Республика - победительница

Щерек Земовит

Так что на Славоя-Складковского жаловались, а штрафы, выписываемые полицией за неисполнение распоряжений правительства, считались чуть ли не преследованиями со стороны государства. И что: над Славоем повсюду смеялись. Премьер, занимающийся сортирами, казался мало серьезным политиком. "Сельское население не проявил ни понимания, ни желания, ни радости, когда я пытался вытащить его из просторных, светлых, наполненных воздухом кутков за сараем в тесные, дущные, мрачные стены славойки", - жаловался Складковский в своих Административных и других цветочках.

ПОЛЬША ВНОВЬ СТАНОВИТСЯ ДЕРЕВЯННОЙ

Города – помимо представительских улиц нескольких крупнейших метрополий – тоже не выглядели

наилучшим образом. Прежде всего – в значительной степени они были деревянными. Журналисты "Иллюстрированного Ежедневного Курьера", ссылаясь на данные Малого статистического ежегодника за 1938 год, информировали: "абстрагируясь от 50% домов, выстроенных из дерева или так называемой "прусской стенки" [11] , еще сегодня существует 23 тысячи строений, возведенных из глины или земли. То есть, в городах каменные здания составляют 46,3%. То есть – меньше половины".

11

Фахверк (пол. "mur pruski") — тип строительной конструкции, при котором несущей основой служат вертикально установленные несущие столбы, являющиеся, наряду с распорными наклонными балками, опорной конструкцией здания. – Википедия.

А как выглядел, к примеру, Вильно? Станислав Цат-Мацкевич так описывал его в "Слове" от 27 октября 1927 года: Сегодня Вильно как центр промышленности или коммерции так по-хорошему как бы и не существует. Другие города, как Варшава, Познань, ежемесячно европеизируются. Варшава импонирует уличным движением, уже перерастающим худобу ее улиц (…). Вильно же пусто, уродливо и карикатурно. Автобусы, подскакивающие на булыжниках допотопной брусчатки, это же карикатура на европейскость. Мы не (…) хотим вспоминать о водопроводе, строительстве домов, муниципальных проблемах. Мы хотим сказать, что уже в послевоенные годы преобразился Белград, преобразилось Ковно, повсюду, куда пришли новые политические условия, он дали разгон, дали силу, пробудили амбиции. А Вильно не прогрессирует, Вильно отступает в своем внешнем виде, в своей значительности, теряет свой авторитет.

А Лодзь, крупный промышленный центр? Хенрик Зелиньский в Истории Польши цитирует президента этого города, Миколая Годлевского, который вспоминал: "В Лодзи имеется наибольший процент однокомнатных жилищ, то есть, самых малых, из всех городов не только Польши, но, наверное, всей центральной и западной Европы, причем, заселенность этих жилищ, лишенных каких-либо санитарных удобств, просто пугающая".

ВАРШАВА – ОСТРОВОК ЕВРОПЫ

А вот Варшава – как писал Цат – и вправду европеизировалась.

В январе 1938 года "Газэта Польска" так писала об обновлении всей "Большой Варшавы" "вплоть до самых дальних концов": В одинаковой степени срочно рассматриваются и реализуются потребности как потребности дальнего Таргувка или Грохова, так и представительского центра (…). Вдоль современных улиц Пулавской, Гроховской, Вольской, Радзыминьской – катится новая жизнь. Вместо трухлявых, вросших в землю пригородных домишек – появляются многоэтажные каменные дома… Из года в год пригороды принципиально меняют свой внешний вид.

Только это не был образ всей Варшавы, а сделать оставалось действительно многое. По сравнению с другими столицами, хотя бы соседними, такими как Прага или Будапешт, не говоря уже о Берлине, Варшава была в чем-то заскорузлым городом. В публикации Развитие столицы от 1938 года президент Варшавы, Стефан Старжиньский, отмечал: "В Варшаве насчитывается 1800 улиц, обладающих названием и проложенных по территории. Длина этих улиц составляет 780 километров. К сожалению, на замощенные улицы приходится только 62%, то есть 485 километров; остальные, то есть 295 километров – не замощенные". На то, чтобы замостить всю Варшаву – делает подсчет Старжиньский – "одноразово потребовалось бы не менее 200 миллионов злотых".

