Режим бога. Зенит Красной Звезды
Шрифт:
– И сколько вот так можно получить?
– покраснев, спросила Вера
– Десять тысяч на руки легко - меня все больше пора поражал практицизм Альдоны - Шубы, машины, бриллианты, конечно, потом не спрячешь, но власти стараются не трогать крупных артистов. Кто потом будет петь на их юбилеях, да свадьбах?
– Так, дамы! Заканчиваем этот разговор - я решительно пресек опасную болтовню - У нас директор в тюрьме сидит. Тоже думал, что он уже неприкасаемый. Собираемся и возвращаемся на студию.
– --
Забросив
В приемной встретили полковника Зуева, который болтал с порученцем Щелокова. Они обсуждали плюсы и минусы современного отечественного автопрома. А конкретнее - стоит ли брать новый ВАЗ-2106 или подержанную Волгу.
– Не рекомендую - стопанул меня на входе в кабинет министра Зуев - Там Романов и они оба в очень плохом настроении.
– Я все-таки рискну - пробормотал я, открывая дверь.
Мрачные мужики выпивали. На приставном столике стояла полупустая бутылка армянского коньяка, тарелка с порезанными лимонами. Эстеты хреновы...
– О, Витя!
– Щелоков поманил меня пальцем - Иди сюда, рассуди нас
Я подошел и присел к столу. Нахмуренный Романов тем временем пытался подцепить на вилку слипшуюся дольку лимона.
– Вот ты поездил по миру, посмотрел, как живут итальянцы, американцы...
– министр взял бутылку и разлил коньяк по рюмкам
– Допустим - осторожно произнес я, отводя взгляд от алкоголя
– Почему мы так плохо живем?? Мы что глупее их? Или ленивее?
– Николай, прекрати!
– главе Ленинграда наконец, удалось отделить дольку и он взял рюмку в руки - Мы замечательно живем! Я в 66-м с делегацией ездил на Кубу. Вот где люди плохо живут! Голодают, товаров нет, а все улыбаются, танцуют.
Я слабо понимал этот странный разговор. Мужики прилично выпили - под столом стояла еще одна пустая бутылка - беседа явно шла не первый час.
– Еду вчера вечером мимо Детского мира - Щелоков махнул рюмку, заел лимоном - Стоит огромная очередь. Народ мерзнет, приплясывает. Почти все женщины, многие с детьми. Послал адъютанта узнать в чем дело. Возвращается, рассказывает. Оказывается, выкинули дефицит. Детские шубки из черного кролика. Крики, драки... Мамаши ставят детей на прилавки, кричат на продавщиц. Шубки закончились, но люди продолжают стоять. Вдруг еще подвезут.
– Мы! Нация первая запустившая человека в космос, сломавшая хребет фашистской Германии - не можем одеть даже не взрослых, детей наших - Щелоков бьет кулаком по столу, посуда жалобно звенит - Как это понять??
– Ты преувеличиваешь - качает головой Романов - Есть временные трудности, но мы их решим. Вот, Витька, и решит, правда? Программу 100
– Да - я достаю из портфеля стопку бумаги - Только тут от руки написано, и не 100 шагов, а всего пять... Пока пять.
– От этого Витьки одни проблемы - Щелоков смотрит, как Григорий Васильевич аккуратно разглаживает смятые страницы - С узбеками это ты раскопал?
– Я - отвожу глаза, чтобы не смотреть на красное лицо министра
– А знаешь, чем все кончилось?
– хмыкает Щелоков
– Нет, Николай Анисимович.
– Самолет с проверяющими не смог приземлиться в Ташкенте! Рашидов откуда-то узнал о ревизии и перегородил взлетную полосу пожарными машинами. И это на 62-м году советской власти!!
– Щелоков еще раз бьет кулаком по столу
– И где же сел самолет?
– растеряно спрашиваю я
– На военной базе Карши-Ханабад. Пришлось звонить Устинову, просить. Тот обещал дать несколько БМП - доставить членов комиссии в Ташкент. Ты представляешь? Военный конвой надо организовывать, чтобы ревизию провести!
Я смотрю в окно. Смеркается. Заканчивается еще один февральский день. Как же рано у нас зимой темнеет. Идея с Узбекистаном провалилась. Ревизию там, конечно, проведут и приписки вскроют. Но не скоро и с боями. Лишь бы не в буквальном смысле.
– Сегодня в тюрьму к Клаймичу ездил - вспоминаю я - Там Цвигун меня встретил, хочет с вами встретиться
– Зачем?
– Романов убирает бутылку, трет лицо руками, пытаясь прийти в себя
– Хочет стать председателем КГБ - я смотрю на реакцию Щелокова. Тот лишь ухмыляется.
– Готов вам предоставить компромат на первых секретарей
– Поздно - обреченно машет рукой Романов - Суслов продавил начало Пленума на эту субботу. Мы ничего не успеваем. Большинство членов ЦК за Громыко, считай он уже Генеральный секретарь Партии. А мы - под судом. Я тебе скажу как будет - глава Ленинграда пристально смотрит на министра - Сначала тебя решением нового Политбюро снимут с МВД. Заблокируют на даче силами КГБ, проведут обыски. По итогам обысков заведут уголовное дело. Расследовать его будет Цинев, а может уже Андропову к этому времени вернут на должность.
– Пусть попробуют - играет желваками Щелоков - У меня есть Гром, оперативный состав Угрозыска. Все вооружены, находятся в полной готовности...
– Они все предадут - уверенно произносит Григорий Васильевич - Как только услышат по телевизору о твоем снятии. Неделя под домашним арестом, потом перевод в Лефортово. Допросы, очные ставки... Все от тебя открестятся. Быстрый, закрытый суд. Лишение орденов, званий, обвинительный приговор. Сколько тебе лет? 69? Дадут пятнашку, чтобы ты гарантированно умер на зоне.