Революционер
Шрифт:
Как только я сделал последний шаг по куску туалетной бумаги, костюм пискнул мне в ухо, и на экранчике появилась нарисованная собачка, показывающая мне большой палец, и большая надпись “Калибровка Завершена”. Спустя несколько секунд надпись исчезла, и костюм перешёл в свой обычный режим, только на этот раз движения были куда более ровными и плавными.
– Отлично, – констатировал я, проверяя лапами карманы в куртке.
– Как обычно, – улыбнулся лис, и встал напротив меня, – Так что за задание будет, товарищ лейтенант?
Я уселся на кровать и нащупал в своей куртке, которая по количеству карманов напоминала армейскую разгрузку, флягу с водой.
– Ну, приказ тут такой. Так как ты мой почётный спасатель – проставляться будет Добб. А я буду праздновать своё возращение на не историческую родину, – я с улыбкой похлопал по полке, на которой сидел.
– Хотите сказать, что никакого задания не будет?
– Хочу сказать, что наше задание на сегодня – повеселиться.
– По-моему это лучшее задание из всех за последнюю неделю! – уверенно ответил лис, улыбнувшись мне.
– Да ты у нас всего месяц, – усмехнулся я, – Ещё не знаешь, насколько приятными и хорошими бывают поручения старшего командования.
Я приложился к фляге, глотая воду большими глотками. Теперь хотелось только есть, и я был уверен, что в основном районе Красноярска я забью пузо так, что меня придётся нести. Но сначала предстояло взять новое оружие, и дождаться Добба.
Чак закинул винтовку за спину, воткнул пистолет куда-то в штаны, заслужив неодобрительный взгляд с моей стороны. Впрочем, у меня места для лишнего пистолета тоже не нашлось, и пришлось его засунуть в один из карманов на штанах. Выйдя из вагона мы с ним дошли до конца состава, который я с таким трудом отбил у Мародёров, и смело запрыгнули внутрь – мой новый костюм повышал не только силу, но и ловкость. Ключи от почтового вагона нашлись на своём месте в броне, но вот с поиском оружия возникли проблемы.
Мы с Чаком перерыли весь вагон, в поисках пулемёта в приемлемом состоянии.
– Может этот? – Спросил рыжий, и поднял с ящика затертый РПК с прикладом обмотанным изолентой. Пулемет жалобно щелкнул разбитой защелкой и отсалютовал своей ствольной коробкой. Следом в воздух взвилась возвратная пружина, и наконец картинно вывалился затвор. Прижимая пулемет к груди, свободной лапой Чак попытался поймать разлетающиеся детали, но чуть не выронил то, что осталось от пулемета, и прижав уши, виновато посмотрел на меня, – Понял…
Я покачал головой и двинулся дальше, разглядывая ряды оружия. Большая часть попала сюда в виде трофеев, отнятых у бандитов, и вследствие этого, были в плачевном состоянии...
У некоторых стволов не хватало частей, у других — целых узлов. Некоторые разваливались в лапах до состояния набора запчастей.
– Может, автомат возьмёте? – крикнул Чак с другого конца вагона, показывая мне затёртый до белизны старый АК-74 с расколотым прикладом.
– Не солидно как-то… – проворчал я, пиная ящики с патронами, – В такой броне ходить с мелкашкой…
– Логично... – согласился лис и убрал автомат на место.
В одном из ответвлений я наткнулся на любопытный экземпляр.
– Что это, у нас тут?
На ящике стоял легендарный МГ-42 – я даже присвистнул:
– Вот это да!
Черный массивный пулемет с перфорированным кожухом казался совсем новым.
Подошедший Чак непонимающе переводил взгляд с моей восторженной мины на пулемет и обратно. Наконец он не выдержал:
– Странный ствол. Чего в нём такого?
Я усмехнулся:
– Это немецкий пулемет, времен Второй мировой. Америкосы — тогда наши союзники — прозвали его «Пила Гитлера».
Чак чуть наклонил голову, и посмотрел на пулемет:
– А кто такой этот гитлер? – поморщился он, явно перебирая в своей памяти образы.
– А, долгая история, – я лениво махнул лапой, – Вообще вся вторая мировая – долгая история. Хотя как уж сказать… по сравнению с последней войной – туфта. Пять лет длилась всего.
– А я думал что меньше чем по пятьдесят не воюют, ага, – лис как будто строил из себя дурака.
– Жаль, боеприпасов к нему не напасёшься…
– Почему?
Я ласково погладил широкий кожух:
– У него скорострельность — 20 выстрелов в секунду. Пятидесяти зарядный магазин он изрыгал за две с половиной секунды. Из-за этого отдельные выстрелы были не различимы. И на расстоянии его стрельба, напоминала звук рвущейся материи. Кстати поэтому его пилой и прозвали.
Я осторожно поднял старый пулемет, и слегка покачал на руках — костюм съедал ощущение веса, но «обратная связь» позволяла почувствовать вес оружия.
Кроме этого, под МГ обнаружилась другая находка – длинный деревянный ящик, в отличие от всех не выкрашенный в зелёный цвет, а просто хорошо пошкуренный и с большой чёрной надписью “КОРД”. Своими размерами он напоминал гроб для лилипутов – длинный, невысокий и не слишком широкий. На нём уместились ещё два ящика с патронами, но в конце концов моё любопытство победило и я, разгрузив его, открыл чёрные замки на его боках. От увиденного я присвистнул и подозвал к себе отошедшего куда-то Чака.
– Ого! – сразу же сказал он, увидев спрятанное внутри оружие, – Думаете – сможете поднять?
– Ну, у меня же экзоскелет теперь.
– С такой пушкой долго не протянет, – авторитетно заявил лис.
– Возможно…
Я погладил лапой два станковых пулемёта Корд-160. Отличная модификация на основе стандартных пулеметов “Корд” — с укороченными стволами с массивными компенсаторами, инерционными затворами и гасителями отдачи.
– Патронов не оберёмся, – сказал рыжий, ища ящики с нужной маркировкой, – У него же калибр больше чем у вашего друга-песца.