В 1938 году в Варшаве всего 46,1% домов имело канализацию, 62% было подключено к водопроводу, как в статье от 14 июля 1938 года докладывал "ИЕК", ссылаясь на данные из "Малого ежегодника…". Из этой

статьи можно узнать еще и то, что Лодзь "в этом плане была наихудшим городом": всего 6,9% домов имело канализацию и 14,7% - водопровод. "Очень плохо еще и в Вильно", - информировал "ИЕК" и добавлял: "только лишь Познань с Краковом положительно выделяются из остальных городов, но и тут ситуация не хороша. В Познани всего 68,2% домов с канализацией и 78% - снабжаемых водой, в Кракове соответственные цифры составляют 54,1% и 54,7%".

Но вернемся в столицу. Президент Старжиньский в "Развитии…" информировал, что "там, где невозможно подвести воду во все дома (…) устраиваются уличные колонки, которые дают возможность окрестным жителям снабжать себя водой".

В варшавских домах царила немыслимая теснота. Старжиньский открывал всем, что в Варшаве 36,9 процентов горожан теснилось "в однокомнатных квартирах", а 24,5 – в "двухкомнатных". "Мы знаем, - писал президент города, - что в группе однокомнатных жилищ в Варшаве приходится целых 4 человека на комнату, и в десятилетии с 1921 по 1931 годы цифра эта выросла с 3,7 до 4", а если отбросить "настоящие жилища для холостяков" [12] , "то число лиц на одну комнату окажется еще большим". "Следует помнить, - добавлял президент, - что к электрической сети подключено только лишь 84,5% жилищ, а все средние и мелкие ремесленники пользуются электричеством в очень малой степени". А к газовой сети "подключено только лишь 38,5 процентов жилищ".

12

Kawalerka – та же однокомнатная квартира, но с отдельной кухней и удобствами.

Что может удивлять, предвоенная Варшава – столь мифологизируемая в нынешнее время – в межвоенный период считалась некрасивой. Виткацы [13] считал, что она "страшная", а сам Старжиньский признавал, что устоялось "бессмысленное повторение не только лишь еще не сросшимися еще с Варшавой многочисленными ее обитателями, прибывшими со всей страны, но даже коренными варшавянами фальшивое присловье – Варшава уродлива". Не напоминает нам это кое-чего?

Но Старжиньский украшал Варшаву, как только мог. Была отмечена "операция, специально проводимая в направлении ликвидации уродства и открывания красоты". Реставрировались памятники истории, ликвидировались хибары – такие вот "уродливые здания", которые после разрушения "открыли (…) прекрасную пресвитерию церкви ордена Бернардинцев, с готическими, в настоящее время обновляемыми стенами XV века".

13

Станислав Игнаций Виткевич (польск. Stanislaw Ignacy Witkiewicz, псевдоним — Виткаций, Виткацы, польск. Witkacy; 24 февраля 1885, Варшава, Польша — 18 сентября 1939, Великие Озёра, ныне Ровненской области, Украина) — польский писатель, художник и философ. Художественное творчество Виткацы трудно классифицировать, но наиболее близко он подходит к экспрессионизму, нередко его сближают с сюрреализмом. Во многом его творчество близко духу Кафки, хотя без явного пессимизма. Можно считать Виткевича предшественником театра абсурда. Его произведения отличала не только странность и изощрённость, но и стремление отразить новые реалии, новые подходы науки и техники, их воздействие на образ человека. – Из Википедии

Только тех гадких зданий было много. Старжиньский вспоминал, что "трагически представляется жилищная проблема в столице, в особенности для бедняков". В Варшаве пригородов в ужасающем состоянии (да что там, просто трущоб) жилищ было действительно много. Достаточно почитать, как Исаак Башевиц Зингер описывал в повести "Двор" пресловутую улицу Крахмальную.

Помои с размаху выливали прямо из окон во двор. А там не было каких-либо стоков, в связи с чем образовывались глубокие лужи. Вокруг обложенной досками помойки залегали высокие холмы отбросов, и воняли они так сильно, что запах доходил до четвертого этажа (…) Там имелся даже загон с коровами, в который через двор шли женщины с пустыми кастрюлями и крынками.