Революция без насилия
Шрифт:
Лакшман Джхула – это висячий железный мост через Ганг. Говорят, что первоначально на этом месте был красивый веревочный мост. Но одному филантропу-марвари пришло в голову разрушить его и построить за большие деньги железный, ключи от которого он вручил правительству! О веревочном мосте ничего сказать не могу, так как не видел его. Железный же мост здесь совершенно не к месту, он нарушает красоту окружающего ландшафта. Передача ключей от моста пилигримов правительству, при всей моей тогдашней лояльности, возмущала меня.
Перейдя через мост, вы попадаете в сваргашрам, жалкое местечко, состоящее
Впечатления, приобретенные в Хардваре, оказались для меня бесценными. Они в значительной степени помогли мне решить вопрос, где я должен жить и что делать.
Паломничество на ярмарках Кумбха я совершил во время своего второго посещения Хардвара.
Сатьяграха ашрам был основан 25 мая 1915 года. Шраддхананджи хотел, чтобы я поселился в Хардваре. Несколько моих друзей из Калькутты советовали мне жить в Вайдьянатадхаме. Другие усиленно убеждали избрать Раджкот. Но когда мне пришлось быть проездом в Ахмадабаде, многие из моих друзей настаивали, чтобы я поселился именно там, предлагая взять на себя издержки по ашраму и соорудить для нас жилой дом.
Меня всегда тянуло в Ахмадабад. Будучи гуджаратцем, я считал, что смогу принести наибольшую пользу своей стране, употребляя язык гуджарати. Кроме того, Ахмадабад как древний центр кустарного ткачества являлся наиболее подходящим местом для возрождения кустарного прядения на дому. В этом городе – столице Гуджарата – можно было больше всего рассчитывать на денежную помощь со стороны богатых горожан.
С ахмадабадскими друзьями я обсуждал вопрос о неприкасаемых. Я сказал, что при первой же возможности проведу в ашрам кандидата из неприкасаемых, если, конечно, он будет этого достоин.
– Где вы найдете неприкасаемого, отвечающего вашим требованиям? – самоуверенно возразил один приятель-вишнуит.
В конце концов я решил основать ашрам в Ахмадабаде.
Что касается помещения, то больше всех в этом мне помог ахмадабадский адвокат Дживанлал Десаи. Он предложил сдать внаем свое бунгало в Кочрабе, и мы сняли его.
Прежде всего необходимо было дать ашраму подходящее название. Я посоветовался с друзьями. Среди предложенных названий были «Севашрам» (место служения), «Тапован» (место аскетизма) и др. Мне понравилось «Севашрам», но без уточнения метода служения. «Тапован» казался слишком претенциозным, ибо хотя тапас и был дорог нам, мы, однако, не могли претендовать на звание тапасванов (аскетов). Нашей верой была преданность истине, а занятием – искания и настойчивое утверждение истины. Я хотел ознакомить индийцев с методами, испытанными мною в Южной Африке. Я жаждал выявить, насколько возможно применить эти методы в Индии. Поэтому мои компаньоны и я остановились на названии «Сатьяграха ашрам», что отражало и цель и метод нашего служения.
Для ведения дел ашрама необходимо было принять свод правил и распорядков. Мы составили проект и дали его на обсуждение друзьям. Из многочисленных
В то время среди нас было около тринадцати тамилов. Пятеро тамильских юношей последовали за мной из Южной Африки, а остальные прибыли из разных уголков Индии. Всего нас было двадцать пять человек – мужчин и женщин.
Так был основан наш ашрам. Мы все ели за одним столом и старались жить единой семьей.
Ашрам существовал всего лишь несколько месяцев, когда нам пришлось выдержать испытание, какого я и не ожидал. Я получил от Амритлала Таккара следующее письмо: «Скромная и честная семья неприкасаемых хочет поселиться в вашем ашраме. Примете ли вы ее?»
Я был взволнован. Я не ожидал, что семья неприкасаемых да еще с рекомендацией такого человека, как Таккар Бапа, так скоро выразит желание попасть в ашрам. Я показал это письмо обитателям ашрама. Они благосклонно отнеслись к пожеланию неприкасаемых.
Я ответил Амритлалу Таккару, что мы согласны принять рекомендуемую им семью, если она будет подчиняться всем правилам ашрама.
Семья неприкасаемых состояла из Дадабхая, его жены Дани-бехн и их дочери Лакшми, только начавшей ходить. Дадабхай работал учителем в Бомбее. Они согласились подчиниться всем правилам и были приняты нами в ашрам.
Однако приезд неприкасаемых взбудоражил друзей, оказывавших помощь ашраму. Первая трудность возникла из-за пользования колодцем, в котором брали воду и для хозяина бунгало. Слуга его заявил, что вода, расплескивающаяся из нашего ведра, может осквернить его. Он всячески стал поносить нас и досаждать Дадабхаю. Я сказал, чтобы не обращали внимания на эти оскорбления и продолжали брать воду из колодца, чего бы это ни стоило. Когда он увидел, что мы никак не отвечаем на его ругательства, ему стало стыдно и он оставил нас в покое.
Нам перестали помогать деньгами. Приятель, спрашивавший меня, смогут ли неприкасаемые выполнять правила ашрама, не подозревал о возможности таких последствий.
Одновременно с прекращением денежной помощи появились слухи о возможном общественном бойкоте ашрама. Мы были готовы ко всему. Я заявил товарищам по ашраму, что мы не покинем Ахмадабада, даже если нас будут бойкотировать и лишат самого необходимого. Мы скорей перейдем в квартал неприкасаемых и будем жить на те средства, которые сумеем заработать физическим трудом.