Ревущие сороковые
Шрифт:
Раненый блювал все дальше и дальше утаскивал «Пингвина». «Джеффрис» уже виднелся небольшой точкой. Чтобы привлечь внимание норвежца, я дважды выстрелил из ракетницы.
Кит тащил «Пингвина» со скоростью в одиннадцать узлов. К счастью, он больше не уходил на глубину. Взрывом гранаты, видимо, затронуло легкие, потому что блювал выпускал частые и окрашенные кровью фонтаны.
«Только бы он не пошел под лед или к айсбергам, — думалось мне. — Тогда по радио придется взывать о помощи. Вот будет скандал!»
Старший механик, боцман и матросы, отдыхавшие от вахты, возились на корме, мастеря хитроумные приспособления для зацепки и вытаскивания линя. Трефолев на всякий случай заряжал пушку.
Семячкин, следивший за морем, громко доложил:
— Приготовиться, подходим к концу разводья. Дальше колотый и блинчатый лед.
Побледневший кочегар Мазин, растерянно стоявший у трубы, вдруг каким-то неестественно тонким голосом закричал:
— Рубите к черту линь! Потопит… утопит, дьявол!
Отвисшие губы кочегара тряслись, глаза как-то странно блуждали.
— Спокойней… без психа! — прикрикнул Черноскул. — Лучше помогли бы товарищам.
— Довольно, напомогался! — как-то по-бабьи заверещал кочегар. — Попусту только страдаешь, ни покою, ни денег с вами. На гибель пошли. Кто тут поможет? Хватит ждать, руби конец!
Видя, что на его выкрики никто не обращает внимания, Мазин схватил кувалду и кинулся к лебедке. Там ему путь преградил выскочивший из радиорубки Фарафонов.
— Положи кувалду на место! — спокойно приказал радист.
— Пусти, защитник чертов, убью! Размахивая кувалдой, Мазин заставил Фа-
рафонова попятиться и, подобравшись к барабану лебедки, принялся бить по канату.
Не раздумывая, радист прыгнул и навалился на плечи кочегара. Они оба покатились по палубе. Боцман кинулся на помощь. Вместе с радистом они скрутили Мазину руки за спину. Кочегар норовил зубами вцепиться в кого-нибудь. Пришлось ошалевшего труса стащить в каюту механиков и запереть на ключ.
А кит тем временем, подтащив «Пингвина» почти к самой кромке льда, замедлил ход.
— Линь дает слабину, подхватывай! — крикнул Черноскул боцману.
Демчук с матросами засуетились на корме, но подхватить линь не сумели. Влювал, уйдя под воду, изменил направление.
— Вижу тень, идет правей обратным курсом, — докладывал Семячкин из бочки.
Линь опять стал натягиваться. И судно постепенно развернулось почти на сто восемьдесят градусов.
Теперь блювал тащил «Пингвина» вдоль кромки раскрошенных льдов, как бы ища лазейки, чтобы избавиться от прицепившегося к нему судна.
Я оглядел горизонт. Облака низко нависли надо льдами. Нигде не было видно даже темной точки/ Пришлось обратиться к марсовому:
— Семячкин! Почему не докладываете, где сейчас «Джеффрис»? Чем занят?
— Есть доложить!
Семячкин приник к биноклю и долго вглядывался в море. Наконец он сказал:
— Не разберу… кажется, оставили кита на флаге… Идут в нашу сторону.
Я еще раз выстрелил из ракетницы. Красный шарик, прочертив дугу в небе, словно увяз в лохматых облаках: вниз посыпались только крошечные искорки.
Блювал тащил «Пингвина» с прежней скоростью, но по частым и невысоким фонтанам чувствовалось, что он устал ходить в упряжке.
Время уже перевалило за полдень.
— Как быть с обедом? — обратился кок к старпому. — Сколько же он нас таскать будет?
Черноскул, нахмурясь, молчал. Коку ответил радист:
— Сколько вздумается. Известны случаи, когда киты бесплатно катали китобоев более суток и утаскивали за сотни миль. Так что готовь, «крендель», обед не только на команду, но и на блювала. Он съест немного — тонны три, не больше. Может расплатиться молоком, если сумеешь подоить.
— Отставить болтовню! Стоять по местам, — приказал Черноскул.
— Может, прикажете доложить капитан-директору о нашем бедственном положении? — не унимался радист. — Мы уже третий час ничего не даем знать о себе.
— Подождут, а если будут запрашивать, — отвечайте: «Полный порядок, идем за китом».
— А уточнять не будем, что идем кормой?
— Ладно, будет вам изощряться! «Джеффрис» показался далеко впереди, он шел наперерез блювалу, тащившему «Пингвина». Хаугли стоял на высоком носу китобойца, широко расставив ноги.
«Добить хочет, — понял я. — Счастье, что соседом у нас Хаугли, другие норвежцы не бросили бы охоту».
Сигге Хаугли, настигнув кита, уравнял ход судна и, тщательно прицелившись, выстрелил…
Бювал рванулся в сторону и забился. Это была предсмертная агония.
«Пингвин» по инерции подошел к «Джеф-фрису» на такое расстояние, что можно было переговариваться в мегафон.
— Почему ваш шип не имеет хода? — спросил Хаугли.
— Линь попал на гребной винт! — ответил я.
— Я так и подозревал. Теперь все файн. Только одну минуту, блювал должен плавать.
Накачав кита воздухом, Хаугли подошел к «Пингвину».
— Мы не знаем, как вас благодарить, — сказал ему Черноскул.
— Помогать советик сэйлор — ит тэррибли найз{Это ужасно приятно (а н г л.)}. Чем могу еще услужить?
Первым делом надо было освободить гребной винт «Пингвина». С помощью команды «Джеффриса» пингвиновцам удалось вытащить из воды двести метров манильского троса, но с винта он не снимался. Его требовалось срезать. Это мог сделать только водолаз.
— Hay водолаз, — возразил Хаугли. — Я буду брать буксир. Мы пойдем туда. — Он показал в сторону ледяного поля. — Там штиль.