Революционер
Шрифт:
– Вроде… Да это же получается – куда больше восьмисот лет!
– О чём это он? – спросил Добб меня.
– Искали мне пушку в багажном, ну я наткнулся на старинный МГ-42. Я даже не знал что у меня на складе раритеты такой давности…
– А, этот! Ну так я его собственноручно вынес из музея Великой Отечественной ещё когда только начинал служить! Когда этого состава ещё в проекте не было!
– Ого! Так он получается… твой? – догадался я, осматривая Добба.
– Да, какое-то время я с ним ходил. Да только патроны он жрал на раз, да так что наш генерал на себе волосы рвал, которые, кстати сказать, у него тогда были.
– Да уж, сейчас ему это не очень-то удастся… – усмехнулся лис, вспоминая нашего змея-генерала с толстыми чёрно-красными отростками на голове вместо волос.
– Ну а потом нашёл свою трахбабахалку и влюбился, – продолжил пёс, прослушав комментарий Чака, – И с патронами не так напряжно, и по характеристикам… покруче будет.
Пёс усмехнулся, а лис, достав из заднего кармана ещё два магазина, стал снаряжать и их. Пожав плечами, я ещё разок приложился к Фляге, поделился с Доббом и отправился в Красноярск.
Похоже, мне предстояло остаться в этом городе, и довольно надолго. Придётся привыкать.
====== 18. Пьёт изжогу из реки, ======
– Ещё пятнадцать минут и меня придётся нести, – пожаловался я.
Лис вздохнул, поправляя винтовку за спиной, а доберман уже огрызнулся на меня:
– Чего тебя нести, от тебя пользы всё равно никакой, только ныть умеешь.
– Но-но-но, сержант! – погрозил я ему, – Я сейчас вам припомню пару строк из устава. Например: не бросать своих бойцов раненных на поле боя!
– Где ж тут поле боя-то? – усмехнулся лис, оглядываясь.
На самом деле шли мы недолго – около часа, и довольно неторопливо – из-за меня. Моя беда была в том, что костюм потребовал зарядиться и выключил все сервоприводы. Тут же на мои плечи легла вся его тяжесть и неудобность. Конечно, меня немножко спасал механический экзоскелет, оставшийся внутри – то есть если бы я перестал двигаться – вся тяжесть пропала бы. Но приходилось топать за этими двумя, которые по сути дела вообще ходили налегке. Добб-то понятное дело не мог выключить свои усилители, но ему и батареи хватало на неделю с лишним, а мне – на двадцать часов всего лишь! Лис так даже сжалился надо мной и взял поносить мой автомат с частью патронов. Сейчас я понимал, почему раньше всем давали не больше, чем три сотни – мой боезапас тянул меня вниз не хуже пулемёта “Корд”.
– Поля боя тут везде, – прохрипел я, в очередной раз выпрямляясь, – Вообще везде, если вы не заметили…
– Не, не заметили, – признался Чак, но Добб тут же толкнул его в плечо.
– За пятнадцать минут найдём, – улыбнулся он, и повернулся ко мне, – Может хочешь отдохнуть, дружище?
– Я думал что только в гробу отдохну!
Я оглянулся и оперативно нашел большой бетонный блок, олицетворяющий собой знак “Кирпич”. Он лежал точно посреди дороги, преграждая путь любому транспортному средству, кроме сумок-тележек. На него я и уселся, уперев лапы в колени.
– Тяжело…
– Да уж, – несмотря на довольно долгое бодрствование Чак даже не подавал признаков усталости. Под рыжей шерстью были хорошо видные умеренные мускулы и аппетитный для самок рельеф груди.
– Тебе ли говорить? – усмехнулся я.
– Я этот костюм полностью заряжал как-то раз, – похвастался лис, оглядываясь по сторонам.
В Красноярске было полно всякого народу. Постоянно ездили машины, где-то за пределами города постоянно стреляли и на крыше как обычно сидели снайперы с непроницаемыми мордами.
На них-то Чак и смотрел, а они пристально разглядывали его. Точнее – его винтовку. Некоторые даже использовали оптические прицелы, и этого рыжий боялся больше всего.
Вообще когда в город вошли два вооружённых до зубов и ещё в боевой броне бойца, поднялась небольшая шумиха, которой не было когда по городу в точно такой же броне шёл рядом со мной лис. Поначалу я подумал на гранатомёт Добба, но быстро опомнился – свой основной калибр пёс не взял, ограничившись одним-единственным пистолетом Макарова. Я тоже остался без большой пушки, только лис остался при своём оружии, и сейчас заслуживал куда большее внимание, нежели я с доберманом.
– Товарищ сержант, они мне надоели, – пожаловался Чак, снимая винтовку с плеча, – Можно предупредительный?
Стоило ему поднять ствол, как с четырёх сторон раздались громкие продольно-скользящие звуки передёргиваемых затворов.
– Отставить! – рявкнул Добб, лапой опуская винтовку лиса. Я был уверен, что будь Чак чуточку посильнее – он бы ему ствол погнул, но сейчас потягаться силой с моим другом ему не пришлось.
– Сдайте оружие! – крикнули нам с какой-то крыши, но Добб тут же выступил вперёд.
– Может вам ещё дать? – нагло заявил он, оглядывая четырёх снайперов вокруг него. У всех какие-то древние карабины, типа того, что я дал Чаку ещё в Москве, и который он благополучно посеял.
Решительно встав, я отобрал у лиса свой автомат, и замахнулся на него прикладом, да с такой серьёзной мордой, что тот прижал уши и прикрылся лапами.
– Не надо… – проскулил он, ожидая удара.
– Надавать бы тебе… – я опустил автомат и дал лису подзатыльник. Костюм, почувствовав что я хочу кого-то ударить, без моего ведома усилил удар так, что Чак оказался носом в не толстом слое песка, покрывающего разбитый асфальт.
– Так спустись сюда и докажи это! – рявкнул доберман одному из снайперов, уже в другую сторону. Я явно что-то пропустил в их диалоге, и поэтому выскочил к нему, распихивая плечами небольшую толпу, которая уже успела собраться вокруг добермана.
– Сержант, отставить! – приказал я, и Добб с рыком покосился на меня, на последок крикнув снайперу:
– Трус!
– Никто не смеет называть меня трусом!
Пустынный койот на углу небольшого трёхэтажного здания, сделанного, как обычно тут из кусков стекла, не выдержал и его палец нажал на курок. Рядом с моей лапой взметнулся фонтанчик песка, а звук как будто дошёл до меня спустя секунду.