Рэмбо под Южным Крестом
Шрифт:
Когда он вынырнул, палки в его руках уже не было, видно, он воткнул ее на прежнее место.
— Да окунись же ты! — Рэмбо сделал Гвари подсечку и выбежал на берег.
Гвари догнал Рэмбо уже у палатки.
— Джон, да объясни же ты мне, наконец, что все это значит! Рэмбо видел, что следопыт начинает терять терпение: его профессиональная гордость была уязвлена.
— Скоро ты увидишь все сам, Пит, — утешил он его. — Наберись терпения. Видишь ли, я ведь могу и ошибиться. Заходи в палатку.
— А что я увижу из палатки? — не понял Гвари. — Ты что — дуришь меня?
Рэмбо
— Отдохни, Пит, — сказал он. — Ему идти сюда ровно тридцать минут. А если он не придет, значит, я потерял нюх и уже не могу читать следы людей. А пока, Пит, приготовь по чашечке кофе. Чего зря время терять?
Гвари поднялся и поставил на горелку кофейник. И уже не стал спрашивать, кто, куда и зачем придет через тридцать минут. В конце концов можно и умерить свое любопытство.
Они пили кофе почти в полном молчании: Рэмбо мучили сомнения, Гвари же надоело быть навязчивым. Наконец, кофе был выпит, Рэмбо поблагодарил Гвари за отлично приготовленный напиток и поднялся. Он подошел к окну, осторожно, не высовываясь, посмотрел сбоку на ничейную полосу и не мог сдержать радостной улыбки.
— Пит, он идет, — прошептал он и жестом подозвал Гвари. — Посмотри, кто это?
Гвари встал рядом с Рэмбо, и ему было достаточно одного взгляда, чтобы узнать этого человека.
— Это наш промывальщик, на месте которого мы только что были. И что?
Гвари никак не мог понять, почему Рэмбо так заинтересовался горняком. Да, но ведь он угадал, что промывальщик придет, и даже назвал время, когда он явится. Значит, Рэмбо все-таки напал на верный след, читать который Гвари, увы, было не дано.
Рэмбо ничего не ответил, и осторожно отстранив Гвари, поставил теодолит так, чтобы хорошо видеть берег реки и в то же время сам инструмент не был заметен со стороны: он ни на минуту не забывал, что находится под микроскопом любопытного панамоля.
Горняк, средних лет африканец с курчавой черной головой, одетый в клетчатую рубаху и выцветшие синие джинсы, прошел уверенной походкой ярдах в тридцати от Рэмбо. На берегу он разделся и вошел в воду, не оглядываясь и не озираясь по сторонам. Когда вода достигла его груди, он остановился и, пошарив руками, что-то нащупал и стал вытаскивать на берег. Это была грубо сплетенная из камыша корзина с узкой углубленной горловиной с одной стороны: самая простейшая рыболовная снасть, которая не требует в обращении с собой ни сноровки, не умения.
Рэмбо стал смотреть в трубу теодолита: теперь его интересовали каждая мелочь, каждое движение этого человека. Выбросив на песок несколько крупных рыбин, горняк поднял свою снасть и снова понес ее на глубину. Установить ее на место было делом одной минуты, но горняк не торопился выходить из воды. Он то окунался с головой, то шевелил плечами, то резко качался из стороны в сторону, — словом, делал все, чтобы произвести на случайного наблюдателя впечатление купающегося человека. Но Рэмбо увидел то, что и хотел увидеть. За всеми этими отвлекающими движениями от него не ускользнули главные — движения рук вод водой. Горняк правой рукой будто бы подтягивал к себе веревку, а левой перехватывал ее — так делают, когда подтягивают к себе летающего змея. Это продолжалось довольно долго, потому что веревка была очень длинная.
— Сто тридцать ярдов, — сказал Рэмбо, и Гвари, который поверх его головы наблюдал за горняком, опять ничего не понял.
Наконец, веревка кончилась, горняк поднес правую руку ко рту и дернул головой. Рэмбо увидел, как влажно блеснула леска. Значит, это была не веревка, а леска, и конец ее, на котором было что-то привязано, горняк откусил. Теперь он вдруг заторопился. Выбежав из воды, он сразу же сунул что-то в карман джинсов, а на кусок лески нанизал свой улов. Оставшийся моток он положил в другой карман, быстро оделся и широким шагом пошел прочь от реки, перекинув связку рыб через плечо. А что же делает любопытный панамоль? Рэмбо навел трубу на участок Шаве и обшарил все отвалы, карьер, берег — участок был пуст. Да иначе и быть не могло — через полчаса солнце скроется за зеленым массивом джунглей, и наступит тропическая ночь. А через час взойдет луна и осветит все зыбким призрачным светом.
— Пит, — сказал Рэмбо, — нам надо прогуляться до этого шикарного пляжа.
— Где горняк ловит рыбу?
— А вот это нам и предстоит узнать: что он там ловит.
— Может, дождемся восхода луны? Гвари не понимал, к чему такая спешка.
— Но мы же следопыты, Пит, — мягко упрекнул его Рэмбо. — И к тому же до восхода луны всякое может случиться.
— Разве я против, Джон? — Гвари стало неловко за свою нерешительность. — Я просто подумал…
— Вот и хорошо, — не дал ему договорить Рэмбо. — Пошли.
Он прицепил к поясу длинный широкий нож в кожаных ножнах и вышел из палатки. Солнце освещало лишь верхушки деревьев. Они успели дойти до проходной, прежде чем на землю спустилась тьма. На вышках зажгли прожекторы, и их молочно-белые лучи осветили берег и воду, уродливый карьер с безобразными отвалами, терриконы и копры.
У Рэмбо и Гвари были круглосуточные пропуска без права обыска, подписанные управляющим синдиката и шефом «алмазной полиции» Бирсом. И тем не менее и дежурный, и два полицейских были весьма удивлены желанием топографов прогуляться в такую пору вокруг территории прииска.
— Дня нам не хватит, — пояснил Рэмбо, — а у нас очень жесткий контракт. Приходится работать и при луне.
— Это ваше дело, — согласился дежурный, крупный седой африканец, — но у нас здесь не очень спокойно. Вас, наверное, предупреждали?
Что вы имеете в виду? — спросил с простодушной наивностью Рэмбо.
— Ну, знаете, — дежурный явно не хотел вдаваться в подробности, — всякое может быть. Это джунгли! Хотите я вам дам сопровождающего? Или оружие. У вас есть оружие?
Дежурный не на шутку испугался за жизнь обладателей таких редких пропусков. Было видно, что ему очень не хотелось отвечать за чужие судьбы своей судьбой. Рэмбо, смеясь, похлопал ладонью по своему ножу и успокоил дежурного тем, что дал слово не отходить от ограждения далее трех шагов и вернуться на позже, чем через два часа.