Решающее испытание

Ромм Фредди

– Ой, очень красивое, но ведь наверняка дорогое!

– Что ты, сейчас в этом магазине большие скидки. Ну как, берём примерить?

Я ненадолго задумалась. Платье мне понравилось, но в голову пришло кое-что не очень приятное: Джордж мог заметить, что я примеряю только платья с длинными рукавами. Попробую решить эту проблему.

– Джордж, мне очень нравятся широкие браслеты, особенно когда они плотно сидят на руке. Натирают, а всё равно нравятся. Давай купим несколько?

Джордж с готовностью бросился к ювелирному отделу, а я невольно улыбнулась собственной хитрости: вот так,

в случае чего скажу, что мне на запястьях браслеты натёрли. А на ногах? Ножные браслеты? Он поверит?

Джордж взял для примерки несколько браслетов. Они оказались и вправду очень хороши, их впору носить вовсе не для маскировки былых неприятностей. Серебряные, что ли? О, вот великолепные босоножки, и широкий ремешок на щиколотку! Как раз то, что надо! И под цвет вон того платья!

– Джоан, как тебе идёт это открытое тёмно-зелёное платье с блёстками! И браслеты! Ты прямо как рождественская ёлка!

Я остолбенела. Что это такое – рождественская ёлка? Чем она отличается от обычной? Я этого не проходила!

Джордж заметил, что его комплимент меня не порадовал, и смутился. Я спохватилась, улыбнулась и вернулась к примеркам. Теперь, когда проблема шрамов оказалась решена, возникла другая: мне пришло в голову, что Джордж на меня изрядно тратится. Он всего лишь студент, а не бизнесмен, деньги небось мамины, надо мне поумерить аппетит.

– Джордж, а где ты видел объявление насчёт скидок на платья?

– На первом этаже, сейчас уже не помню.

Я вздохнула: наверняка врёт, не хочет меня смущать. Такое поведение, конечно, достойно истинного джентльмена, и всё же не следует вводить парня в сумасшедшие расходы. Босоножки, платье, браслеты – и хватит на сегодня.

* * *

Всю дорогу обратно Джордж окидывал меня жадными взглядами, и я стала опасаться, как бы мы не попали в аварию. Едва мы вернулись, милый обнял меня и прошептал:

– Джоан, ты не рассердишься, если я тебя попрошу о чём-то… можно, ты останешься в этом платье и браслетах, когда мы ляжем?

Я невольно улыбнулась: ближайшее зеркало говорило, что обновки мне и правда к лицу.

– Конечно, можно, Джордж! Ты такой нежный, ласковый, заботливый, и мне очень хочется, чтобы тебе тоже со мной было приятно!

Его руки мгновенно вознесли меня к небесам – и обрушился шквал поцелуев… И была пламенная ночь, полная любви и ласки… и я вновь превращалась в пульсирующую звезду…

* * *

Я проснулась позднее обычного. Джорджа рядом не оказалось, шторы подняты, вся комната освещена, но браслеты были на мне, и я чувствовала себя в них увереннее, чем в доспехах. Пожалуй, пора возвращаться к обычному режиму.

После пробежки по очаровательному парку я направлялась к спальне, когда из соседней комнаты донёсся голос Джорджа. Не услышать его было невозможно, а уж выражения!.. Таких я не слыхала со дня боя под Компьенью. Что же, ничего ненормального в этом нет, я вовсе не требую, чтобы он со всеми подряд изъяснялся в том же стиле, что и со мной. Джентльмену тоже полезно иногда разряжаться. А всё-таки, в чём дело? Я поняла, что он говорит по телефону, но с кем и по какому поводу?

На столике у двери лежала смятая газета. Сегодняшняя.

Может, в ней разгадка?

«Наследный лорд развлекается с американской топ-моделью». Две фотографии. Первая: Джордж несёт меня на руках вверх по лестнице, моего лица почти не видно, зато его вполне можно узнать. На другом снимке я демонстрирую перед Джорджем то самое тёмно-зелёное платье и браслеты. Моё лицо видно только в профиль, а Джорджа опять защёлкнули чётко. Интересно, откуда это нас засняли? Вокруг никого вроде не было? Ну и осёл этот папарацци, я даже на высоких каблуках семь дюймов до топ-модели не дотягиваю. И, хотя в последние дни я делаю упражнение для удлинения ног, о котором прочитала в Интернете, всё равно нет шансов, что меня когда-нибудь пригласят на подиум. Ещё одна профессия, закрытая для меня. А откуда репортёры узнали, что я американка? Может, прислуга Джорджа проболталась? И что же, выходит, из-за этих глупых фотоснимков Джордж только что нервничал? Или, может, написано про нас что-нибудь дурное? Надо почитать…

Я взялась за газету. Непривычно читать по-английски, но любопытство сильнее препятствий…

Ч-что?..

У меня перехватило дыхание, перед глазами замелькали тёмные круги. Пришлось опереться о газетный столик, чтобы не упасть. Вот это новость… Спокойно, Жаннетт, возьми себя в руки, не подавай виду.

Из комнаты вышел Джордж. Увидев меня с газетой в руках, он побледнел:

– Джоан, пожалуйста, не волнуйся! Это больше не повторится!

– Что ты, Джордж, я не волнуюсь. Жаль, что ты нервничаешь.

Он подошёл, и мы любезно поцеловались, но от его объятия я отстранилась:

– Пожалуйста, не надо, милый. У меня критические дни, мне и вчера не следовало, но я не удержалась, а сегодня голова разболелась. Лучше покажи мне, пожалуйста, ещё раз ваши фамильные портреты, а то вчера я была невнимательна.

– Да, любимая, конечно! Пойдём, сейчас покажу!

Джордж что-то рассказывал, ходил от одного портрета к другому, а я смотрела лишь на один. Тот, который вчера не стала рассматривать. Несмотря на то, что он был мне слишком хорошо знаком.

Герцог Джон Бедфорд. Кровавый регент, погубивший десятки тысяч французских патриотов. Заполнивший Рыночную площадь Руана виселицами и колами с отрубленными головами. Человек, купивший меня у бургундцев ради того, чтобы сжечь на костре инквизиции. Английский лорд, принц, лишивший меня родины, близких и друзей. Джентльмен, отдавший меня изуверам, насильникам и палачам. Человек, превративший семь месяцев моей юности в сплошную мечту о скорой и безболезненной смерти.

Хорошо выполнен портрет. Сразу узнаётся. Надо было вчера только немного присмотреться, не отвлекаясь на посторонние эмоции.

Мой милый джентльмен Джордж – наследный лорд Бедфорд. И об этом я узнала сегодня, несколько минут назад, благодаря пронырливости некоего фоторепортёра и нечистоплотности его газеты.

Ирония судьбы: дважды в разных временах я оказалась в руках лорда Бедфорда, слабая и беззащитная. Правда, вчера сама этого захотела.

А, вот как раз Джордж начал рассказывать о нём. Послушаю.

– Он прославился прежде всего тем, что нанёс поражение знаменитой Орлеанской Деве и взял её в плен…