Религии современности. История и вера
Шрифт:
В церковной истории принцип иерархии имел различное и многообразное претворение. Так, в римско-католической церкви долгое время, — вплоть до выборов в 1903 году папы Пия X, — существовал обычай, согласно которому представители светской власти имели право отклонить кандидатуру и соответствующие выборы того или иного епископа на папский престол; также и правила выборов Папы, касающиеся необходимых голосов из коллегии кардиналов, неоднократно менялись, последний раз при Папе Пие XII (1939–1958), после чего теперь для выбора Папы необходимо, чтобы было подано 2/3 голосов плюс один голос. Уже этих немногих примеров достаточно, чтобы понять, что образ действий может меняться, не затрагивая при этом сам принцип иерархии как таковой. В Германии, как и в других странах, до сих пор при назначении епископов и утверждении их в должности существуют многие различия, касающиеся того, кто имеет право называть кандидатуру, насколько необходимо в этом участие Ватикана, не говоря уже о возможных вмешательствах в эту процедуру со стороны правительства. Еще шире окажется шкала допустимых вариаций, если вспомнить примеры из истории Средних веков или раннего христианства. Все эти случаи подтверждают, что принцип иерархии явно
Показательно, что несмотря на отдельные анти-иерархические постулаты в Новом Завете (Евангелие от Матвея 20, 24–28; 23, 1-12; Евангелие от Марка 10, 41–45; Евангелие от Луки 22, 25–27), всё же иерархическая концепция с самого начала получила такое мощное развитие, что в современных языках определение «иерархический» автоматически ассоциируется с представлениями о властных структурах, в которых власть исходит сверху, а подданные ей подчиняются, хотя у Иисуса вроде бы сильнее выражено стремление служить, нежели господствовать.
2. СТРУКТУРА ВЕРЫ
В центре библейского вероучения оказываются Бог и человек, которые особенным образом сближаются и соединяются в Иисусе Христе. В некоторых посланиях Павла говорится, что это соединение проявляется в воскресении Иисуса после смерти; в Послании апостола Павла филиппийцам речь идет о том, что Бог «уничижил себя самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человеку и по виду став как человек» (Послание к филиппийцам, 2, 6-11); в Евангелии от Марка подчеркивается, что Иисус был любимым сыном Бога, создавшим в нем свое подобие (Евангелие от Марка 1,11); в Евангелиях от Матфея и Луки главный акцент ставится на непорочном зачатии Девы Марии от Святого Духа, а Евангелие от Иоанна начинается с утверждения: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог», из чего следует, что Иисус Христос стал инкарнацией, претворением Божьего Слова в плоть и кровь. В раннехристианском мышлении Иисус настолько последовательно занимает центральное место, что в Евангелии от Матфея он вместе с Богом-Отцом и Святым Духом фигурирует в формуле крещения («Итак, идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа» — Евангелие от Матфея, 28, 19). Римский писатель Плиний, сам не будучи христианином, писал о христианах в конце 1 века, что они почитают и воспевают Христа «как бога».
Всё это характеризует особую систему связи между Иисусом Христом и Богом, которая, очевидно, с самого начала нуждалась в разъяснениях, рассчитанных на монотеистические круги дохристианского и раннехристианского общества. По этому поводу были высказаны и дискутированы различные предложения: одни (ариане, позднее в несколько видоизмененном виде — несторианцы) защищали ту позицию, согласно которой Иисус, хотя и максимально приближен к Богу, всё же не является равным ему по сути. Другие, напротив, видели в Иисусе прежде всего его божественную природу, в соотношении с которой человеческое начало выступало, как капля воды в вине (монофиситы). Третьи пытались разъяснить дело таким образом, будто Иисус и Бог-Отец в сущности своей равны друг другу, при этом в Иисусе божественное и человеческое начала выступают как неотделимые друг от друга и не смешивающиеся друг с другом субстанции. Эта последняя позиция характерна для западной церкви, она определилась в итоге противоречий и первого большого раскола. Она интерпретирует веру в Бога таким образом, будто благодаря явлению Иисуса Христа людям дана возможность на мгновение увидеть внутреннюю сущность трансцендентного Бога, существующего в недоступном человеческому зрению свете. Очевидно, что этот Бог воплощает в себе всю полноту жизни и любви, построенную на тех внутренних взаимоотношениях, которые мы воспринимаем в «лицах» Отца, Сына и Святого Духа. Внутрибожественные отношения между этими тремя «лицами» следует понимать не как существование трех независимых друг от друга Богов, а как соединение их в одном Боге, доступном восприятию со стороны верующих. Намеченное таким образом решение проблемы тройственного Бога (Троицы) построено на обращении ко многим сокровищам и постулатам греческой философии и дополнено собственной, новой трактовкой понятия «лица», которое вырабатывалось в западной философской мысли, занимавшейся на протяжении столетий теологической разработкой проблемы триединства («Троицы»), максимально активизируя человеческую способность к философским спекуляциям и создавая контуры таких сложных теорий, которые и современный человек едва ли способен и готов воспринять. В этой связи становится понятным, почему в новое время поднимают голос сторонники унитарного, единого образа Бога, которые отказывают Иисусу Христу в божественной природе и трактуют его исключительно как человека или пророка, отказываясь от тройственного представления о Боге.
