Революционер
Шрифт:
– Там система уничтожения документов, мой рыжий недальновидный друг, – Шакал потрепал лиса по ушам, и тот тут же втянул голову в плечи, пугаясь такого фамильярного обращения.
– Моё дело предложить...
– Я обо всём вам расскажу, как только увижу Добба, – пообещал я, – Сразу же, как увижу. Ему это должно быть интересно.
– А ты не будешь против, если я тоже послушаю? – подала голос пантера. Я поглядел на неё в зеркале заднего вида, и увидел, что теперь самка сидела гораздо свободнее. Просто она незаметно для меня достала дробовик и положила его к себе на колени, причём так чтобы было видно, что он снят с предохранителя.
– Шпионка, поставь оружие на предохранитель, – попросил я, волнуясь за лиса, – Да, конечно. У меня нет секретов.
– Очень на это надеюсь, лейтенант, – подытожил Полковник и посмотрел вперёд по дороге.
Мы въезжали на территорию огромного фабричного комплекса, когда-то промышленного станкостроительного гиганта, теперь превращённым в металлургический завод средних масштабов. Соседями предприятия были заводы не менее важные для страны, чем тот, на котором нашёл пристанище наш состав: алюминиевый и машиностроительный. О них я мало что знал, а вот со станкостроительным мне предстояло познакомиться ближе.
Огромный двор, когда использовавшийся в качестве для разгрузки поездов и хранения некоторых материалов, сейчас был полностью расчищен для хозяйственных нужд. Рельсы были убраны ещё давно, но два пути всё равно оставили – на одном из них стоял наш родной состав с атомным локомотивом, на другом – пустые погрузочные платформы. Вся остальная площадь завода была занята нашими солдатами. Звери времени зря не теряли – из остатков шпал и совершенно ржавых рельс они соорудили себе тяжеленные навесы, прикрылись им от палящего солнца и отдыхали. Я бы побоялся влезать под несколько тонн металла, который удерживали символически вкопанные в рыхлый песок шпалы. Жара действительно стояла серьёзная, но не смертельная – пока мы ехали в машине меня обдувало встречным ветром, но как только мы встали на стоянке для автомобилей, я сразу почувствовал, как припекло мои уши.
Но если во внутреннем дворе всё было хорошо, и периодически прилетал ветерок, сгоняющий с бойцов жару, то вот внутри огромного цеха, который находился дальше, было гораздо хуже. Доменные печи работали даже сейчас, и внутри постоянно происходило какое-то производство: по толстым стальным балкам на специальных тележках скользили огромные чаны с расплавленным металлом, громыхали огромные прессы и наковальни. Работа на этом заводе явно не прекращалась ни днём, ни поздней ночью.
– Ха! – выдал Чак, – а я-то думал, что у нас в стране металла мало!
– Да? – серьёзно спросил Шакал, – Тогда представь, что этот завод – самый крупный из всех, что остался во всей России.
– Вот это уже удручает, да.
– То что они тут выплавляют за год – с трудом хватит на то, чтобы построить ещё один состав типа нашего.
– А эти вагоны? – я кивнул на платформы, на которых, кстати, тоже расположились бойцы. И под ними тоже, прямо на шпалах.
– Это нужно городу. На них возят готовую продукцию в основную часть Красноярска.
– Никогда бы не подумал, что окажусь в этом городе! – вдруг воскликнул Чак, – а тут ведь довольно интересно.
– Если захочешь – проведу тебе потом экскурсию, – спокойно предложил Атаман, оглядывая завод, – Я здесь вырос.
– Круто! – как-то немного по-детски крикнул рыжий.
– А то, – волк усмехнулся, – В отличие от Москвы, здесь почти ничего не поменялось.
– Можешь становится экскурсоводом хоть сейчас, – буркнул я, возвращая волка из своих юношеских воспоминаний на землю, – Пока мне нужен гид, который покажет мне лазарет.
