Реквием
Шрифт:
— Что, струсил? — Уилл вспыхнул улыбкой, затем разбежался и ударил плечом в дверь.
Робер тихо выругался, когда из голубятни взлетела пара белых голубей. Уилл ударил снова. На третий раз замок не выдержал и дверь распахнулась. Он успел придержать ее, прежде чем она хлопнула, и быстро вошел, потирая ушибленное плечо. Во дворе выхватил меч. К зданию, стоявшему позади собора, вела дорожка, обложенная по краям крупными камнями. Во дворе находилось еще несколько строений, но это было самое большое.
Робер аккуратно прикрыл за собой дверь и с мечом в руке последовал за Уиллом.
— Ты его так и не починил?
— Что? — рассеянно пробормотал Уилл.
— Свой старый меч.
Они неслышно двигались по проходу. Уилл бросил взгляд на меч. Сломанный фальчион лежал в комоде его опочивальни в королевском дворце, завернутый в старую рубаху. Он давно хотел отнести его оружейнику, но так и не собрался. Что-то мешало ему это сделать. Он не мог понять причину, пока не осмотрел меч внимательно еще раз, не так давно, и не заметил въевшиеся в рукоятку частички высохшей крови. Сдирая их ногтем, он догадался — это кровь неведомого тамплиера, убитого им в Фолкерке. Пусть фальчион остается сломанным. Ему захотелось объяснить все Роберу, но впереди послышались быстрые шаги.
Появился служка в серой сутане. С факелом в руке он направлялся к сломанной двери. Уилл преградил ему путь.
Служка вскрикнул и уронил факел.
— Отведи нас к архиепископу Готу, — приказал Уилл, прижимая к его горлу лезвие меча. — Быстро!
Служка развернулся и нетвердой походкой направился назад. Уилл шел сзади, прижимая острие меча к его спине. Робер двигался рядом. Они пересекли омываемую лунным светом лужайку и вошли в здание. Было уже поздно, все спали перед службой полуночия. [24] Кто-то мелькнул в коридоре впереди, и служка остановился, но Уилл поощрил его легким толчком острия, и он двинулся дальше. Наконец они остановились у массивной резной двери на верхнем этаже.
24
Служба полуночия — примерно в три часа ночи.
— Прошу вас, — взмолился служка. — Не надо.
— Пошли.
Дрожащей рукой тот толкнул дверь.
В покоях было темно и пахло ладаном. Неизвестно откуда доносился шепот. Взгляд Уилла двинулся по комнате. Смятая постель, один комод, другой, высокие серебряные подсвечники, черная занавесь со множеством вышитых золотых крестов. Он подошел, и шепот сделался громче. Оставив Робера сторожить пленника, Уилл раздвинул занавесь.
Кто-то негромко вскрикнул и повернулся к нему лицом. Бертран де Гот преклонял колени перед небольшим алтарем, драпированным белой тканью. Рядом с Библией в черном кожаном переплете находилась дымящаяся кадильница. Луч луны высветил тонзуру архиепископа. Он испуганно смотрел на пришельцев.
— Извините меня, ваша милость, — простонал служка, падая на колени. — Эти разбойники заставили меня привести их сюда.
Бертран поднялся, оправил длинную ночную рубашку и взялся за висевший на груди большой крест, инкрустированный драгоценными камнями.
— Возьмите это. — Бертран протянул крест Уиллу. — Он стоит целое состояние. Берите все, что хотите!
— Мы не воры, — хрипло проговорил Уилл. — Мы пришли с вами поговорить. И не намерены причинить вред.
Пытаясь успокоить Бертрана, Уилл вложил меч в ножны.
— Верно ли, что недавно вас посетил король Филипп?
Испуг в глазах архиепископа усилился.
— Кто вы?
— Друзья, стремящиеся помочь вам в противоборстве с королем.
Бертран с трудом сглотнул и повернулся к служке.
— Оставь нас, Пьер.
Служка поднялся на ноги.
— Но, ваша милость…
— Обо мне не тревожься.
Как бы в подтверждение этих слов Робер ободряюще похлопал его по спине. Служка неохотно развернулся и покинул покои. Его шаги затихли в галерее.
Бертран направился к постели, взял лежащую там бархатную сутану и накинул на плечи.
— Объяснитесь. Откуда вы узнали о визите короля? — Он вгляделся в лицо Уилла при голубом сиянии луны. — Мы встречались?
— Да. Примерно десять лет назад я присутствовал на совете в лондонском Темпле и потом видел вас несколько раз в королевском дворце в Париже.
— Так вы служите Филиппу? — Бертран туже запахнул сутану. — Чего еще ему от меня нужно?
— Нет, ваша милость, я не служу королю. Я пришел вам помочь.
— Каким образом? — Бертран отвернулся, закусив губу. — Я в полном смятении и не знаю, как быть.
— Зачем приезжал король?
Бертран долго молчал, затем устало опустился на постель.
— Он хочет сделать меня папой. Его союзники в Перудже уже готовят мое избрание.
— Филипп сказал вам, зачем ему это нужно?
— Он сказал, что, став папой, я должен буду выполнить пять условий.
— Какие? — спросил Уилл.
— Отменить анафему, наложенную на Гийома де Ногаре; назначить в Священную коллегию кардиналов — сторонников Филиппа и Франции; давать из своей казны деньги на его войны с королем Эдуардом и гильдиями ремесленников Фландрии; официально объявить папу Бонифация еретиком.
Архиепископ погрузился в молчание.
— Вы перечислили четыре условия, ваша милость, — подал голос Робер.
Бертран поднял глаза.
— И распустить орден тамплиеров, чтобы все его богатства перешли Филиппу и наследникам.
— Боже, — пробормотал Робер.
По тону рыцаря Уилл понял — тот до сих пор не верил в реальность таких планов.
— И какой был ваш ответ? — спросил он.
— Я отказался, — произнес Бертран, неожиданно разозлившись. — Сказал, что не стану осквернять Святой престол, что не распущу Темпл — ведь его рыцари единственные еще сражаются за возвращение Иерусалима. — Он опустил голову. — Но в ответ мне было сказано — если я не повинуюсь воле короля, они убьют моего сына. — Его лицо скривилось. — Боже милостивый, они захватили моего сына! Проклятые ублюдки похитили его!
Друзья обменялись ошеломленными взглядами. Затем Уилл подошел к архиепископу, спрятавшему лицо в ладони.
— Где они его держат, ваша милость?
— В доме, который я для него купил, недалеко отсюда. — Бертран в отчаянии сжал руку Уилла. — Мой дорогой мальчик! Разве я могу им пожертвовать?! Боже! Не могу!
— И что было потом, когда они вам это сказали?
Бертран тяжело вздохнул.
— Они заставили меня подписать соглашение и обещали возвратить сына, когда я стану папой.