Реквием
Шрифт:
Он спрятал разломанную миску в бадью, служившую ему для испражнений, и сел, прислонившись спиной к стене. Из одежды ему милостиво оставили только штаны. Остальное: кольчугу, тунику, сапоги, сломанный фальчион, — забрали еще на склоне холма у Фолкерка. А потом, когда Эдуард отъехал, его били два королевских гвардейца в алых накидках, методично всаживая в раны кулаки в кольчужных рукавицах. А третий держал, чтобы он не мог заслониться. Уилл смутно помнил, как его швырнули в повозку рядом с лежавшим без чувств Дэвидом и еще несколькими пленниками.
Он очнулся, когда английское войско вошло в Стерлинг. В чувство его привел
Остальное войско встало лагерем на равнине вокруг разрушенного города, а Эдуард со своими командирами занял единственное не тронутое огнем строение — монастырь доминиканцев. Уилла сняли с повозки и потащили внутрь. Заволокли на второй этаж, в одну из монашеских келий. Зарешеченное окно выходило на крытую галерею. Койку, комод и табурет воины вынесли, а напоследок не забыли снова его хорошенько избить. И оставили лежать свернувшись в луже крови под распятием на стене.
Ему казалось, это произошло два дня назад, но он не был уверен. Постоянная боль искажала восприятие времени, и его сознание медленно дрейфовало, то и дело натыкаясь на ее островки. Они были все разные. Пульсирующая боль в голове отличалась от боли в разбитых пальцах и от резких вспышек в сломанных ребрах. После еды, хотя и скудной, сознание слегка прояснилось, и боль начала чувствоваться острее. Он стал думать о Дэвиде. Прошлой ночью Уиллу удалось уцепиться за оконную решетку и подняться к окну. Он негромко позвал его, глядя в темноту, в надежде, что племянник находится в одной из соседних келий, но никто не отозвался. Уиллу, отвыкшему от одиночества, тишина казалась непереносимой. А кроме того, только что прояснившиеся мысли начали метаться и мучить.
«Племянник здесь оказался из-за меня. Я привел семью сестры в Селкеркский лес в поисках повстанцев. Я сбежал из Темпла, не сказав ни слова Саймону, моему преданному другу с детских лет. А когда он в тревоге за меня отправился на поиски и нашел, я относился к нему как к грязи на сапогах. И вот теперь, возможно, Саймон лежит на поле битвы у Фолкерка, и его тело поедают черви. А кем был этот тамплиер, которого я убил, чье лицо навсегда останется скрыто под шлемом? Он тоже остался лежать на боле битвы, или его нашли и похоронили братья? А если это был Томас, единственный английский член „Анима Темпли“, и его убил глава братства?»
Перед Уиллом возникли лица отца и Эврара. Они смотрели на него с осуждением. Он предал их дело. Нарушил клятвы, презрел долг. Бросил своих братьев и… дочь.
Дверь с шумом отворилась. Уилл едва успел вскинуть глаза, как стражник поднял его на ноги.
Вошел король Эдуард. Сейчас на нем был малиновый костюм,
— Оставьте меня.
— Милорд, но… — начал один.
— Он не может даже стоять. Оставьте меня.
Воины с поклоном удалились. Эдуард посмотрел сверху вниз на Уилла и прошел к окну.
Боль притупилась. Уилл почувствовал, как напряглись мускулы. Давнишняя мечта остаться с врагом один на один сбылась. Его глаза метнулись к бадье с мочой, где лежали обломки миски.
— Ты выглядывал сегодня в окно своей камеры? — Эдуард повернулся. — Если нет, то посмотри. Там соорудили кое-что для тебя интересное.
Уилл вспомнил стук молотков утром.
— Догадываешься, что это?
— Думаю, там виселица, — отозвался он хриплым шепотом.
Эдуард подошел и снова встал перед ним.
— Ты, наверное, видел, как вешают людей, Кемпбелл. Правда, зрелище не из приятных? Лицо бедолаги становится красным, затем лиловым. Оно ужасно перекашивается. Высунутый язык распухает, глаза выпучиваются, кажется, они вот-вот вывалятся из глазниц. А шея вытягивается примерно настолько. — Эдуард раздвинул руки, показывая. — Иногда это длится почти полчаса. За это время опорожняется мочевой пузырь и кишечник. А собравшаяся толпа стоит и глазеет. — Он вгляделся в лицо Уилла. — Я могу избавить тебя от такой участи.
Уилл поднял на него глаза.
— Неужели вы собираетесь оставить меня в живых?
— Нет. Но я предлагаю тебе достойную смерть. Быструю, от меча. Это много лучше пытки на виселице. Но прежде ты назовешь мне причину, по которой оказался в Шотландии?
Уилл удивился. Он был уверен, что Эдуард знает о его бегстве из Темпла. Значит, король больше не встречался с Гуго. Такое вполне возможно. Эдуард все это время был занят — то во Фландрии, то в Шотландии. Можно ли его неведение как-то использовать? Превозмогая туман в мозгах, он напряженно думал.
— Что ты здесь делаешь? Отвечай! Тебя послал великий магистр установить контакт с Уоллесом? Темпл стал моим врагом?
Уилл подавил усмешку. Выходит, Эдуард сомневается в преданности ордена. Почему? Неужели Гуго образумился? Или есть что-то еще? Он вспомнил, как равнодушно воспринял король весть о гибели Брайана ле Джея. Может быть, не всем старейшинам понравилось, что Темпл поддерживает Эдуарда в этой войне.
— Я скажу вам все, что вы хотите знать, — медленно проговорил он. — Если вы отпустите человека, который был со мной.
— Кто он? Тоже рыцарь? — Эдуард презрительно хмыкнул. — Чего ради я стану делать такую глупость? Вы оба умрете. Но у тебя есть выбор — как.
Ну что ж. Уилл стиснул зубы. По крайней мере хорошо, что Дэвид еще жив. Он вскинул голову.
— В таком случае, Эдуард, ты никогда не узнаешь причину, почему я здесь оказался. И мне известно насчет Онфлера. — Глаза короля гневно сузились — возможно, от разоблачения, а возможно, от оскорбительно-фамильярного обращения к нему на ты и по имени. В любом случае гнев Эдуарда доставил Уиллу удовольствие. — Я знаю, ты нанял разбойников, чтобы вернуть королевские драгоценности, отданные твоим отцом в залог Темплу, а потом заставил Гарина похитить «Книгу Грааля». А потом использовал Эврара, так же как сейчас используешь Гуго. Мне известно о твоем предательстве.