– Думаю, этим могу заняться я, – вызвался полковник, – Тебя тут без формы могут и не признать... Под всей этой пылью.
– Как скажете. Только давайте не будем откладывать дело в долгий ящик, – я начинал беспокоиться из-за встречи с доберманом. Может быть я бросил его в самый нужный момент и сейчас ему плохо из-за меня...
– Я с вами! – Пантера забросила дробовик за спину, – Мне всё равно видеться с Шанни.
Шакал зачем-то толкнул меня в бок и подмигнул.
– Я чего-то недопонимаю?
– Вообще я думаю, что вам обоим стоит хотя бы стряхнуть с себя пыль, – чёрный выразительно посмотрел на меня: несколько дней в пустыне давали о себе знать, я уже стал песочного цвета, – Или переодеться...
А вот пантера, пусть и в защитном костюме, явно не была образцом стерильности. Я только сейчас заметил что на чёрных кевларовых нашивках полным-полно крови и даже чьих-то внутренностей.
– Шанни работает с кровью, ей не в первой. А вот песочного зверя может и не пустить.
– Заразу занесёшь ещё ей, – усмехнулся я, последовав за полковником, который уже успел махнуть на нас лапой.
– Зачем заносить? Ты сам придёшь, – усмехнулась кошка, и тут же удостоилась моего лейтенантского взгляда.
– Звание ефрейтора не даёт вам права грубить старшим по званию, напомнил я, – Может, если бы мы стали друзьями, я бы позволил вам обращаться ко мне более фамильярно.
– Прошу прощения, товарищ старший лейтенант, – с обидой прошипела пантера, надавив на два последних слова.
– Так-то лучше, – усмехнулся я.
Полковник повёл нас не в основной сталелитейный цех, а в административное здание, находящееся неподалёку. Огромный серый параллелепипед, обрушившийся наполовину с дальней стороны, зиял пустыми глазницами окон, лишь изредка заделанными фанерой или настоящими стёклами. Иногда встречался даже стеклокирпич, который местные звери делали из огромного количества стекла вокруг их города. Проходная была оформлена аскетично, в духе очень старого времени – железная, закалённая в местной кузнице вертушка, рядом с ней остатки от древнего “аквариума” в которых обычно сидели никогда не скучающие полковники в отставке. Конечно когда-то без пропуска на режимное предприятие попасть было невозможно – церберы стреляли на свет вкус и запах без промаха, а вооружены они были чаще всего пневматикой или каким-нибудь травмачом, который не убивал, но было больно и обидно. Сейчас мы прошли с действующим полковником, совершенно спокойно. Прокрутили вертушку и вошли в большой коридор, кончающийся небольшим обрывом, ведущим в подвал. Сколько там было этажей вниз – военная тайна, к которой, я надеялся не приобщиться. В начале коридора сидели четверо солдат, и молча курили. Два лиса, кот и пёс. Пёс зажимал лапой рану на плече, все остальные курили. Рядом из раздолбанного радиоприёмника, в котором крутился старый сиди диск, доносился хриплый голос какого-то человеческого певца, который рассказывал что-то про войну и суровую мужскую дружбу. Солдаты, подняв морды, молча отдали честь полковнику и приветливо помахали мне. Всё-таки я для них был гораздо ближе, нежели высшие звенья руководства, которые предпочитали общаться с солдатами через нас.
Коридор продолжался около тридцати метров. Хоть и было довольно просторно облезшая жёлтая краска немного давила на психику, вкупе с обсыпавшимися на землю стёклами.
– Убраться что ли не могли? – процедил сквозь зубы полковник, сворачивая в другой, ещё более длинный коридор.
– Да уж, особенно рядом с больницей...
В пенпердикулярном основному коридору проходе стояло несколько коек, накрытых белыми покрывалами. Из подручных средств и арматур соорудили держатели для капельниц, при входе стояли две большие стеклянные банки с чистой, как слеза, водой.