Ремарк и миражи
Шрифт:
— Ага, в Буэнос-Айрес, — подтвердил Роберт. — Пришло время для размышлений и аналитической деятельности.
— Никогда не дружил с этой…м-м-м, с аналитикой, — брезгливо поморщившись, признался Никоненко. — Скучное занятие. Вот, побегать, пострелять, подраться — совсем другое дело. В том смысле, что козырное и достойное настоящего боевика.
— Тебе, папочка, нет никакой нужды — заниматься аналитическими исследованиями, — ехидно улыбнувшись, сообщила Луиза. — С этим видом деятельности мы прекрасно справимся и без тебя.
— Кто это — мы?
— Я, мамочка и прабабушка Мартина. Не сомневайся…
— До встречи, ребята, — попрощался Роберт. — Всего вам хорошего.
— И тебе, «маньячный» инспектор, не хворать. Только не забывай — почаще оглядываться по сторонам.
— Счастливой дороги, дяденька Ремарк…. Папочка, а ты, кстати, ничего не забыл?
— Ах, да, — хлопнул ладонью по лбу Никон. — Память — решето дырявое. Это всё от того, что по голове — во время моей прошлой служебной деятельности — частенько били. И толстенными досками, и камнями-булыжниками, и рифлёными подошвами ботинок, и рукоятками пистолетов…. Держи, Ремарк, подарок, — протянул маленький светлый предмет.
— Что это такое?
— Служебная бляха «Эскадрона смерти». Смело пользуйся, если нужда припрёт. В Аргентине эту штуковину очень уважают. Причём, все, без единого исключения…
Возле «Меблированных комнат Жоржиньо» он припарковался в девятнадцать пятнадцать.
Вылез из «Линкольна», аккуратно захлопнул дверку, поставил автомобиль на сигнализацию, вежливо поздоровался, пройдя через холл гостиницы, с одной из упитанных дочерей хозяина, скучавшей за стойкой, поднялся на второй этаж и, отомкнув дверной замок, оказался в их с Инни апартаментах.
«Надо бы вернуть Морису Мюллеру машину», — напомнил педантичный внутренний голос. — «Негоже так бессовестно эксплуатировать чужую собственность…. Впрочем, зачем человеку со сломанной ногой — автомобиль? Пару-тройку суток запросто обойдётся без него. А, вот, позвонить репортёру надо. Здоровьем, например, поинтересоваться. Но только завтра. На сегодня, напоминаю, у нас запланирован могучий «аналитический штурм». Не стоит отвлекаться на всякие несущественные мелочи…. Ага, мобильник затренькал. Кто это нас беспокоит? Конечно же, она, очаровательнейшая миссис Ремарк, похожая — по мнению некоторых белобрысых оболтусов — на горную ламу. Этому абоненту, братец, надо отвечать всегда. Подчёркиваю, всегда, везде и в любой ситуации…».
— Добрый вечер, любимая, — устало присев на тумбочку для обуви и поднеся мобильный телефон к уху, поздоровался Роберт. — Как долетели? Где обосновались?
— Привет, Робби! — отозвался звонкий женский голосок. — Нормально долетели, без приключений. Заселились в очень уютную гостиницу — здешний таксист посоветовал. Она расположена на зелёной городской окраине, с отличным видом на широкую речку и величественный Чёрный обелиск.
— Что ещё за обелиск такой?
— Пока не знаю. Но очень величественный и абсолютно-чёрный. Завтра обязательно расспрошу — про него — местных жителей. Например, гостиничного портье и горничных…. Слышишь, как Рой гавкает?
— Слышу.
— Это он с тобой здоровается.
— Я так и подумал. И ему — от меня — привет передай. Горячий-горячий.
— Передаю. Рой, тебе горячий привет от хозяина…. Обрадовался, хвостом завилял…. Милый, не стоит, наверное, говорить по телефону открытым текстом? Ведь, нас могут прослушивать?
— Существует такая неприятная вероятность, — подтвердил Роберт. — Действительно, не стоит — открытым…
— Понятно. Значит, докладываю в усечённом виде…. Прилетели, доехали до гостиницы, заселились, пообедали. После этого я позвонила… э-э-э, нашему фигуранту — как ты говоришь в таких случаях. Позвонила, представилась и подробно объяснила — зачем, почему и что конкретно меня интересует. Старичок моему звонку искренне обрадовался: стал говорить длинные комплименты, раз пятьдесят-шестьдесят назвал меня «милой девочкой», и ещё столько же — «театральной звёздочкой». Приятно, конечно…. Но дальше этого дело пока не продвинулось. Мол: — «Извините, милая девочка, но сегодня вас принять не могу. Занят. Лечебные процедуры. Массаж. Плохо выгляжу. Мигрень. Суставы ломит…». Ну, и так далее. Семь бочек арестантов, короче говоря, наплёл, а после этого попросил перезвонить завтра…. А у тебя, милый, что нового?
— Встречался с одним знающим и заслуженным человеком. Э-э-э…
— Не хочешь называть — в телефонном разговоре — конкретных имён и фамилий? — догадалась Инни. — Так, и не называй…. Значит, встретился. А что дальше?
— Получил целую кучу важной и полезной информации. Сейчас, предварительно приняв душ и поужинав, буду её систематизировать и анализировать.
— Методом «мозгового штурма»?
— Это точно, — вздохнул Роберт. — По крайней мере, попробую.
— Всё, тогда не буду тебя отвлекать. Штурмуй на здоровье…. Робби?
— Что?
— Ты меня любишь?
— Люблю.
— А как — любишь?
— Как аргентинские детишки младшего школьного возраста — сосиски в тесте, продаваемые здешними уличными торговцами…
На этом разговор завершился.
Роберт поднялся с тумбочки, положил на её поверхность отключённый мобильник, разулся, разделся, разбросав одежду по прихожей, и прошёл в душ. Там он умылся, аккуратно растёрся мягким полотенцем и, предварительно обработав перекисью водорода, умело заклеил бактерицидным пластырем «пулевую» царапину на правом плече.
«Подготовительный период успешно завершён», — объявил заметно-повеселевший внутренний голос. — «Теперь, братец, можно смело приступать к запланированным аналитическим мероприятиям…. Что для этого потребуется? Письменный стол, крепкий стул, ноутбук с современным программным обеспечением, немного упорства, чуть-чуть везения…. Всё? Ну, пожалуй, и несколько бутылочек «Кильмес-Кристаль» не помешают. Да и баночка маринованных чешских сарделек не будет лишней…».
Включив ноутбук и проверив — первым делом — электронную почту, Роберт удовлетворённо констатировал:
— Молодец, Жано Матис, не подвёл. Прислал-таки материалы по ветеранам «АнтиФа»: и краткие досье, и всякие фотографии в различных ракурсах. Впрочем, сейчас не до этого. Только мельком взгляну. А после этого буду целенаправленно и настойчиво изучать материалы по археологическому «Клубу четырёх»…
И он изучал: читал, просматривал, сопоставлял, анализировал. Час, второй, третий, четвёртый…. Сперва закончились сардельки, за ними — пиво и сигареты, потом незаметно подкралась вязкая и коварная дрёма.