Режим бога. Зенит Красной Звезды
Шрифт:
– Какие сигареты?? У него инфаркт был!
– Для сокамерников - пояснил мне Лунц, еще раз нажимая на кнопку
Дверь, наконец, открылась и мы зашли в небольшой коридор, который был разделен решетками на несколько помещений. В первом стояло несколько стульев и облезлый стол. На столе лежали бланки. Лунц поставил сумку на стул и принялся заполнять документ собственной ручкой. Это были бланки свидания. Я тем временем рассматривал плакаты на стенах, в которых рассказывалось что можно, а что нельзя класть в передачи.
– Нам еще повезло - произнес Лун, аккуратно выписывая буквы - В понедельник свиданий нет, но нам почему-то разрешили. В другие дни - тут битком людей, очереди по три-четыре часа...
Оба бланка, свое удостоверение адвоката и мое свидетельство о рождении, он протянул в маленькое окошко. Спустя минут двадцать из дверей вышла пара комитетчиков в стандартной зеленой форме. Мужчины провели нас длинным переходом в обшарпанный кабинет, где мы сняли верхнюю одежду. Там же нас молча обыскали и перетряхнули всю сумку. Каждый пакет был вскрыт, одежда прощупана, чай пересыпан в бумажные кульки. Распотрошили даже пачки с сигаретами. Лекарства отобрали ("не положено").
Молодой охранник повел нас по блеклым петляющим коридорам и лестницам наверх. Я заметил, что между этажами нет бетонных перекрытий, только натянуты металлические сетки. Если встать в центре тюрьмы, где сходятся лучи, то видишь все коридоры снизу доверху. По ходу движения комитетчик проводил огромным ключом по решеткам, создавая странный лязгающий шум.
– Чтобы подследственные не встречались на конвое - на ухо прошептал мне Лунц
Я шел по этим коридорам и не мог поверить, что еще две недели назад я гулял по Таймс-сквер, а месяц назад ужинал в итальянском ресторане с видом на Лазурный берег.
Нас привели в еще одну комнату с несколькими столами и тут же внутрь с противоположной стороны завели Клаймича. Григорий Давыдович шел, шаркая, опустив голову вниз. Лицо его казалось осунувшимся, под глазами залегли темные круги. Увидев нас, директор оживился и даже сделал пару шагов вперед. Но конвой его взял за локти и усадил за стол. Туда же с другой стороны подтащили стулья и мы.
– Ничего не передавать, друг друга не касаться, разговоры только на бытовые темы - быстрым речитативом проговорил один из конвоиров - Я слежу
– Григорий Давыдович как вы?
– я с трудом сдерживал слезы, глядя на директора, обряженного в серую тюремную пижаму
– Лучше, Витенька, уже лучше - с трудом улыбнулся Клаймич - Кто это с вами?
– Марк Яковлевич Лунц - представил я адвоката - Будет вас защищать.
– Очень приятно - кивнул директор - Извините, руку пожать не могу
– Ничего страшного - покачал головой Лунц - Мы тут вам собрали передачу...
Мы все трое смотрим на синюю сумку и не знаем, что делать.
– Конвой вам потом ее отдаст - находится адвокат - Как ваши условия содержания?
– Спасибо!
– Клаймич прижимает руки к груди - Я пока еще в тюремной больнице. И меня даже лечат. Сегодня ставили капельницу. Не думал, что...
– директор оглядывается на охранников - Что у нас в тюрьмах все так... цивилизованно. Да, цивилизованно.
Примерно полчаса мы разговариваем ни о чем. Лунц рассказывает о звонках родственникам Клаймича, директор что-то спрашивает меня про студию. Я же нахожусь в ступоре. Будто это не Григория Давыдовича посадили, а меня. Именно в такие моменты понимаешь истинный смысл пословицы "не зарекайся от сумы и тюрьмы".
– Время!
– конвой забирает сумку, встает рядом с Клаймичем. Мы тоже поднимаемся, пятимся к двери.
– Я вас вытащу!
– тут меня прорывает и я почти кричу - Слышите? Я вас обязательно вытащу!
Нас с Лунцем почти выталкивают из комнаты для свиданий. Ведут обратно в кабинет с нашей одеждой. Только я успеваю натянуть шарф, как в дверь заглядывает... генерал Цвигун. Собственной персоной. Лунц узнает комитетчика, у него вытягивается от удивления лицо. В волосах генерала явно прибавилось седины, он похудел.
– Селезнев!
– манит меня пальцем генерал - Пойдем ка, поговорим!
Я стягиваю с себя шарф, бросаю его на стол. Успокаивающе киваю Лунцу. Мы идем все теми же коридорами в другое здание, на лифте поднимаемся на последний этаж. Ковры, яркие лампы...
– Следственная часть - поясняет Цвигун - Тут следователи КГБ работаюn с обвиняемыми
Мы заходим в один из кабинетов. Успеваю заметить табличку "Старший следователь Захаров В.Н.". Внутри сидит молодой мужчина в штатском костюме и что-то быстро пишет. Заметив нас, он подскакивает, встает по стойке "смирно".
– Прогуляйся - кивает на дверь Цвигун
Следак мигом собирает все документы в папку, запирает в сейф и поспешно покидает свой кабинет.
– Присаживайся - генерал занимает место Захарова за столом, мне же достается стул, на которых видимо, допрашивают подследственных. Пора привыкать?
– Как ваше здоровье, Семен Кузьмич??
– первым начинаю я
– Не дождетесь - хмыкает в ответ Цвигун - Каждый раз тебе поражаюсь, Виктор. Чтобы вот так свободно чувствовать себя в тюрьме, расспрашивать меня о здоровье... Знаешь, какой у тебя оперативный псевдоним в КГБ?
– Какой?
– Вундеркинд. Потому что одни чудеса вокруг тебя происходят. Вот и мне врачи сказали, что еще год и рак был бы неоперабельным. Чудо, говорят, что вы вдруг решили провериться. Поймали опухоль на ранней стадии.
– Долг - платежом красен - я наглею и иду ва-банк - Поможете с Клаймичем?
– Я уже только что помог - генерал удивленно качает головой - Цинев разрешил свидание, чтобы вас могли "послушать" и "записать". Но я все переиграл и отменил прослушку.
– Спасибо, конечно - я озадаченно чешу затылок - А зачем вы меня сюда привели?