в армии служишь срочную, а я болтаюсь без дела пока ОЛИБ не восстановили. Но это произойдёт точно, иначе наша встреча сейчас под большим вопросом.
Петрушевский во все глаза смотрел на учёного, да, с Чистяковым не соскучишься. Вновь втягивает в приключения. И ляпнул первое, что пришло на ум:
– Коля, а я-то тебе зачем? В отличии от Соболева, имевшего фобию к своему детищу, ты запросто меняешь память и ныряешь в заданную точку времени.
Чистяков рассмеялся.
– Дима, у тебя опять такое выражение на лице, как в первую встречу с машиной времени. Отвечаю: во первых вдвоём интереснее, во вторых я машину вожу плохо, а ты профи, в третьих надо страховать друг друга, а потом самому-то не интересно окунуться в ту жизнь. Воспоминания одно, а реалити - другое.
– Постой, а причём тут машина? Мы собрались путешествовать? А финансы или в то время ты уже в состоянии спонсировать проект по поиску беглеца?
– Да придётся прокатиться до Москвы и колесить по городу, мы пока не знаем по каким маршрутам. На служебном газике никак нельзя, военный патруль остановит на трассе машину с военными номерами. Значит на "Москвиче" деда. Ха, деньги самое простое и сказочное мероприятие. Вот тебе домашнее задание: как с помощью современных знаний легко и не криминально заработать в СССР?
* Рассказ "Клад егеря Бута"
18. Соболев. Хлопоты в большом городе
Тёплое утро первого июля 1972 года. Московский двор уже проснулся: снуют граждане опаздывающие на работу, появились первые старушки на скамеечке, ранние мамаши выгуливают молодняк. Двое мужчин расставляют шахматы за столом, выполняющим универсальные функции игрового поля и места для выпивки. Соболев проверился, подошёл к шахматистам. Поинтересовался, как добраться до улицы Мнёвники. Мужики вопросительно воззрились, словно вопрос не звучал.
– Я командировочный, у знакомых тормознулся. В столице тысячу лет не был, всё подзабыл.
Игроки подробно разъяснили маршрут и потеряли интерес к молодому парню, интеллигентной внешности в соломенной шляпе. Неброскую внешность дополняли особые приметы: неоформившиеся усы и очки в дешёвой оправе. Соболев пониже натянул поля головного убора и тронулся в опасное путешествие по враждебному мегаполису. Уже пожалел, что засветился во дворе, если оперативники станут опрашивать жителей, шахматисты обязательно вспомнят мужчину в летней шляпе, но это при условии, что сыскари попадут именно в этот двор среди десятка тысяч других.
Нахлынули воспоминания о спецшколе. Особенности слежки и "сброс хвоста" преподавал отставник из бывших офицеров отдела наружного наблюдения. Его лекции были по своему интересны. Отставник рассказывал: "Курсанты нагляделись фильмов типа "Мёртвый сезон" и всё знают. Запомните и зарубите на носу - кино для гражданских. Объект, при условии его профессиональной подготовленности, может вести несколько бригад со сменным автотранспортом. Фокусы с развязавшимся шнурком или остановка перед витриной - предупреждение, что вас заметили".
В лекциях было много чего, всё записывалось в прошнурованную общую тетрадь с печатью секретки. Конспекты выдавались на руки только в пределах учебных классов или ленинской комнаты. Соболев сейчас перечитал бы записи, да они давно уничтожены. Вспомнился уход через проходные дворы и магазина или предприятия общепита. Чтобы обнаружить слежку надо обладать особым чутьём. Он не разведчик, никогда в подобных ситуациях не бывал, а суперменский комплекс ударов для бедного Ерошина, всего лишь удачная случайность.
Кстати о Ерохине, Соболев тормознулся перед обувным магазином. Мило улыбнувшись, попросил у продавщицы пустую коробку и кусок шпагата вроде как для подарка. Далее маршрут до Киевского вокзала, сперва в туалет. В кабинке переложил в картонку пистолет, удостоверение Ерохина и записку, заготовленную в квартире Зуевых. Носовым платком стёр отпечатки, так на всякий случай, ведь мог бы этого не делать - кому надо сразу поймут. Перетянул шпагатом и выскользнул в зал ожидания. Отыскал автоматические камеры хранения, открыл дверцу камеры и сунул в тесное нутро "посылку". Запомнил код, тихонько осмотрелся. В конце зала мелькнули милицейские фигуры. Быстрее прочь отсюда, в толпу.
В метро перевёл дыхание, теперь до Краснопресненской, оттуда по Звенигородской до Мнёвники. Ну и названия, подумал Соболев, язык сломаешь. У нас в Питере всё проще и компактней. На выходе из метро разыскал будку телефона-автомата. Проверившись в очередной раз, набрал знакомый номер. На другом конце провода чеканно отозвались:
– Дежурная часть, капитан Серебряков, слушаю вас.
Беглец вздрогнул от знакомого имени, отлично понимая, что это всего лишь однофамилец. Приложив к трубке платок, изменённым голосом промямлил: