Ричард Длинные Руки — курпринц
Шрифт:
В главном зале дожидаются три женщины, все немолоды и чем-то похожи, хотя и заметно, что та, которая на полшага впереди, — хозяйка, а остальные — подруги или фрейлины.
— Моя супруга, — сказал сэр Джордан, — леди Мелисса.
Я поклонился, а она в свою очередь церемонно присела, а оттуда, из низкого приседа, проворковала:
— Ваше высочество…
— У вас так мило, — сказал я.
— Мы привыкли, — произнесла она просто, заранее отвечая на невысказанный вопрос. — Вы у нас хорошо отдохнете, ваше высочество. Ваша армия останется здесь на неделю… или больше?
Я заметил осторожно:
— Вы
— Мой муж двадцать лет водил королевские войска, — ответила она с улыбкой. — Я все знаю о переходах и ночевках. Вам понадобится не меньше недели на отдых. Я имею в виду армию.
Из дальней двери появился невысокий человек в очень ярком костюме и туфлях с настолько высоко задранными носками, что кончики привязал золочеными шнурками к поясу.
Сэр Джордан сказал с затаенной усмешкой:
— Мой управитель Ховард. Он покажет вам ваши покои и даст любые объяснения по замку.
— Отлично, — сказал я. — Не буду больше отнимать у вас время.
Мы раскланялись, управитель после церемонного поклона пошел к той же двери, из которой появился, а там мы начали подниматься по широкой мраморной лестнице, такую бы в королевский дворец, а не в суровый замок.
— Интересная архитектура, — заметил я. — Изыск! Правда, на любителя.
Он покосился на меня с недоверием, в самом ли деле интересуюсь, ответил с таким глубоком почтением, что явно адресовано не мне:
— Строил этот замок барон Гогенцоллерн-Зигмаринген со своими друзьями. Откуда прибыли, в летописях не сказано, но выстроили это здание удивительно быстро. Сейчас бы сказали, помогала нечистая сила, но тогда церковь еще не пришла в эти земли, жизнь только выползала из нор.
— Своеобразная архитектура, — заметил я. — Весьма как бы. Интересное решение фронтона и полупилонов, а также флористический дизайн, что эстетически формирует человека, выражая художественные идеи в непонятных для непосвященных образах… Надеюсь, это строение существует в пространстве и времени, не изменяясь и не развиваясь, как всякие прочие.
Он покосился на меня в испуге.
— А что, есть и такие, что развиваются?
Я воскликнул:
— А вы не знали? Есть ряд проектов, в которых замки сами видоизменяются со временем! Более того, даже в течение одного периода могут менять форму и окраску стен в зависимости от этнической или расовой принадлежности владельцев… ну, это как бы далеко отсюда, объяснять долго, да и незачем, мы же просто, как эстеты, эстетствуем, умничаем и как бы любуемся?
Он промямлил на ходу:
— Ну да, как бы ага…
— Ландшафтная архитектура, — сказал я с апломбом, — на высоте, как и архитектура малых форм… я об этих держаках для факелов, какое дивное изящество!.. Это не леди Мелисса создала?.. Нет?.. Странно, я даже не думал, что у кого-то еще найдется такой дивный вкус, так ей и передайте… Ах, у Древних?
Мы поднялись по лестнице на этаж, но управитель не остановился, только шаг замедлил, глаза вот такие, уши шевелятся, я же не только красавец, но и умница редкого разлива, слушает, как я рассуждаю с апломбом ценителя:
— Вот здесь чувствуется барокко и ар-деко, как удивительно гармонично, кто бы подумал! А эта готика в сочетании с динамической архитектурой?..
Он проблеял жалко:
— Нуда…
— Недаром мой дедушка говорил, — сказал я со вздохом, — искусство архитектора заключается в том, чтобы превратить дешевый камень в камень из чистого золота.
Он слушал с возрастающим восторгом, наконец, опомнившись, произнес виновато:
— Ваше высочество, позвольте покажу ваши покои!..
— Да, конечно, буду рад.
Он помялся, прибавил извиняющимся тоном:
— Только я порекомендую вам, как знатоку и ценителю, несколько другое, чем то… что мы выбрали для вас вначале.
— Прекрасно! — воскликнул я с энтузиазмом. — Обожаю, когда жизнь меняется к лучшему!
Поднялись еще на этаж, он подвел к самым роскошным дверям на этаже и коснулся выступающей медной головы дракона.
— Прошу вас.
Я с порога понял, что здесь даже императоры не смогут придраться к убранству. Не только пышность, но и величие. Сами стены дышат уверенностью и ощущением значимости, только одна мелочь слегка покоробила: на одной из полок, украшенной орнаментом из золота, выстроились в ряд несколько человеческих черепов разной величины, от размеров с кулак до лошажьеобразного, но все же человеческого.
Управитель начал показывать и объяснять, что тут и зачем, но я вежливо прервал:
— Вообще-то гостям всегда и везде прежде всего показывают комнату, где можно помыть руки.
Он в недоумении раскрыл рот.
— Руки? Зачем их мыть?
— Можно не мыть, — сказал я терпеливо, — какой дурак их там моет, если говорить правду, но делают вид, что моют, а на самом деле…
Я объяснил просто и доходчиво народным языком, зачем гостям в первую очередь нужно показать эту самую комнату. После третьего повторения он понял, хотя так и остался с раскрытым ртом, не понимая, почему это простое и нужное деяние заменяется ненужным эвфемизмом «мыть руки».
Он терпеливо дождался, пока я помыл руки, а то и ноги, я не спешил, а когда я неторопливо вышел, угодливо поклонился.
— Что-то желаете еще?
— Уже нет, — ответил я. — Кстати, вот эти черепа… Они что-то умеют делать?
Он воззрился на меня в удивлении.
— А зачем бы их здесь держали? Не из-за красоты же!
— Ну да, — пробормотал я в замешательстве, — в самом деле, вкусы у вас вроде бы мужские… ну, в смысле, без выпендренитости и всякого такого.
В коридоре пронесся топот, словно на своем гиганте скачет, задевая стены, Сулливан, но в комнату ворвался запыхавшийся Зигфрид, быстро зыркнул по сторонам.
— Ваше высочество!
— Зигфрид, — сказал я с неудовольствием, — здесь только мы. А это управитель замка, он уже уходит.
Управитель поклонился и торопливо выскользнул за дверь в коридор.
— Ричард, — сказал Зигфрид, нехотя вспомнив про мое требование к старым друзьям обращаться по имени, — это свинство! Я должен в любое помещение входить первым, иначе какой я телохранитель!
— Здесь меня никто не ждал, — напомнил я, — а чтобы подготовить покушение, нужно столько времени и усилий, что мы отсюда уйдем раньше, чем гнусный враг узнает, где мы прячем деньги и шкуры.