Режим бога. Экспансия Красной Звезды
Шрифт:
– О Мизуки.
Стоило Вячеславу немного отстать от нас, давая нам возможность поговорить тет-а-тет, как ее голос тут же становится на несколько градусов холоднее.
– Что случилось? Она здорова?!
– напрягся я
– Да. Мизуки хорошо себя чувствует, не беспокойтесь - заверяет меня японка - Дело в другом…
Она печально вздыхает и, выдержав паузу, приступает, наконец, к главному
– Вам, Виктор-сан, сложно представить, сколько трудов, сколько сил и средств вкладывается в юнную девочку, чтобы она сначала стала многообещающей майко, а потом превратилась в прекрасную гейшу. Наш труд можно сравнить лишь с выращиванием цветов.
Так и хочется сказать ей: давайте уже ближе к делу, мадам! Но приходится теперь и вежливо слушать, когда она доберется до сути. Ведь не для того же ока-сан примчалась из Киото, чтобы рассказать мне о пестиках и тычинках?
– Мизуки - это прекрасный цветок, одна из самых блестящих гейш Киото, воспитанная в лучших традициях нашего “мира ив”. Ее карьера даже не достигла еще своего пика - нежный бутон едва превратился в чудесный, великолепный цветок. И вдруг эта очаровательная, умная девушка заявляет, что она покидает наш чайный дом «Тихий уголок» и заканчивает карьеру гейши!
Японка вопросительно смотрит на меня, но я стойко держу паузу
– Виктор-сан, это ведь вы купили ей дом?
– Почему вы так решили, Иендо-сан?
– по-еврейски отвечаю я вопросом на вопрос
– Потому что господин Морита, которому молва приписывает столь щедрый подарок, даже не был знаком с Мизуки - это я знаю точно. Зато вся Япония в курсе, что у вас контракт с Сони.
Останавливаюсь посреди сада и разворачиваюсь лицом к японке. Нашла на кого давить… Я тоже умею разговаривать ледяным тоном, и не хуже ее, а то как бы и не получше. Что ей и демонстрирую
– Госпожа Иендо, я не готов обсуждать с вами свой контракт с одной из ведущих японских корпораций. Пожалуйста, ближе к делу. Пока я не понимаю, что вы от меня хотите. Мизуки взрослая, самостоятельная женщина - почему мы вообще обсуждаем ее жизнь?
– Хорошо, я спрошу прямо: это правда, что Мизуки приезжала в Токио, чтобы встретиться с вами? Она сказала, что ждет от вас ребенка?
– А я повторю вам свой вопрос: почему мы тут обсуждаем взрослую женщину, которая в праве самостоятельно принимать решения и распоряжаться своей жизнью?
– Значит, сказала… - поджимает губы ока-сан - она совсем потеряла голову! Так кажется, говорите вы, европейцы? Неужели не понимаете, Виктор-сан, что рушите карьеру одной из лучших гейш Киото? Уговорите ее избавиться от этого ребенка!
– Госпожа Иендо, а вы сейчас понимаете, о чем меня просите?!
– Да, знаешь ли ты, какая сложная судьба ждет полукровку в Японии?!
– повышает она голос - Какое непростое отношение к ним в нашем обществе? Кем вырастет ребенок, которого в глаз будут называть хафу, а за спиной айноко - выродком? Или ты надеешься увезти их в свою дикую страну? А кому он там будет нужен?!
– А вы предлагаете убить ребенка только потому, что он не будет чистокровным японцем? Да, вы расистка, ока-сан! В отличии от вашей просвещенной Японии, у нас в стране ко всем детям относятся одинаково.
– Вы все равно никогда не будете вместе!
– шипит японка - Мизуки это прекрасный цветок, который сможет расти только в закрытом саду мира ив, она не приспособлена к иной жизни за стенами нашего квартала. А твоя жизнь полна опасностей. Сколько раз на тебя нападали за последнее время? Разве не на тебя вчера бросился с ножом какой-то сумасшедший? Как ты сможешь защитить бедную Мизуки ото всего этого?
Вячеслав, заметив, что разговор у нас накаляется, делает несколько шагов в нашу сторону, но я останавливаю его жестом.
– Госпожа Иендо, рабовладение давно запрещено в современном мире, и в Японии тоже. Мизуки, насколько я знаю, полностью расплатилась с вами и закрыла свой долг перед “Тихим уголком”. Вы больше не имеете над ней власти.
– Да, как ты смеешь, мальчишка! Она мне как дочь!
– Матери не заставляют своих дочерей убивать детей. Вы злитесь, потому что Мизуки удалось быстро расплатиться с вами, и она больше не будет приносить прибыль вашему заведению. И дальше она будет жить так, как сама посчитает нужным. А если вы попробуете ей навредить, то будете иметь дело с господином Моритой и службой безопасности Сони.
Я холодно раскланиваюсь с японкой и, не оглядываясь, направляюсь к ярко освещенным дверям холла. Охрана молча следует за мной.
Старая сука…! Да я в порошок ее сотру вместе со всем “Тихим уголком”, если с прекрасной головы Мизуки упадет хоть один волос…
Глава 9
– Виктор, у нас проблемы!
Гор поймал меня в аэропорту практически перед самым отлетом. Мы уже сдали багаж и готовились проходить границу, как появился взмыленный продюсер. На лице Майкла крупными буквами написана тревога.
– Давай отойдем, выпьем кофе.
Времени в принципе еще хватало. Вячеслав кивнул своим ребятам, те встали на входе в маленькую аэропортовую кофейню. Мы взяли с Гором по капучинке, сели возле большого панорамного окна. Прямо перед нами расстилалось взлетное поле, на котором лайнеры готовились отправиться в небо.
– Я только что говорил с Нью-Йорком… - Майкл повертел в руках чашку - потом еще созвонился с коллегами из конкурирующих лейблов, чтобы уточнить ситуацию…
– Да, что случилось-то?
– не выдержал я
– Американские гастроли под угрозой… - Гор тяжело вздохнул и начал рассказывать.
Оценив успех фильма «Лихорадка субботнего вечера» звукозаписывающие фирмы стали усиленно вкладывать деньги в музыку стиля диско, которую их целевая аудитория — белые рабочие и редники — на самом деле, не слушали. И к 1979 году жанр диско стал настолько популярен в США, что это начало бесить поклонников рок-музыки.
В июне рекламщики бейсбольной команды Уайт Сокс, стремясь заполнить места на стадионе, решились на “гениальный” маркетинговый ход - провести “Ночь анти-диско» вместе с популярным радио диджеем Стивом Далем, известным своей ненавистью к диско-музыке. Тот начал приглашать на матч своих фанатов, а чтобы повысить успех мероприятия, придумал промо акцию — “сдай пластинку с диско и приди на матч всего за 98 центов”. При обычной цене билета в десять баксов.