Рейдовый батальон
Шрифт:
Собирай потом наши окоченевшие трупы, третья рота. Сзади подполз «наркоша» Васька Владимиров.
– Ларик, с меня орден! Молодец! Как ты его? – удивился я.
– Да он оглянулся и что-то скомандовал, а я в этот момент его и снял. А если б он не обернулся? Верняк, нас бы всех уложил. Он, видно, командовал этими «духами». Мятежники залегли за валунами.
– По гранате за камни! – крикнул я обоим бойцам и кинул свою РГД.
«Бам-бам-бах-ах-ах», – взорвались гранаты, и тем же ответило эхо в ущелье. «А-а-а-аллах! Шайтан», – донеслись крики и стоны.
«Трата-та-та-та, щелк-щелк», – в ответ раздались выстрелы. Пули защелкали вокруг и рикошетами от камней с визгом разлетались в стороны.
Снизу выполз ротный с несколькими бойцами.
– Что тут? Что творится?
– Ларионов «духа» завалил, я его добил. Остальные – за валунами.
– Бери бойцов, пулемет и ползи выше, к Сереге! Собьют его, собьют и нас, будет тогда, как вчера! Понял?
Я кивнул в ответ. Вот зараза! Опять я крайний. Не везет.
– Васька, Мурзаилов, Ларик, Керимов! За мной!
Мысли путались в голове. Все как вчера. Все как вчера.
Наша очередь. Обрезанные яйца, отрезанные головы, нам всем пришел полный «абздец». А жить-то хочется. Сил все меньше, а ползти надо, хоть ноги почти как ватные и легкая дрожь в руках.
Навстречу вдруг из-за камня выполз пулеметчик Хафизов с трясущимися руками и ногами.
– Ты откуда? Где взвод? Где все?!
– Т-та-там, – ткнул он пальцем неопределенно и туда же отвел бегающие глаза. – Командир, не знаю! Не знаю, где все.
– Назад, сволочь, застрелю!
Он пополз с нами, но все равно полз самым последним. Вдруг мы наткнулись на еще одного труса.
– Хайтбаев! Скотина, ты почему здесь? Взвод там, а ты здесь!
Сержант забился, как крыса, в щель между камнями, обняв автомат. Этот вождь «узбекской мафии» лежал с перекошенным лицом и весь трясся.
– Шлепну как собаку, гадина! Назад, к взводу!
– Не ори, не пойду! Там смерть.
– На счет два ты труп! Раз… – И я ткнул ствол автомата ему в нос.
Кровь тонкой струйкой потекла по губам и подбородку. Второй раз считать не пришлось. Злобно ругаясь и что-то шипя на родном языке, затравленно глядя мне в глаза, он выполз из своей щели. За следующим выступом лежал свернувшийся в калачик Алимов. Ну и дела, все тут! Рядом лежал Колесо (Колесников) и, закрыв глаза, стрелял из автомата, куда-то в небо.
– Колесо! Очнись! От тебя воняет! Взводного бросили, сволочи! Где Острогин и саперы?
Алимов, весь трясясь, показал рукой в сторону груды камней, а Колесников промычал:
– Мы не дошли, «духи» обстреляли. Мы отсюда бой ведем.
– Вижу, как ведете, и чего еще ваши жопы на барабаны не пустили? Лечь всем в цепь и вести прицельно огонь по «духам»! Серега-а-а! Серега-а.
– Да, я здесь, – заорал он в ответ. – Я тут с саперами. «Духи» нас давят! Ура замполиту! Родной ты мой! Вылез! Ник, я тебя люблю-ю! Живем!!!
– Наверное, живем. Ты там с кем? Сколько с тобой?
– Только два сапера. «Духи» с обеих сторон залегли. Молотят. Где взвод, не видел? Узбеки разбежались, гады.
– Я их тут всех собрал. Все живы. Только обделались твои «орлы»!
До Серегиного укрытия было метров тридцать, и приходилось лежа орать, но это нас обоих подбадривало. Свистящие над головой пули настроения не поднимали. Мандраж во всем теле усиливался. Била какая-то нервная дрожь. Всего ломало и выворачивало. Я снял бушлат и прополз по камням и колючей траве немного вперед.
– Колесо! Будешь заряжать с Алимовым магазины!
– Васька! Ларик! Хафизов! Хайтбаев! Огонь! Держаться! Всем огонь!
По нам несколько раз выстрелили из гранатометов или «безоткатки». Одна из гранат прошла чуть выше над головами, другие взорвались в камнях, не долетев. Не попали, мерзавцы.
Вдруг с вершины, метрах в двухстах от нас, заговорил кто-то в громкоговоритель.
– «Шурави»! Сдавайтесь! Не тронем. Сдавайтесь, а то все будете мертвый! Совсем-совсем мертвый. Сдаетесь, будете живой. Командир, сдавайся! Не тронем! Выходи!
Серега заорал в ответ:
– Иди сюда сам, попробуй, возьми в плен! Давай, друг, скорей! Вперед!
Под эти свои вопли он вместе с саперами палил во все стороны. Стреляли мы, стреляли в нас. Что-то орали в мегафон «духи».
Саид Мурзаилов выполз на пригорок с ПК, взялся за дело, и «духи» сразу приуныли. Хафизов с РПК, поборов страх, прикрыл правый фланг. Все – нас уже не сбить. Колесо и Алимов не успевали перезаряжать магазины. Этот ад уже продолжался черт знает сколько. Голова гудела от грохота и гари. Несмотря на начавшийся дождь, было жарко. Все тело горело и пылало. Возбуждение боя захватило, понесло. Горный костюм промок насквозь. Я что-то кричал, командовал, куда-то стрелял, переползал, швырял гранаты. Вдруг автомат заклинило. Патрон перекосило! Достал шомпол, разобрал автомат, патрон не выбить – никак! Зараза! Кто-то зарядил в магазин патрон 7,62 от АКМ. Как он в магазине поместился?
– Бойцы! Огонь! Я сейчас отползу, держаться!
Я сполз чуть вниз в укрытие и продолжил вышибать перекошенный патрон из ствола. Минут через пятнадцать это удалось. Вдруг навстречу мне выползли все бойцы, один за другим.
– Куда! Куда, сволочи! Назад! Парни назад! Назад!
– Товарищ лейтенант! Ты куда ушел? Одним нам там страшна, сапсем страшна, – забубнил верзила Мурзаилов.
– Да тут я, тут, сказал же – держаться!
– Мы испугались, – промычал Хафизов.
– Назад! Огонь! Всем огонь! Не отступать!