Режим бога. Зенит Красной Звезды
Шрифт:
За окном наступили сумерки и на башнях Кремля зажглись рубиновые звезды. Манежная площадь, а ныне Площадь 50-летия Октября, непривычно пустынна, слегка припорошена свежее выпавшим снегом и на ее фоне Кремль выглядит, как на рождественской открытке. Анна рассказывает, как тепло их принимали в Тольятти, и какие шикарные перспективы открываются для итальянского Фиата. Судя по всему, вопрос о совместной модернизации ВАЗа практически решен. Я слушаю в пол уха, раздумывая о том, как лучше начать разговор с Анной о наших с ней отношениях, и сделать так, чтобы комитетчики не усомнились в их серьезности. Пусть считают меня будущим зятем Кальви - в свете последних новостей это не будет лишним.
Но Анна сама заводит разговор "о главном", беря инициативу на себя. Видно ей не терпится услышать все от меня. Начинает с вопроса о том, как мы поговорили с ее отцом. Вздыхаю тяжело, давая себе время обдумать ответ.
– ...Мы хорошо поговорили с Роберто. Обсудили все вопросы и пришли к общему решению, о котором ты, наверное, уже знаешь... К сожалению, мы еще три года по нашим и вашим законам не можем вступить в брак. Но я вот что подумал... У вас ведь в Италии есть прекрасный обычай - помолвка. И мы могли бы обручиться, не предавая это огласке. А за то время, что мы будем помолвлены - сможем убедиться в серьезности наших чувств. Я не тороплю тебя с ответом, подумай...
Наш разговор с Анной прерывается самым неожиданным образом. К столу подходит небольшая процессия, возглавляемая директором ресторана. В его руках огромный букет белых роз, которые он от лица руководства "Интуриста" преподносит Анне в знак укрепления советско-итальянской дружбы и в качестве своего личного восхищения несравненной красотой сеньориты Кальви, перед которой меркнет даже красота этих роз. Я слово в слово перевожу Анне его пламенную речь, особенно выделяя его "восхищение несравненной красотой". Анна польщена таким вниманием к своей персоне, а розы, преподнесенные ей, действительно великолепны, поэтому в ответ она одаривает мужчину своей фирменной улыбкой и толкает краткую благодарственную речь, в которой превозносит гостеприимство и радушие советского народа. Пока мы обмениваемся любезностями с директором и разводим политесы, официант уже ставит на подоконник огромную хрустальную вазу, наполовину наполненную водой, в которую букет роз вскоре и отправляется. Но это еще не все. В довесок к шикарному букету прилагается еще и бутылка вина. Судя по торжественности, с которой метрдотель нам ее вручает, вино как минимум коллекционное.
Наконец, процессия удаляется, официант наполняет наши бокалы, и, пригубив вино, Анна артистично закатывает глаза к потолку.
– Манефик...!
Интересно, из каких таких закромов Родины извлекли это превосходное вино, если даже разборчивая итальянка дала ему такую высокую оценку? К теме нашей помолвки мы больше не возвращаемся, но Анна задумчива весь вечер, и понятно что помолвка не идет у нее из головы.
А самое интересное, что счет за ужин мне отказались принести и денег с меня вообще не взяли! Наш ужин, оказывается, тоже за счет "Интуриста", в знак уважения к Италии, лично к господину Кальви и к прекрасной сеньорите Анне. Широкий жест... достойный. Интересно, в следующий раз меня здесь встретят с таким же радушием? Да будет ли он у меня - этот следующий раз?
В завершение вечера мы решаем прокатиться по вечерней Москве. Ну, не на Тверскую же мне ее вести?! Хотя было бы конечно неплохо... Но нельзя! Вечерняя Москва в 79-м - это вам конечно, не 2000-е с повсеместной подсветкой зданий, но тоже ничего. Новый Арбат, по крайней мере, весь сверкает огнями, жизнь там кипит даже поздним вечером и выглядит он очень современно, а его тротуары полностью очищены от снега. Анна вдруг изъявляет желание немного прогуляться. Пытаюсь отговорить ее, убеждая, что в туфлях у нее быстро замерзнут ноги, но спорить с ней бесполезно и мне приходится согласиться. Выходим из машины, она берет меня под руку, и мы не спеша идем по широкому тротуару. Леха на "мерсе" медленно следует за нами
– Витя, я, правда, не понимаю, почему ты не хочешь уехать со мной в Италию? Подумай еще раз...!
– Нет, Анна... прости, но Родина для меня не пустое слово.
– А я?
– А ты...
– Я останавливаюсь и беру в ладони ее озябшие руки, согреваю их горячим дыханием.
– Ты моя любимая женщина, которую я не могу сейчас бросить на растерзание журналистам. Я хочу быть с тобой, очень хочу, но у твоего отца из-за этого будут большие неприятности. Так что нам придется и дальше скрывать наши отношения, хотя бы до моего совершеннолетия.
– Но до него еще так долго...
Я грустно улыбаюсь и нежно целую кончики ее пальцев.
– Время пролетит так быстро, что ты не успеешь оглянуться! Мы еще такие молодые, ну что для нас какие-то три года?
Анна задумчиво кивает, соглашаясь с моими аргументами. И я с облегчением выдыхаю, поняв, что на этот раз все обошлось. Как и любая женщина, Анна любит ушами, а она сегодня услышала для себя самое главное - я ее люблю и готов ждать три года, чтобы жениться на ней. Ну, вот и славно...! Значит, все остается без изменений. Целую еще раз ее руки и возмущено восклицаю:
– Да, ты совсем замерзла! Пошли быстрее в машину...
В салоне "мерса" тепло и уютно. Мы перекладываем цветы на переднее сиденье и устраиваемся рядом на заднем. Анна явно грустит при мысли о нашем скором расставании, но крепится и не подает вида. Я снова беру ее руку и осторожно надеваю ей на палец кольцо из белого золота с бриллиантом примерно в шесть карат, за которым Лехе пришлось срочно сгонять в гараж, пока я одевался к нашему вечернему свиданию.
– Помни, что я люблю тебя... Не забывай обо мне...
В этот момент я честно верю, в то, что говорю... Всю дорогу до посольства мы самозабвенно целуемся, и Анна нежна, как никогда. А когда я прощаюсь с ней у дверей посольства, в ее глазах столько любви, что у меня замирает сердце. Может ну его это спасение СССР? Уехать подальше от цековских интриг, жить не в общаге ГАЗа, а в Риме на роскошной вилле Кальви, любить красивую женщину, которая родит не менее красивых детей.
– Как же Родина?
– спрашивает меня мой внутренний голос - Хочешь бросить страну?
– А что с ней будет?
– отвечаю я сам себе - Пережила Смуту, Первую мировую войну, Революцию, Великую Отечественную, переживет и распад СССР. Еще сильнее станет. Избавится от нищих азиатских республик, от ненавидящей нас Прибалтики, от хитрых украинцев... Век империй заканчивается, а будущее за...
– Честными людьми - не стихает мое "совестливое" я - Такими людьми, которые не сбежали с поля боя. Такими как твой дед, отец... У нас в роду не было и не будет дезертиров!
Это да... С этим я не могу не согласиться...