Режим бесконечной функциональности
Шрифт:
Конечно, робот сконструирован более хитро, но Павел не в состоянии представить себе ничего лучше, пока тот не вскроет грудную клетку и не покажет её состав.
Да, дискомфорт от ненормальной схожести с человеком присутствовал, но, с точки зрения выживания, опасны все: и роботы, и люди.
Какое-то время они молчали. Кира смотрела на робота, робот улыбался, а Павел давил зевки. После жары и кофе начало медленно клонить в сон.
– Что интересного есть на Базе? – наконец спросил он, прерывая молчание. – Музеи? Может быть, экскурсии по цехам?
ИИ чуть удивлённо посмотрел на него, но всё же ответил:
– Ни того ни другого. Есть кинотеатр на шестом этаже и планетарий в восточном крыле наземного этажа, но их почти никто не посещает.
– Интересно.
Мэтт неопределённо повёл плечом:
– Раз в год или в полгода поступает очередной приказ, и вся База мобилизуется.
– Вы на военном положении?
– Нет. Я имел в виду, что все ресурсы бросаются на исполнение какой-то задачи. И люди в том числе. Кого-то снимают с других проектов, кого-то вызывают из городов, однажды был набор в кодеры, и люди прилетали даже из других Систем.
– Зачем? На Базе много энергиков?
– Много. Провидцев, кодеров, тестеров – всех много.
Павел удивился, но не показал виду.
– Ты же военный робот, – внезапно сказала Кира, и Павел мысленно застонал. – Зачем делать военного робота настолько визуально неотличимым от человека?
– У разработчиков было много времени?
Кира скептически смотрит на него:
– Несколько жизней?
– А вдруг?
– Почему ты не хочешь говорить название систем?
– А почему ты не говоришь ИН?
Они замолчали.
– Может, обсудим что-нибудь другое? – предложил Павел.
Мэтт неопределенно повёл плечом, а Кира отвернулась.
– У вас нет карт, – утвердительно произнёс ИИ спустя некоторое время.
– Зачем они нам?
– Почти у всех, кого я знаю, они есть, это удобно. Всегда доступ к большому объему информации, к сети, наконец, к связи.
– Мы не хотим их ставить, – ответил Павел. Похоже, робот так же изучает их, как и они его. – Тем более я однажды видел, как происходит замыкание. Разве тут у многих карты? Кодерам же их нельзя вживлять.
– Они – это ещё не вся База, но вообще – да, им нельзя. Так вы кодерами устраиваетесь?
– А похоже?
– Нет.
– Значит, не кодерами.
Павел толкнул Киру ногой:
– Что притихла?
– Я думаю.
– И о чём же?
– Зачем мне говорить? Ты же не хочешь говорить про роботов, а обсуждать кинотеатры и кодеров уже мне неинтересно.
Павел раздраженно вздохнул. Порой она была невыносима настолько, что её хотелось бросить на какой-нибудь необитаемой планете и оставить там на пару лет.
– Обсуждай что хочешь. Можешь тут консилиум роботофилов собрать. Я предложил вам другую тему для обсуждения, потому что со своей вы явно зашли в тупик.
Кира недовольно посмотрела на него.
– Ничего подобного. У меня тысяча и один вопрос о его психоструктуре, не говоря уже о внутреннем строении. Неужели ты не понимаешь? – она ткнула в ИИ пальцем. – Перед нами отличный образец, который сам пришёл к нам в руки и даёт себя исследовать. Да, он отвечает не на всё, и я не знаю, как в его психоструктуру может быть вплетена ирония, но это уже моя вина, потому что я задаю не те вопросы, а при должном походе и результаты можно получить другие.
Он несколько секунд смотрел на неё в молчании, подбирая слова.
– Вот именно в такие моменты я жалею, что твой первый робот с «палкой-копалкой» так тебя и не догнал, – раздраженно сказал он и подавил очередной зевок. – Я спать. Если будешь кричать о своей любви к роботам так, что я проснусь, – клянусь, я столкну тебя с машины. Надоели.
Он не сильно хотел спать, да и сомневался, что уснёт под этот бесконечный диалог, но даже неудачная попытка была лучше, чем «наблюдение» за разбегающимися мыслями подруги.
Павел скрестил руки на груди и закрыл глаза. И готов был поклясться, что Кира смотрит на него и ухмыляется.
Комната была маленькой и светлой, солнце било сквозь пыльные стекла и прогревало спину. Он сидел на низком табурете, как ребенок, положив подбородок на стол, и смотрел на её руки. Девушка месила тесто и что-то со смехом рассказывала. Он улыбался и невпопад отвечал, а где-то в груди разливалось тепло, и знание, что ты любим, было абсолютным.
Павел вздрогнул от резкого звука и, открыв глаза, поначалу даже не понял, где находится.
Кто-то по громкоговорителю надрывал голос.
– …с двадцати часов и завтра до полудня по земному времени будут проводиться исследования за пределами внешнего купола. Атмосфера неустойчива, рекомендуем не покидать Базу и соблюдать меры безопасности. Все рейсы были отменены, трассы перекрыты. Просим вашего понимания.
Со стороны батволера послышался ропот и невольные голоса. Павел закрыл глаза, не собираясь прислушиваться. Хотелось обратно в сон, к сладкому послевкусию счастья.
– Очередные эксперименты? – раздался голос Киры рядом.
– Они постоянно, – ответил робот. – Могут идти неделями.
– А купол убирают?
– Нет, он неразборный – двойной металлводород на сверхплексигласовых нитях.
– Интересно. Ну, так вот, о чем мы говорили? Ах, да. Знаешь, кого он испугался? Кошки Мязинцева. Забился в угол и сидел не шелохнувшись, только глаза сверкали.
– И что в него забили? Симуляцию страха?
– Угадал. Во всех поведенческих матрицах диагонали были имитацией каких-то чувств. Я нашла там почти всё, кроме агрессии, но, может быть…