Репетиция конца света
Шрифт:
– Ну, может, кто-то из наших постоянных сболтнул подружке... – нерешительно промямлил Костик, но тут же словно бы увидел, как Аня решительно покачала черноволосой головой:
– Исключено!
Он и сам знал, что исключено. Богатые дамы, которые посещали агентство, меньше всего хотели бы, чтобы об этих посещениях узнали их мужья, любовники, спонсоры, друзья и подруги. Особенно подруги! Ведь пресловутая женская солидарность – топкое болото. Чаруса, как говорят здесь, на Нижегородчине. Сверху такая зеленая вроде бы лужаечка, вся в цветочках, а ты попробуй на нее ступи. Живо ухнешь в трясину с ручками и ножками!
Между прочим, относительно этой пресловутой женской солидарности есть один очень не слабый анекдотец. Типа, что такое мужская дружба? Это когда мужик приходит на бровях домой, жена грозно спрашивает: «Ты где был, блядун?!» – «У Васьки», – отвечает супруг. «А вот я сейчас ему позвоню, проверю! – стращает жена, набирает номер и спрашивает: – Василий, это Маша. Мой у тебя был?» – «Да он и сейчас у меня!» – без малейшей заминки отвечает верный друг. А что такое женская дружба? Это когда в аналогичной ситуации муж звонит подружке, на которую ссылается жена, и спрашивает: «Валя, Машка у тебя была сегодня вечером?» – «Говорила я тебе, не женись ты на этой про-сти-тут-ке!» – визжит верная подруга.
Нет, в самом деле практически исключено, чтобы информация о Косте попала к писательнице от болтливой дамы. Ни одна из девчонок, ни один из парней, работавших в агентстве, разболтать тоже не могли. Заложишь другого – немедленно вылетишь с работы, это железное правило. Да еще и так навтыкают на прощанье, что никакого выходного пособия не захочешь.
Значит...
И вдруг какая-то догадка медленно, словно бы нехотя возникла в Костиной голове. Догадка о том, что значило напряженное, затаенное молчание в комнате матери...
Нет, это даже не догадка была, а так – шепоток обострившейся интуиции.
Неужели мама что-то узнала об истинном месте его работы? Недаром же она последнее время была такая дерганая!
Ну ладно, узнала. Если так, для нее это страшный удар. Нечто позорное! Она ведь все еще живет душой в советских временах, она еще никак не может въехать в простейшую ситуацию, что деньги не пахнут! Для нее они очень даже пахнут...
Но она ни за что не стала бы посвящать писательницу в такие позорные подробности, касающиеся ее сына. Костя знает маму, она лучше соврет в пользу сына, чем что-то сделает ему во вред.
Значит, информация попала к Алене Ярушкиной-Дмитриевой не от матери. Или... или мать в самом деле что-то сболтнула кому-то, кому очень доверяла. А уж оттуда все стало известно Алене.
Откуда же оттуда?
Вот это вопрос вопросов...
– Эй, ты там уснул, что ли? – послышался в трубке сердитый Анькин голос, и Костя встрепенулся.
– Ань, слушай, ты извини, – сказал он виновато, – я просто задумался. Но сейчас у меня мозги уже сварились, я ни черта не соображаю. Давай завтра на свежую голову все обмозгуем, ладно? Может, пока шефу об этой истории не говорить? А мы завтра всю ситуацию обкашляем, глядишь, и разберемся, так ли все страшно, как кажется. Может, и найдем какие-нибудь ниточки, за которые эту Алену можно дернуть. Понимаешь? А пока, извини, ну ничегошеньки голова не соображает! – И он зевнул без всякой демонстративности – просто потому, что и правда дико хотел спать.
– Ладно, до завтра, – неохотно простилась Аня.
Костя с огромным облегчением отключил телефон и начал было разбирать постель, как вдруг заметил, что все это время машинально сжимал в руке зеленого зайца.
Елы-палы... Он как-то пропустил это мимо ушей, но Анька вроде бы обмолвилась, что писательница стащила в агентстве зайчика! Но вот он, заяц! Костя нашел его в подъезде. Значит, что? Значит, сбежавшая писательница живет в их доме?
Нет, этот вариант отпадает. Костя тут знает всех и каждого – ровно столько лет, сколько проживает на белом свете. И никакая писательница здесь точно не обитает!
Правда, соседка Люська поселилась всего год назад, но если она писательница, то Костя – президент США.
Второй вариант: эта самая Алена Дмитриева, укравшая и потерявшая зайца, была сегодня здесь у кого-то в гостях.
Была... или остается до сих пор? Все, что случилось в агентстве, случилось часа три-четыре назад, не больше. Значит, спрыгнув с балкона, она прямиком ринулась сюда. В этом подъезде у нее живет друг или подруга – настолько близкие, что она чувствует у них себя надежней, чем дома.
Заяц валялся около соседней двери. Не исключено, писательница приходила к соседке. В соседках у Кости с матерью Люська-развалюха. Такая у этой пьянчужки кликуха. Иногда ее просто называют – Развалюха, даже без имени.
Есть такая пословица: скажи мне, кто твой друг, и я скажу тебе, кто ты. Если писательница такая же пьянь да рвань, как ее подружайка, то беспокоиться не о чем: с этими полубомжихами управиться очень просто. С другой стороны, Анька сказала, что гостья, которая навела столько шороху в агентстве, «дама крутая», то есть прикинута как надо и при деньгах. Вряд ли такая будет водиться с Люськой, которая небось забыла, когда мылась, а уж в квартире у нее – сущее Федорино горе.
Но мало ли что бывает на свете: снимает же у Люськи комнату какой-то мент, почему бы не дружиться с ней писательнице? Может, эта дамочка задумала писать роман о бомжарах, вот и набирается впечатлений? Да уж, можно себе представить, чего она там наберется! Ну это сугубо ее проблемы. Косте куда интереснее знать, она все еще у Люськи или давно оборвалась? Вроде бы когда он проходил мимо дома, все окна были темные. С другой стороны, эта отъехавшая машина... Может, писательница удалилась на ней?
Не исключено...
Ладно, нет смысла ломать голову или рваться к соседке среди ночи: Люська когда спит с бодуна, ее хоть по башке бей топором – не добудишься. Да и неохота сейчас выяснять отношения. К тому же ситуация не кажется ему такой уж безумно пугающей, как Аньке.
Гораздо больше Костю сейчас интересовало другое: как к писательнице вообще попала информация о месте его работы?
Мать спрашивать бесполезно: ни за что не скажет.
Костя задумчиво огляделся, и вдруг взгляд его упал на телефон. Аппарат в его комнате был с определителем номера...