Решающий шаг
Шрифт:
Нарядная гелин вдруг обратилась к ней:
— А ты, Айна, цветешь, как роза! Потерпи, девочка, скоро и твое счастье раскроется!
— Как не быть счастливой невесте богатого!
— Конечно!
— Будет у нее своя кибитка, будет полным-полна — как город! Будет счастливица ходить в шелках, носить золото и серебро, засияет, как солнце!
Эти слова острыми шипами вонзились в сердце Айны. Одна гелин, имевшая свояченицу на выданье, с завистью воскликнула:
— Дай бог каждой такое счастье!
Айна хотела ответить: «Дай бог всем вам такое счастье!» — но к горлу подкатил комок, и она, проглотив слюну, не сказала ни слова. Нашлись и такие, которые посочувствовали ей, и Айна не понимала — делают они это искренне или с тем, чтобы лишний раз уколоть ее.
Одна из гелин, вздохнув, сказала:
— Жаль, что парень неровня ей по годам!
— Да, — подхватила другая, — и, кроме того, шапка у него съехала!
— Что ж из того! — возразила нарядная гелин. — Разве богатство не покрывает всех недостатков?
— Да, богатство — хорошая вещь. Только трудно угодить такому проклятому, если он уже был женат!
— Ой, девушки, за ним ведь и хвост волочится — есть ребенок!
Айна глубоко вздохнула. Лицо ее побледнело, пунцовые, как бутон, губы вздрагивали. Ей хотелось накричать на всех, пристыдить, но она только сдержанно за метила:
— Ах, девушки, если вы мечтаете о богатстве, так и выходите за него сами!
Но это только раздразнило всех, и вновь послышались насмешливые восклицания:
— Не всякой богатство к лицу!
— Счастье идет счастливому!
— Уж ты, козочка, не притворяйся! Небось сердце пляшет от радости!
— Сегодня она скромничает, а как станет женой бая, и разговаривать не захочет с нами.
— У него, говорят, бельмо на левом глазу!
— Когда он завладеет таким бутончиком, как Айна ни бельма, ни рябин не будет видно!
Айна уже не видела, куда тыкает иголкой, — руки у нее дрожали, глаза застилало слезой. Не зная, от кого ей раньше отбиваться, она ответила только на последние слова нарядной гелин:
— Айна не цветок, который может сорвать первый встречный!
Все видели, что Айна вот-вот расплачется, и шутки прекратились. Но Айна уже ничего толком не соображала. Тяжело вздохнув, она подняла голову и вдруг широко раскрыла глаза: в кибитку вошли Ашир и Артык.
Айна не верила себе. Потом лицо ее засветилось тихой радостью. Она вновь принялась за шитье, украдкой следя за Артыком.
Ашир сел напротив, у стенки кибитки, Артык опустился на кошму рядом с ним.
Светловолосая шутница покосилась на своих подруг и зашептала:
— Девушки, чего нам стесняться мальчика?
Ее соседка, тонкая, черноволосая гелин, сказала вслух:
— Да, конечно, мальчик, только с усиками!..
Гелин потихоньку засмеялись. Айне приятно было слушать такой разговор об Артыке. Губы ее раскрылись в улыбке.
Айна знала об обычае пришивать нитку к одежде юноши, которому девушка отдает предпочтение. Она взглянула на Артыка, на шелковую нитку, которую держала в руке. Ей захотелось встать, пришить эту нитку к чекменю Артыка, мгновенье подышать с ним одним воздухом, но она постеснялась.
Между тем светловолосая гелин поднялась с места, подошла к Артыку и молча присела против него. Слегка закусив кончик шелкового платка, прикрывавшего губы, она заулыбалась ему. Ее горячее дыхание коснулось лица Артыка. Длинными пальцами в кольцах гелин ухватилась за чекмень Артыка и воткнула в отворот иголку с красной ниткой.
Айна ненавидящими глазами взглянула на светловолосую. В душе она негодовала и на Артыка: «Зачем он позволяет чужой женщине сидеть около себя, чужим рукам прикасаться к своей одежде?»
Артык заговорил с нарядной гелин:
— У меня есть завязки!
Гелин заулыбалась глазами, губы ее зашевелились под яшмаком.
— Ах, так? А я думала, — ты сиротинушка, решила пожалеть тебя.
Делая вид, что никак не может проткнуть иголку через отворот чекменя, молодка перебрасывалась с Артыком лукавыми, полными скрытого смысла словами, Казалось, и Артыку было приятно, что так близко около него сидит нарядная молодая женщина. Он думал: «Будет ли Айна вот так сидеть возле меня?» — Если б я знал, — услышала Айна, — что есть женщина с таким добрым сердцем, разве ходил бы я с таким грязным воротом?
— Ах, деточка!
— Ах, молодушка, ты думаешь, я совсем ребенок?
— Мальчика, у которого еще молоко на губах, можно и приласкать и погладить по личику!
— Куда уж мне мечтать о таком счастье!
— Чтобы воспользоваться счастьем, надо иметь сообразительность!
— Что может сообразить грудной ребенок? Ему остается только сосать да чмокать губами.
Этот разговор возмутил Айну: «Ну что за ветер у него в голове! — думала она об Артыке, — может быть, он любит вот ту гелин? Иначе разве вел бы он с ней такие разговоры? Зачем же обманывает, зачем кружит мне голову?»
Сердце Айны билось так, словно хотело выскочить из груди. Она еле сдерживалась от желания встать между русоголовой и Артыком и сразу все выяснить. Удерживала мысль: «А что подумают окружающие?» И что могла бы она сказать в свое оправдание, если бы Артык вдруг спросил: «А какое ты имеешь право требовать у меня отчета?»
Айна была еще слишком молода. Ей было известно, что юношам, приходящим на женские посиделки, пришивают к одежде нитку, но она не знала, что молодые замужние женщины обычно ведут с ними такой разговор.