Как в западных, так и в восточных христианских учениях, — и в представлениях о тройственном, и в представлениях об унитарном образе Бога, — одинаково нерушимым остается представление о том, что Бог является творцом мирозданья, господином, которому подвластна история, и судьей над людьми. Конкретно это означает веру людей в то, что мир не существовал вечно и не возник в силу какой-6 — 2733 то случайности, а был задуман и создан Богом. Ход истории также представляется не произвольным, не беспорядочным, а предначертанным и управляемым Божьей волей и таким образом развивающимся по тайному плану, который, несмотря на кажущиеся неудачи, всё в конце концов приводит к лучшему, к торжеству добра. С этим согласовано предсказание о том, что в конце жизни человеческого рода, в конце истории предстоит отделение праведников от грешников, при этом те, кто были верны Богу, получат справедливую оценку и награду, в то время как заблуждавшиеся и злые будут наказаны (попадут в ад), хотя, впрочем, Божья милость может быть распространена и на некоторых грешников, которые останутся с Богом (попадут в рай, или на небо). Как у земных господ есть свои слуги, так, согласно вере, во всяком случае,
Указание на предназначение человека подводит к тому, что христианские мыслители Греции считали основным ядром христианского вероучения, а именно представление об инкарнации (воплощении Бога в человека), что открыло человеку возможность через Иисуса Христа и вместе с ним приблизиться к Богу, подняться до Бога, оказаться рядом с Богом. Представители западной, латинской христианской мысли, напротив, подчеркивают священное начало в делах Иисуса. Мир, по их представлениям, пережив грех Адама и потерю рая, погрузился в бездну, утратил священное начало, что коснулось каждого человека (первородный грех), в связи с чем священное начало и избавление могут придти только извне, быть дарованными людям священной силой. Эту роль «Спасителя» выполняет Иисус Христос, который может восстановить разорванные связи и вырвать человечество из когтей дьявола, который был когда-то ангелом, созданным Богом, но попытался помешать претворению Божьих замыслов и планов, хотя и не мог одержать окончательную победу на этом пути.
Крещение и причастие благословлены Богом и способны восстановить утерянную связь человека со священным началом, с богом. Таким образом, крещение и причастие становятся условиями спасения. Число возможных сакраментальных действий, обеспечивающих такое спасение, — сакраментов, — может быть, согласно требованиям церкви, еще больше. Так, в римско-католической церкви это число доходит до семи. К этому следует еще присовокупить те особые функции и полномочия, которыми согласно христианскому вероучению, в частности, представлениям об «апостольском наследстве, наделяются священнослужители и епископы, причем исполняют они эти функции не только в своей земной жизни, но и на небе. Этим обеспечивается их роль посредников между Богом и человеком и соответствующее промежуточное положение между Богом и людьми, при котором они оказываются происходящей из народа и в то же время уже отделенной от народа, поднятой над ним субстанцией. В некоторых христианских церквах роль своих заступников верующие передают также святым, сонм которых формируется из числа христиан, о которых уже как бы известно, что они взяты на небо, а потому, находясь в непосредственной близости к Богу, они могут конкретно помочь, в частности, в спасении души человека в ходе Страшного (последнего) суда.
Согласно посланию Иакова, веры в Бога недостаточно для спасения души, если эта вера не подкреплена богоугодными делами [33] . Эти дела также должны соответствовать содержанию божественного послания, заветам любви друг к другу (Евангелие от Иоанна, 13, 34; Евангелие от Матфея, 7, 12). Христиане должны проявлять себя в постоянной любви к ближнему, что согласно Евангелию от Матфея (25, 34) станет основным критерием спасения на Страшном суде: голодного надо накормить, страждущего — напоить, странника — приютить, ибо во всех этих голодных, страждущих, странствующих, нуждающихся надо видеть своего Бога. Этот завет любви к Богу и любви к ближнему проистекает из десяти заветов книг Моисея, трактующих о помощи ближнему; в ходе длительных трансформаций древних источников, новых напластований этических представлений, конкретизации и казуистики сформировалась широкая сеть христианских моральных предписаний, первоисточники которых не всегда легко найти и проследить.
33
«Что пользы, братия мои, если кто говорит, что он имеет веру, а дел не имеет? может ли эта вера спасти его?., вера, если не имеет дел, мертва сама по себе» (Соборное послания Святого апостола Иакова, 2, 16–17. (Прим, перев. — С. Ч.).
Бросается в глаза, что прежде всего в римско-католической церкви, но также и во многих протестантских и англиканских церквах значительное место занимают церковные обращения к морали и призывы к ведению христианского образа жизни, и происходит это как на уровне официальных оглашений и сообщений, так и в отдельных проповедях, содержащих увещевания и предостережения такого рода. Порою даже может показаться, что христианство гораздо больше настаивает на правильном образе действий (ортопраксия), нежели на правильном учении (ортодоксия). По сравнению с правилами поведения верующего само учение о Боге нередко как бы отступает на задний план, и от «радостного послания», «благой вести», как дословно переводится «евангелие», часто не остается ничего, кроме дидактических наставлений и указующего перста.
3. ПРОБЛЕМЫ ПЕРЕД ЛИЦОМ МОДЕРНИЗАЦИИ И СОВРЕМЕННОСТИ
Эти проблемы в западноевропейском христианстве возникают по крайней мере с эпохи Реформации. Мир постоянно и всё более стремительно меняется, и эти изменения в жизни и мышлении людей не могут не затронуть внутренней сущности христианской религии. Если посмотреть на то, какие проблемы оказываются при этом в центре дискуссий, то можно классифицировать их, разделив на внутренние и внешние религиозные проблемы, хотя это вовсе не значит, будто эти проблемы развиваются изолированно, независимо друг от друга или образуют последовательный ряд. Если мы в дальнейшем изложении и рассмотрим сначала чисто внутренние религиозные проблемы, то только для того, чтобы не увязнуть в их хитросплетениях. Следует при этом помнить, что происхождение этих проблем восходит к внерелигиозной общественной жизни, к переменам в мышлении и образе жизни, что в свою очередь определяет характер внутрицерковных дискуссий.