Репетитор
Шрифт:
4
Узнав меня, дистрофичный начальник службы безопасности растянул свой тонкогубый рот в усмешке.
– Значит, все-таки, не поверили мне, господин Баринов? – прошипел он, продолжая противно улыбаться.
– Где Никася? – не отвечая, задал я вопрос.
Тарантул пожал плечами.
– Где же ей еще быть? Здесь, конечно.
Он попытался привстать, но я наставил на него пистолет и приказал:
– Не двигаться! Руки на стол!
Тарантул послушно положил свои тощие руки на стол. Улыбаться он перестал. Я подошел к нему сбоку, одним рывком стащил с дохляка через голову рубашку и скрутил этой рубашкой ему руки. При этом солнцезащитные очки слетели. Глазки у Тарантула оказались маленькие, темные, с редкими белесыми ресничками. Левый к тому же косил. Теперь стало понятно, почему он никогда не снимал очки. Я тщательно обыскал злодея. Оружия при нем не было.
– Сколько людей на судне? – спросил я, внимательно оглядывая помещение.
– Только вахтенный, Никася, ее охранница и я, – нехотя ответил Тарантул.
– Остальные албанцы ждут меня на Орлеанской дороге?
Начальник охраны молча кивнул.
– Как вызвать охранницу сюда? Вместе с Никасей.
Тарантул показал на сотовый телефон, лежащий на столе.
– Можно позвонить…
Я набрал под его диктовку нужный номер и, прежде, чем поднести аппарат ко рту Тарантула, предупредил:
– Учти, я понимаю телефонные разговоры на шести языках. Одно неправильное слово, мой бледнолицый друг, и ты – покойник!
Дохляк визгливо прошипел в трубку несколько слов по-французски. Я отключил мобильник и вопросительно посмотрел на Тарантула. Он понял мой взгляд и процедил:
– Сейчас придут.
– Почему ты такой покладистый? – внезапно спросил я пленника. – Даже противно…
Тот зло глянул на меня.
– Я просто понимаю, с кем имею дело. Вас же ничто не остановит. Вы, Баринов, своего рода зомби…
Тарантул хотел еще что-то сказать, но я шикнул на него:
– Тихо! У нас гости!
Первой в кают-компанию вошла высокая худая девушка. За ней следом в дверь протиснулась крепкая широкоплечая женщина со зверским лицом. Так как времени у меня было в обрез, а великих дел предстояло совершить еще множество, я без церемоний слегка хлопнул албанскую розу ладонью в висок. Женщина сразу обмякла. Я подхватил тяжелое тело и осторожно уложил его на пол. При виде меня, Никася вскрикнула от неожиданности.
– Не бойся меня, девочка, – ласково произнес я. – Я здесь, чтобы тебе помочь.
Никася недоверчиво посмотрела на меня, на полуголого Тарантула со связанными руками, потом закрыла лицо руками и заплакала. Одежда на ней болталась как на бельевой веревке. Черные круги вокруг глаз, спутанные грязные волосы – весь ее неухоженный, изможденный вид свидетельствовал о том, что здесь она оказалась явно не по своей воле.
Я позволил девушке дать волю чувствам. Пока она приходила в себя, я занялся бумагами, лежащими на столе. Похоже, что именно из-за них и разгорелся весь сыр-бор. Я держал в руках договор о продаже большой партии российского оружия какой-то иностранной фирме, явно подставной. К договору прилагалась целая пачка документов: дополнения, акты приемки, коносаменты, денежные переводы и тому подобная бухгалтерия.
«Пусть с этим разбираются специалисты», – решил я и только глянул, кто подписал эту липу. Тарантул хмуро смотрел на меня, пока я шелестел бумагами. Наконец, Никася немного успокоилась. Она перестала лить слезы и присела на краешек узкого откидного диванчика.
– Кто вы такой? Вас прислал папа? – спросила она меня.
– Вроде того, – кивнул я и спросил: – Что с вами случилось?
Девушка показала пальцем на притихшего Тарантула.
– Вот этот ублюдок меня похитил! Со своими албанскими друзьями.
У нее задрожали губы. Чтобы остановить у похищенной новый приступ жалости к самой себе, я быстро сказал:
– Пожалуйста, по-порядку, Никася! Расскажите, с чего все началось?
Никася судорожно вздохнула, справилась со спазмом в горле и начала рассказывать:
– Я была в гостях у своей подруги Севары. Это дочь папиного партнера Анвара Сулейманова. У них вилла в Версале. Как-то, случайно, я услышала разговор Анвара с одним человеком. Потом от Севары я узнала, что это был какой-то генерал из Москвы. Они обсуждали одну сделку и смеялись над моим отцом. Что, мол, если бы этот лох знал о таком контракте, то утопился бы в параше со злости. И еще много чего говорили про него…
У девушки перехватило дыхание. Она помолчала, потом с трудом продолжила:
– Меня это задело. Хорош друг! Я нашла этот контракт и чудненько скопировала все листы. Вернулась к себе в Кельн и послала копии в Москву главному папиному охраннику. Этому козлу! – Никася снова ткнула пальцем в сторону Тарантула.
– И что было дальше?
– Дальше было еще смешнее! – усмехнулась девушка. – Я позвонила Тарантулу. Этот подонок пообещал, что немедленно займется этим делом и предупредил, чтобы я никому ничего не говорила. Даже отцу. Он, мол, сам ему доложит, когда все проверит.
– А как вы оказались пленницей злодея? – задал я следующий вопрос.
Никася скривилась.
– Самым глупым образом! Мне позвонил мой знакомый. Пригласил к себе, а там меня уже ждали албанские бандюги.
– Этим знакомым был Хичкок? – уточнил я.
Девушка кивнула.
– Как они объяснили вам свои действия?
– Сказали, что в моих интересах погостить здесь. Недолго. Всего пару-тройку дней. Потом-то я поняла, в чем дело, когда Хичкок заставил меня позвонить Анвару и потребовать деньги в обмен на документы.
Никася привычным движением накрутила на палец длинную прядь грязных волос, глянула на нее и вздохнула.
– У Хичкока было еще ничего. Он разрешил мне ходить почти по всему дому. Пользоваться ванной, кухней. Правда в сопровождении вон той толстой дамы, которая сейчас валяется на полу.
– Вы не пытались сопротивляться, бежать?
Бывшая узница снисходительно улыбнулась.
– Меня ни на минуту не оставляли одну. А бороться с бывшей метательницей ядра…
Она пожала плечами. Я оставил девушку в покое и повернулся к Тарантулу.