Революционер
Шрифт:
– Отставить я сказал! – рявкнул я на него, поднимая автомат, – Я старший лейтенант основного состава армии Бывшей Российской Федерации! Назовите своё звание и подразделение! – приказал я.
– Рядовой, старший снайперский полк города Красноярска, – отрапортовали мне с другой стороны. Я даже не оборачивался.
– Рядовой, снайперский полк города Красноярска.
– Ефрейтор, старший снайперский полк Города Красноярска.
– Сержант, – выдавил из себя последний снайпер, который спорил с Доббом, – Старший снайперский полк Красноярска.
Я опустил оружие. Судя по тому, что все четверо встали – мою власть они более-менее признали. У нас был строгий порядок в этом плане – Основной состав армии РФ имел большие привилегии, нежели все местные подразделения армии или милиции.
– Продолжайте нести службу, – приказал я, чтобы услышали все четверо, – О произошедшем доложить старшему по званию согласно нормативным документам, – подумав, сказал я.
– Есть… – неохотно козырнул сержант, снова усаживаясь на свою позицию, и предвкушая сегодня вечером большую кипу бумаг и долгие разбирательства по поводу наезда на офицерский состав основного состава армии.
– Вольно, – рявкнул я, и на правах старшего подозвал к себе Добба и Чака. Оба встали за моей спиной, лис даже вытянулся по стойке смирно.
Пёс толкнул лиса в бок локтём.
– Не дури, – пробухтел пёс.
– Есть! – крикнул Чак и расслабился.
После такой перепалки я забыл об усталости и поспешил убраться подальше от злополучного перекрёстка. Стоило нам завернуть за угол, Добб тут же рассмеялся.
– Здорово ты их! Старший лейтенант, блин…
– Какие-то вопросы, сержант? – спросил я, даже не оборачиваясь к нему.
– Эээ… – протянул пёс, не зная, что ответить.
– По уставу, товарищ сержант! – рявкнул я, останавливаясь.
– Вопросов не имею, товарищ лейтенант, – немного неохотно проговорил доберман, удивлённо глядя на меня.
– Тогда слушай меня, – я повернулся к нему мордой, – Ты, Чак, тоже слушай. Значит так. За прошедшую неделю я успел упасть с поезда, побывать в плену, убежать оттуда, увидеть самую большую бомбу на планете, подружиться моими захватчиками, оказать им помощь, попрыгать на дюнах, врезаться на скорости триста километров в час в Транссиб, проехать полтысячи километров на поломанной после столкновения машине, найти вертолёт, упавший в пустыне лет триста назад, окунуться в прошлое, переночевать с тремя мертвецами, потом пройти по пустыне ещё сколько-то километров без воды и еды, потом пережить день с тобой, Чак, потом вмешаться в опасную ситуацию на мосту, побывать в эпицентре взрыва и даже, мать твою, выжить! ПОСЛЕ ВСЕГО ЭТОГО! – рявкнул я, сжав кулаки от внезапно нахлынувшей ярости.
Чак и Добб отстранились от меня, выпучив глаза.
– В это время ты, – я тыкнул в добермана, – Друг мой, лежал в кроватке пусть и с тяжёлыми ранениями, а ты, лисище, прохлаждался в Красноярске, пользуясь моим костюмом! И знаете что!? Мне надоело искать приключений на свою задницу! Мой хвост и так уже потрепали, а вы, то и дело треплете его ещё и ещё!
– Я… – начал было Добб, но я показал ему указательный палец.
– Так что если вы, дорогие мои, ищите с кем бы ещё пострелять, или в кого пострелять или кем быть подстреленным – делайте это без меня, хорошо?
– Ты сказал вертолёт, упавший триста лет назад? – выдавил Добб.
– Да, я сказал, – уверенно ответил я, сложив лапы на груди.
– По-моему я узнал что-то лишнее… – выдавил лис.
– Тебе не помешает, – рявкнул я, наклоняясь к нему, – Да, тот чемодан что я тащил был оттуда!
– Ааа…
– Что за вертолёт? – доберман нахмурил брови, но я махнул на него лапой.
– Слушай, мне сейчас реально не до этого. Я хочу сесть где-нибудь наконец нормально пожрать чего-нибудь, и сделать ещё много замечательных вещей, которые я обычно делаю!
– Ладно, друг, успокойся, – вздохнул Добб, – Просто я подумал что чем раньше ты избавишься от этого, тем проще тебе будет потом, не?
– Оставь свои думки старшим по званию… – промямлил я, упираясь лбом в ближайшую кирпичную стену.
– Как скажешь, – пёс одобрительно похлопал меня по плечу, – ты и так много пережил, давай просто пойдём и нажрёмся?
– Мне вечером ещё полкашу рассказывать про чемоданчик, – проворчал я в кладку.
– Да я тебя донесу, – хмыкнул пёс, – Если что Чаку броню твою отдадим, он мне поможет.
– Я там голый… – пришлось признаться мне.
– Голый? Кто тебе такую замечательную идею подсказал?
Я почувствовал как Чак за моей спиной прижал уши.
– Сам, блин, додумался…
– Вообще – это даже по инструкции, – пояснил бывалый вояка, – Для лучшего теплообмена.
– Неужто? – я наконец оторвал полушария головного мозга от стены, и немного виновато посмотрел на лиса. Рыжий уже успел повеселеть, и поэтому публично извиняться перед ним я не стал.
– Добб, где там твоя забегаловка со вкусными салатами? Я жрать хочу… – сменил тему я. Вообще я думал, что пёс признается что мы заблудились, но нет. В его глазах блеснул огонёк искусственного происхождения, и он посмотрел на небо.
– Спутники сегодня плохо видны… Всего парочка.
– Какие ещё спутники? – поинтересовался Чак, но в ответ Доберман прикрыл глаза.
– Так, ну немного ещё осталось. Квартал.
– Точно?
– С точностью до пяти метров.
– А чего до пяти?
– Было бы побольше спутников – сказал бы с точностью до сантиметра, – пёс махнул лапой на север, – Пошли.
Слава богу, что этот последний квартал Красноярска мы прошли совершенно без происшествий. К нам даже потеряли интерес все снайперы и прохожие с извечными предложениям купить, продать и сдать в аренду.
Доберман привёл нас к большому старому зданию довоенной постройки, которое сохранилось в отличном состоянии на сегодняшний день. Четыре этажа вверх и сколько-то вниз, два скучающих снайпера на крыше, два суровых пса на входе. Ох, приснится мне один такой ночью, я с кровати упаду – косая сажень в плечах, пудовые кулаки и совершенно непробиваемое выражение на морде. На лбу обоих явно читалось: пройдёт лишь тот, кого мы захотим пропустить. Кстати Добб был даже поменьше двух бульдогов – они были не сnолько накачанными, сколько жирными.