Ревизия командора Беринга
Шрифт:
— Так что не бойтесь! — утешал он матросов. — Главное, чтобы «Святого Павла» не потерять... Глядишь, если будем следовать курсом за ним, и воротимся назад...
Но и с матросами не получалось разговора. Матросы явно опасались взысканий со стороны офицеров и только угрюмо переминались с ноги на ногу, когда Стеллер останавливал их. Стеллеру было жалко их...
2
Уже третий день плыли прямо но земле Де Гама...
Вокруг простирался безжизненный океан. Стосаженевый лот не доставал дна.
12 июня в четыре часа дня со «Святого Петра» передали сигнал — лечь в дрейф. Капитан-командор желал иметь с Чириковым консилиум.
— Капитан-командор Беринг, — кричал в разговорную трубу Свен Ваксель, — считает необходимым изменить курш! Он желает знать мнение господина капитана!
— Считаю, что курс давно пора было изменить! — ответил Чириков.
— Приказ капитана-командора! — багровея от натуги, кричал Свен Ваксель. — Держать по правому компасу норд-ост!
Развернувшись, корабли пошли на северо-восток, прочь из пределов так и не показавшейся им земли Де Гама...
И хотя Чириков и уверен был, что никакой земли здесь нет, настроение у него было самое прескверное. Они бессмысленно потеряли самые лучшие для плавания дни... Боясь попасться на глаза капитану, Делакроер не выходил из каюты.
Подобно своему коллеге со «Святого Петра», профессор с головою ушёл в научные изыскания. Он изучал свойства камчатской, открытой ещё казаками Афанасия Шестакова водки...
Впрочем, Алексею Ильичу было сейчас не до экспериментов «главного консультанта по географии». Гораздо больше волновало его то, что творилось на командорском корабле.
То и дело сигналили со «Святого Петра» — лечь в дрейф. Беринг опять собирал консилиум.
Хрипло кричал Свен Ваксель в рупор, что господин командор предлагает поворотить на другой галс к югу. Каково мнение господина капитана?
Капитан Чириков считал, что при юго-восточном ветре глупо менять курс. Надо и далее продвигаться на северо-восток.
Лежащие в дрейфе корабли крутило ветром, и приходилось переходить от одного борта к другому… Наконец Свен Ваксель прокричал ответ, что господин капитан-командор согласен с мнением господина капитана и приказывает двигаться прежним курсом.
Снова дул в рожок боцман. Снова, вскарабкавшись по вантам, расползались по реям матросы. Корабли одевались парусами, ложась на прежний курс.
Проходил день, иногда меньше, и снова сигналили со «Святого Петра» — лечь в дрейф. Снова Беринг собирал консилиум.
Бессмысленные остановки выматывали команду. Публичные, на глазах у всей команды, перепалки не способствовали укреплению морального духа и веры матросов в своих командиров.
А вера эта сейчас, когда на исходе было благоприятное для плавания в здешних широтах время, могла оказаться совсем не лишней. Чирикова, с детских лет свыкшегося с морской дисциплиной, консилиумы приводили в отчаяние. О чём думал Беринг, снова и снова останавливая корабли? Ведь их плавание, по существу, ещё только начиналось, и все настоящие трудности были впереди!
20 июня подул крепкий ветер, нанося клочья тумана. К одиннадцати часам море затянулось густой молочно-белой нелепой, в которой невозможно было ничего разглядеть.
Опасаясь столкновения, Чириков приказал бить в колокол. Чуть погодя ударили в колокол и на «Святом Петре». Слабые звуки колоколов путались в тумане, ветер играл с ними, путая моряков. Колокольный звон слышался то с одной, то с другой стороны...
Потом звон пропал совсем.
Чириков приказал налить из пушки — ответа не было.
В ту ночь Алексей Ильич не уходил с палубы.
Он стоял рядом с лейтенантом Плаутиным и вглядывался в сероватую пелену тумана. Больше всего он боялся, что сейчас из тумана вынырнет «Святой Пётр» и корабли не успеют разойтись. Вероятность подобного столкновения была ничтожной, но с Берингом, который и при таком тумане менял курсы, могло произойти всё, что угодно.
Всё время, не затихая, бил колокол. Ветер неровно гудел в снастях. Чернее тучи было лицо Чирикова.
Пятнадцать лет провёл Алексей Ильич под командой Беринга, и все эти пятнадцать лет Беринг делал всё не так, как это было нужно для пользы дела. Нерешительность, а порою и откровенная трусость Беринга, сводила на нет все гигантские усилия, затраченные на подготовку к плаваниям. Так уже было в прошлой экспедиции, так получалось и на этот раз.
Наверняка, когда они наконец выберутся из тумана, Беринг найдёт повод, чтобы прекратить плавание... А если бы три года назад он отпустил Чирикова, давно бы уже составлена была карта американского берега, и сейчас плыли бы, твёрдо зная, что их ждёт впереди...
Склянка оставалась до конца вахты лейтенанта Плаутина, когда справа по борту раздался отчётливый хлопок. Должно быть, это выстрелили из пушки на «Святом Петре». Плаутин взглянул на мрачного Чирикова, ожидая приказа.
Чириков стоял не двигаясь. Побелевшие пальцы с силой сжимали ненужную в этом тумане подзорную трубу.
— Кажись, пушка, господин капитан! — сказал вахтенный матрос, вглядываясь в ту сторону, откуда донёсся хлопок.
— Вы слышали что-нибудь, господин лейтенант? — медленно, словно с трудом, спросил Чириков.
Плаутин попытался поймать его взгляд, но это не удалось. Чириков отвернулся, вглядываясь в туман.
— Я, господин капитан, ничего не слышал... — сказал Плаутин.