Реликтовая популяция. Книга 1
Шрифт:
Второй арнах встретил Камрата ощеренной пастью с рядом острых, как лезвия, сахарно-белых зубов с выделяющимися конусообразными клыками. В раскрытой пасти мальчик мог бы поместиться полностью со своим заплечным мешком, и там ещё бы осталось свободное место. Передние лапы, на которые арнах опирался при разговоре с пришельцами, высвободились – он встал на задние ноги и стал значительно выше.
Он поднимался и поднимался, а мальчик рядом с ним превращался в пигмея. В высоту арнах достигал теперь не менее двух с половиной берметов.
Стоя чуть с наклоном вперёд, он заколотил перед собой толстыми лапами с длинными острыми когтями, не давая мальчику приблизиться к себе и угрожая убить его одним касанием конечности. Камрат запрыгал вокруг него, лишенный возможности поразить вставшего на дыбы арнаха в намеченные заранее уязвимые места.
В это время третий арнах бросился бежать с пола боя.
Краем глаза Камрат заметил, как из бестолково шевелящейся толпы оживающих людей разъяренным зверем выскочил Свим и, улучив момент, когда арнах пренебрёг им и повернулся к нему боком, следуя за танцующим перед ним мальчиком, что есть силы, полоснул мечом по незащищенному брюху поперек туловища.
Арнах на мгновение замер. Кожа на его брюхе под тяжестью внутренностей начала рваться с противным звуком, и наружу стали вываливаться кишки и ещё что-то. И, тем не менее, несмотря на страшную рану, монстр стал живо разворачиваться к Свиму, а тот стоял рядом с вновь выпавшим из рук мечом, и окаменевший.
Намерение арнаха предугадать было не трудно. Камрат чуть помедлил, чтобы внимание того отвлеклось от него, и, разбежавшись, погрузил в его бок гладиус и длинный свой нож, а, выдернув их, стал безжалостно кромсать тело арнаха. Из-за своего роста он не мог дотянуться, чтобы повредить ему как можно больше. Арнах слепо повёл лапой и смёл мальчика. Камрат перевернулся в воздухе и стал на ноги. Бабкина школа приземляться на ноги сработала безотказно. Зато прикосновение мощной твёрдой лапы не могло не сказаться на его состоянии. Плечо, куда пришлась отмашка арнаха, занемело, а рука вышла из строя. Камрат на некоторое время просто перестал её чувствовать.
Арнах всё ещё поворачивался к Свиму, а тот словно плавал в воде, контроль со стороны хопперсукса над ним ослабевал, но держал пока что на одном месте и не давал возможности воспользоваться мечом или отойти на безопасное расстояние.
Непонятно было, откуда арнах черпал силы. Внутренности его вывалились и волочились по земле, из ран, нанесенных Камратом, струями била кровь. Единственное, наверное, что его удерживало – это ненависть к человеку, вспоровшему ему живот.
И вновь Камрат кинулся вперёд, держа в здоровой руке гладиус, ибо его клинок был много длиннее, чем у ножа и мог причинить монстру больше вреда, проникнув глубже в его тело.
Лезвие погрузилось от небольшого усилия мальчика где-то около нижней части хребта и достало-таки что-то из важных органов арнаха. Хопперсукс тонко вякнул, резко выпрямился, потеряв контроль над Свимом полностью, тут же заревел басом, перешедшим во всхлип, и медленно стал заваливаться на бок.
Земля под ногами Камрата дрогнула от падения поверженного противника.
Очнувшийся Свим остервенело наносил ненавистному врагу удар за ударов, хотя тот уже не шевелился и никакой угрозы не представлял.
К нему подошла Клоуда и, стараясь не смотреть на изрубленное тело арнаха, стала Свиму что-то говорить, а он продолжал размахивать мечом, никого и ничего не замечая.
А вокруг всё пришло в движение.
Несколько человек потерянно ходили среди оставшихся окаменелыми собратьев по доре и бестолково расспрашивали друг у друга: кто они, что здесь происходит? Они не узнавали тех, с кем прожили бок о бок не один, быть может, месяц, а то и годы. Им совершенно непонятна была картина недавней схватки, жертвами которой стали неведомые для них или позабытые напрочь животные или разумные. Только немногие из них когда-то вот так же, как и команда Свима, побеседовали с арнахами, после чего надолго превратились в болванов. Они что-то смутно вспоминали, но их мозг, столько времени лишённый информации и способности работать сознательно, уже начал атрофироваться, поэтому соображения у людей не было ни какого.
Наконец, Свим успокоился. Его взгляд, застланный слепым бешенством, прояснился. Напоследок он ткнул труп арнаха носком сапога, промычал нечто нечленораздельное. Клоуда ни на гран времени не отходила от него и нашёптывала ему успокоительные слова. Она пережила мгновения, когда уже потеряла его для себя навсегда, и теперь старалась быстрее вернуть себе и ему душевное равновесие после пережитого. Её большие повлажневшие от слёз глаза следили за каждым его движением. Она так любила его…
– Третий убежал, – сообщил Камрат, когда они всей командой собрались и смогли что-то связно сказать важное для всех.
– Похоже, многие ещё не пришли в себя. Они находятся до сих пор под гипнозом. Впрочем, это не гипноз и не дора я думаю, это какое-то влияние на умы людей и на нас, путров, – заметил К”ньец, после чего посмотрел на Камрата долгим немигающим взглядом. – Малыш… Ты один смог противостоять им. У тебя чудесное качество, ты не попал под их влияние… Если бы не ты, малыш, мы бы… Я и стехар умерли бы от боли или потеряли разум и превратились бы в диких… Наши головы взрывались изнутри…
– Это не передать словами, какая боль, – поддержал хопса Ф”ент, его язык упал до земли.
– А вот Свим и Клоуда превратилась бы…
– Да, друзья, да! Не хочу говорить красивых слов, но мы, малыш, все обязаны тебе, – устало проговорил Свим, у него до сих пор шумело в голове, руки дрожали, и во рту скапливалась кислая слюна. – Я начинаю понимать смысл твоих занятий хапрой. Ты не внушаем со стороны. Ты владеешь дозволенным оружием. Тебя не смущают особенности противника. Нам повезло, что ты с нами.
– Ах, малыш… – Клоуда подошла и поцеловала мальчика в лоб. – Спасибо тебе, Камрат! Ты спас не только нас, но и всех, кто здесь мучился. Эти люди… – говорила она сквозь новые слёзы, брызнувшие из её покрасневших глаз целым потоком.
У неё начиналась истерика, и Свиму пришлось плотнее привлечь женщину к себе, чтобы она могла поплакать на его груди.
Камрат не знал, чем и как ответить им на их благодарность. Ведь никто ещё ему никогда в жизни такого не говорил. Сейчас он испытывал двойственное чувство. С одной стороны, ему было приятно, что друзья видят в нём своего спасителя: какой мальчишка не мечтает кого-то спасти, а тем более взрослых! Но с другой, – ему до сухости во рту почему-то было стыдно за себя, и он чувствовал себя неудобно перед теми же взрослыми друзьями. Ведь он сделал только то, что должен был сделать, чтобы их спасти, чтобы не видеть ужаса застывших в немом крике Свима и Клоуды, и катающихся на земле от нестерпимой боли К”ньеца и Ф”ента. О других людях в эти страшные мгновения он не думал. Они оставались со своим горем где-то в стороне от него. Он дрался с арнахами не ради них, а лишь ради своих друзей…