Реплика
Шрифт:
И полез было в карман за удостоверением, но Фирсова остановила его:
— Не утруждайтесь. Мне уже сказали, кто вы и откуда. По всей вероятности, вам требуется консультация?
Кузин утвердительно кивнул. Судя по всему, визит сотрудника уголовного розыска Марину Олеговну нимало не смутил — раз пришёл человек, значит нуждается в помощи, так почему бы не помочь.
— Меня уверили, что никто не знает о Котовском больше, чем вы, — с грубоватой прямотой объяснил Алексей Борисович причину своего обращения именно к ней, а не к кому-либо другому.
— Не стоит преувеличивать… — женщина чуть смутилась, однако заметно было, что ей это польстило. — Просто сорок с лишним лет назад мне довелось принимать участие в создании музея Котовского в Кишинёве. Тогда через мои руки прошло немало документов так или иначе связанных с Григорием Ивановичем, а ещё я много общалась с Ольгой Петровной — его вдовой… — глаза Марины Олеговны подёрнулись ностальгической дымкой, по-видимому, о тех временах у неё остались тёплые и светлые воспоминания. — Как сейчас помню девятое мая сорок восьмого! В тот день был открыт музей Котовского — можно сказать, моё детище. Правда позже, через десять лет, они там всё переиначили и сам музей переименовали — он стал республиканским Музеем Котовского и Лазо… — не без сожаления прибавила она.
Кузин уже сообразил, что сам спровоцировал на спонтанное погружение в воспоминания немолодую женщину, но у него и в мыслях не было прерывать её, чтобы поскорее перейти к интересующему его вопросу. Золотое правило хорошего опера: никогда не мешай человеку выговориться. Умей слушать и воздастся тебе с торицей. Однако прозвучавшее сочетание имён резануло слух, он не смог удержаться и таки перебил:
— Извините, а Лазо-то там каким боком? Что у них общего с Котовским?
Фирсова снисходительно улыбнулась.
— Вообще говоря, их довольно многое объединяет. Помимо того, что оба — герои Гражданской войны, они ещё и земляки — уроженцы Бессарабской губернии. И между прочим, оба — дворяне. Только Сергей Георгиевич Лазо из дворян молдавских, а Григорий Иванович Котовский из польских…
Услышанное стало для Кузина открытием, и он испытал неловкость за своё дремучее невежество. Вроде в советской школе учился, а там с этим строго было. Каждый школьник просто обязан был знать всех героев Гражданской войны наперечёт. Естественно знал их и он. Да что знал, он и сейчас их помнил, но никогда даже не подозревал, что сгоревший в топке Лазо был дворянином молдавского происхождения родом из Бессарабии. А уж о том, что у Котовского были шляхетские корни, и предположить не мог… Каких только открытий не делают люди на старости лет, внутренне усмехнулся подполковник. Воистину век живи, век учись.
— Мне, такое сведение двух музеев под одной крышей никогда не казалось разумным. Но таково было решение молдавского партийного руководства, — не подав виду, но разумеется заметив его смущение, закончила Марина Олеговна и деловито подобралась. — Ну-с! Что вас интересует? Спрашивайте! Постараюсь не ударить в грязь лицом.
— Да собственно, вот… — Алексей Борисович расстегнул молнию чёрной дерматиновой папки, которую прихватил с собой, извлёк из неё на свет божий листок с композиционным портретом «Беса» и протянул Фирсовой. Та взяла его и принялась внимательно рассматривать, а Кузин тем временем пояснил: — Этот человек — главарь банды. Он со с своими людьми уже совершил двенадцать разбойных нападений. Мы его разыскиваем, но пока безуспешно. Мне показалось, что он смахивает на…
И Алексей Борисович выразительно указал глазами на фотографию комкора Котовского, висевшую на стене.
— Действительно что-то общее есть, — согласилась Марина Олеговна, деловито сравнив два изображения. — Правда на снимке Григорию Ивановичу сорок три года, а ваш бандит, насколько я могу судить, помоложе будет.
— Ему что-то около тридцати-тридцати пяти, — уточнил Кузин.
— Тридцать пять… Тридцать пять… — как бы рассуждая вслух и, по-видимому, припоминая что-то, раздумчиво пробормотала Фирсова, после чего твёрдо заявила: — Если сопоставить ваш рисунок с фотографиями Котовского в этом возрасте, думается мне, сходство будет ещё заметнее…
При этом она выжидательно посмотрела на Кузина, как бы требуя продолжения. Ну в самом деле, мало ли кто на кого похож. Странно было бы полагать, что сотрудник уголовного розыска заявился в музей только для того, чтобы сообщить ей, что какой-то преступник напоминает Григория Ивановича Котовского.
— Видите ли в чём дело… — замялся Алексей Борисович, пред которым в полный рост встала нелёгкая задача, объяснить за каким рожном он сюда припёрся.
И он не придумал ничего лучшего, чем действовать пошагово. По всему судя, эта Марина Олеговна — специалист грамотный, рассудил Кузин. Выясню-ка для начала, так ли уж по-Котовски ведёт себя «Бес». Это ж, по большому счёту, — лишь мои голые надумки. Вот сейчас и разберёмся. А потом уж и до родственных связей доберёмся…
— Помимо внешней похожести, — начал Алексей Борисович, — в его поведении я заметил элементы, как бы это с казать, подражательства Котовскому… Как вы понимаете, максимум того на что я мог ориентироваться в этом вопросе — бульварное чтиво, — словно бы оправдывался сыщик. — Сейчас помыть кости героям былых времён в порядке вещей. Где там правда, где игра воображения автора, непонятно, а никаких более объективных источников информации нет. Вот я решил обратиться к вам, чтобы развеять сомнения…
Что несу?! — возмутился Кузин неубедительностью своих жалких доводов. Это ж бред сивой кобылы! Детский лепет какой-то! Вроде как, пришёл не по делу, а так — потешить любопытство. Будь Фирсова менее интеллигентна, послала бы куда подальше, предположил Алексей Борисович, но с учётом воспитания она вероятнее всего просто вежливо уклонится от беседы, дескать, извините, вряд ли я смогу вам помочь и всё такое прочее… В общем, тоже пошлёт, только деликатно…
К его несказанному удивлению ничего такого не произошло. Марина Олеговна спокойно выслушала всю эту ахинею. Какие бы мысли не посетили бывшего научного сотрудника музея Революции — причислила ли она Кузина к чокнутой братии, или, напротив, по достоинству оценила его, как натуру ищущую, — но ожидаемого отлупа не случилось. Она лишь ещё раз присмотрелась к состряпанному криминалистами портрету и поинтересовалась:
— Всерьёз полагаете, что этому типу не дают покоя лавры атамана Адского?
— Какого адского атамана? — Не понял сбитый с толку её словами Алексей Борисович.
— Не адского атамана, а «атамана Адского»! — поправила его Марина Олеговна. — Так Котовский, в бытность свою налётчиком, любил себя величать.
— Надо же! Не знал! — изумился Кузин, который мало того, что впервые об этом слышал, так ещё и моментально зацепился за напрашивающуюся смысловую параллель между «Бесом» и «атаманом Адским», о чём он поспешил сообщить