Режим бога. Зенит Красной Звезды
Шрифт:
Через пятнадцать минут мы на месте, домчались с ветерком. Щедро расплачиваюсь с веселым таксистом, и зову за собой Николая.
– Пойдем, что ли, ...горемычный...
Охранник, вышедший покурить на улицу, видит нас с Альдоной, и удивляется второй раз за день. А Николай, обнаружив у дверей милиционера в форме, заметно напрягается. Шепотом спрашивает.
– Ребят, а мы где...?
– Не дрейфь, считай, что дома...
Но когда мы входим в ярко освещенный холл, все становится ясно без слов. Вся стена обклеена нашими фотографиями, вперемешку с разными знаменитостями. Парень открывает рот, рассматривая нас на фото, где мы стоим в обнимку с Тиной Тернер и Джоном Леноном.
– Так ты и, правда, Альдона Веверс...? А ты тот самый Виктор Селезнев?!
– Тот самый... Пойдем, потом рассмотришь. Сейчас будем тебе оказывать медицинскую помощь.
Альдона приносит для парня аптечку, заставляет его снять куртку с надорванным рукавом и отправляется в мастерскую Львовой искать нитки с иголкой. Я провожу Николая в туалет и вручаю ему пузырек с перекисью.
– Давай... Ты на электричку-то не опоздаешь?
– Да, успею... Прости, а что вы там делали, в ДК Русакова?
– То же, что и ты, "Аквариум" ходили слушать.
– А чего от ментов бегали, они вам вроде как... у-й-й...!
Ну, да... перекись на разбитую бровь - еще то удовольствие, сам знаю... Все это время я ловлю себя на мысли, что лицо этого Николая мне странно знакомо... Словно мы встречались с ним, и не раз, а вот где - вспомнить не могу, хоть убей. Он перехватил в зеркале мой задумчивый взгляд и понятливо поинтересовался
– Чего так смотришь, думаешь, мы встречались где? Вряд ли, ...я бы тебя запомнил...
– А как твоя фамилия, Коль?
– Расторгуев...
Теперь уже у меня натурально отвисла челюсть. Это Расторгуев?!! Любэ?!! Вот это ...кудлатое недоразумение?!! Расторгуев по-своему расценил мое молчание и хмыкнул
– Ну, не знаменитость пока, ...извини!
Спрашиваю, стараясь не выдать своего волнения
– Ты тоже музыкант? А в какой группе играешь?
– Вряд ли тебе знакомо ее название... Ты ведь из Ленинграда, а мы там не выступали. "Шестеро молодых". Не слышал? Ну, я же говорил...
Пока он заклеивает пластырем обработанную рану, я смотрю на него во все глаза. Нет, если конечно состричь эти длинные лохмы, то он станет вполне узнаваем, но пока от привычного мне Расторгуева в нем мало что есть. Даже голос пока другой, нет той знакомой хрипотцы... Расторгуев поглядывает на часы, боясь опоздать на электричку, а мне совсем не хочется отпускать его.
– Подожди, сейчас попробую организовать тебе машину...
Добираюсь до телефона и набираю "мамонта"
– Лех, ...тут такое дело... очень нужно одного хорошего человека в Люберцы отвезти. Он на электричку опоздал, а в эту дыру сам знаешь, никто так поздно не поедет. Сделаешь?
– А ты сам где?
– Да, мы в студии, потом расскажу.
– Ну, ладно, жди... Скоро буду.
Вот за что уважаю - ничего парню объяснять не надо. Перед Зоей неудобно, конечно, но у нее и самой рабочий день не нормированный, должна понимать.
И мы снова направляемся на кухню пить чай, вызывая этим легкое чувство дежавю. Альдона уже пришила рукав расторгуевской куртки и сейчас снова накрывает на стол. Спрашиваю Николая, зачем он убегал, если не играл на сцене?
– Смеешься?! Да потом не отмоешься! Знаешь, сколько ребят исключили из института и комсомола за это дело...
– За то, что они на концерт ходили?!
– Подпольный концерт! Не забывай об этом. Да, и просидеть до утра в кутузке - тоже мало удовольствия. Так что проще было с боями прорываться и уходить дворами...
Потом мы обсудили с ним сегодняшний недосмотренный концерт, поржали над Борискиным пафосом, и к приезду Лехи практически подружились. На прощанье я не утерпел и попросил Леху щелкнуть нас на Полароид. Один снимок подарил Расторгуеву, другой оставил себе. На память.
Догадливый "мамонт" оттащил меня в сторону и поинтересовался
– За тобой заехать, или ты сам на такси доберешься?
– Доберусь. И Альдону сам отвезу. Ты главное, этого парня доставь в лучшем виде, а за меня не беспокойся.
Проводил парней до дверей, мы пожали с Расторгуевым друг другу руки.
– Ну, звони если что, может, пересечемся где, Москва большая деревня!
– Прощай Виктор! Спасибо за все...
На том и расстались. Ну, а наверху меня уже поджидала Альдона, моя боевая подруга! Не сговариваясь, мы отправились сразу в кабинет, проводить испытания дивана. Диван оказался удобным, а моя Снежная Королева очень темпераментной. ...С каждым разом она все больше входила во вкус, доводя меня до финала ничуть не хуже Веры или Анны. Ох, черт ...завтра же в Москву из Тольятти возвращается Анна... Мысль о соблазнительной итальянке, с которой нам так и не удалось пообщаться наедине, подстегнула мое не в меру живое воображение и я снова потянулся к Альдоне, завершая наш короткий "антракт". Ловко перевернул Альку на живот, искушающе провел губами по выступающим позвонкам ее спины и прикусил нежную кожу шеи. Девушка приглушенно застонала от удовольствия...
– --
Одна из самых знаменитых тюрем России - Лефортово - расположена почти в центре Москвы. Но найти ее совсем не просто. С улицы огромное здание прикрывает жилой дом, а к колючей проволоке над стенами народ у нас давно привык. Леха подъехал прямо к желтому К-образому строению. Припарковался у входа. Из будки при воротах сразу вышел охранник в форменной шинели. Сквозь стекло узнал меня в лицо, удивленно покачал головой глядя на "Мерседес", но тем не менее повелительно махнул "мамонту" рукой.
– Суки - выругался Леха, но сдал назад - Вить, я тут буду до упора тебя ждать. Если что - пойду на таран
– Таранов нам не нужно - я отстегнул ремень безопасности и открыл дверь - Если через пару часов меня не будет - звони в приемную Щелокова. Но думаю, все будет хорошо
У проходной меня уже ждал Лунц. Адвокат держал в руках темно-синюю спортивную сумку.
– Что у вас там, Марк Яковлевич?
– поинтересовался я
– Черный индийский чай, сигареты, печенье, белье - ответил Лунц, нажимая кнопку звонка.