Ричард Львиное Сердце. Король-рыцарь

Флори Жан

С ее прибытием битва между двумя королевскими армиями казалась неизбежной. Однако 23 июня оба короля отказались от битвы. Настоящая битва представляла большой риск, и монархи старались избежать его. До сражения при Бувине, капетингские короли участвовали лишь в одной битве — при Бремюле в 1119 г., да и то этот бой был, по словам Одерика Виталия, довольно скромным^{16 [169]} . Генрих II, все время вовлеченный в конфликты, не участвовал ни в одном правильном сражении, как и Ричард до своего крестового похода^{17 [170]} . В Шатору оба короля, кажется, пришли к согласию, что не стоит ввязываться в эту опасную авантюру, где есть риск погибнуть, покалечиться, попасть в плен, что неприемлемо для правителя или короля. К тому же вмешалась и Церковь, пытаясь остановить этот серьезный конфликт между двумя королями-христианами, в то время когда ситуация на Святой земле требовала единения ради Христа и сплочения, дабы спасти королевство Иерусалимское, которому угрожают армии мусульман, объединенные под властью Саладина и поднимающие народ. Легаты папы, которым поручено доставить это сообщение, пытались на месте помирить двух королей. На самом деле они уже готовы на это, лишь бы сделать это достойно^{18 [171]} .К тому же рассказывают, что знак свыше насторожил наемников Ричарда против этой войны: один из них споткнулся на пороге церкви и с досады, страшно ругаясь, бросил камень в статую Богоматери с Иисусом на руках; рука ребенка откололась и оттуда начала фонтаном хлестать кровь^{19 [172]} . Этот знак расценили как очевидное доказательство божественного отречения.

169

16 Orderic Vital, Histoire Eccldsiastique / Ed. Chibnail. Oxford, 1978. T. VI. P. 238. О том,

что крупные сражения были редки в средние века, см. Duby G. Le dimanche de Bouvines. Paris, 1973. P. 148; Fiori J. Chevalirs et chevalerie au Moyen Age. P. 132.

170

17 Cm. Gillingham J. Richard I and the science of war in the Middle Ages // War and covernment in the Holy land / Ed. Gillingham J, Holt J. С. P. 78-91.

171

18 О неоднозначном отношении Генриха II к крестовому походу, см. Мейера, Mayer Н. Е. Henri II and the Holy Land // English historical review, 97, 1982. P. 721-739.

172

19 Rigord. Gesta Philippi regis, § 51. P. 78; Gervais de Canterbury. Opera historica, I, 369; Giraud le Cambrien. De principis Instructione, III, 20. P. 248.

Вассалы французской короны все меньше и меньше желали участвовать в военных кампаниях Филиппа и предлагали свое посредничество. Генрих просил перемирия под предлогом подготовки отъезда в Иерусалим. Филипп не верил, но все же затеял переговоры; Ричард по наущению графа Фландрии и архиепископа Реймсского превратился в посредника и курсировал между лагерями отца и короля Франции, что помогло благоприятно повлиять на Филиппа. Еще одно перемирие было заключено на два года^{20 [173]} , но на данный момент Филипп Август сохранил за собой свои недавние завоевания, особенно Иссуден и Фретеваль. Взамен он получил еще больше, ведь Ричард, заменив своего брата Жоффруа, сопровождал короля Франции к его двору в Париже, и между ними возникли те же чувства. Эта близость стала сильно беспокоить отца: их видели всегда вместе, они ели за одним столом и, как свидетельствуют некоторые хроники, не расставались даже ночью^{21 [174]} . Генриху было о чем беспокоиться, так как такое сближение грозило, без сомнений, новыми политическими и семейными осложнениями. Филипп раскрыл Ричарду, что его отец предложил отдать Аэлис замуж за Жана, который получит Анжу и, возможно, Пуату^{22 [175]} . Иными словами, Ричард должен был уступить место брату. Генрих пытался успокоить Ричарда своими обещаниями. Можно было подумать, что ему это удалось, поскольку Ричард оставил двор Филиппа Августа. Но это было ошибкой. Сделав вид, что слова отца его успокоили, Ричард отправился в Шинон, захватил богатства отца и отправился в Пуату укреплять замки. Давление усиливалось, но Генриху удалось убедить Ричарда в своих благих намерениях, и, в конце концов, тот принес оммаж отцу в Анжере^{23 [176]} .

173

20 Gesta Henrici, II, 5; Ритор (Rigord. Gesta Philippi regis, § 51. P. 78) приписывает, естественно, этот отказ страху англичан перед лицом храбрости французских воинов. Гервасий (Gervais de Canterbury. Opera historica, I, 370-373) подчеркивает также озабоченность Генриха и роль Ричарда как посредника между отцом и Филиппом.

174

21 Gesta Henrici, II, 7. Джилингем (Gillingham J. Richard I and Berangaria of Navarre // Gillingham J. Richard Coeur de Lion. Kingship, Chivalry and War in the Twelfth Century. P. 119-139, в частности P. 134) абсолютно прав, утверждая, что такое поведение между мужчинами было признаком дружбы, привязанности, не имея ничего общего с гомосексуальностью.

175

22 Giraud le Cambrien. De principis Instructione, III, 2.

176

23 Gesta Henrici, II, 9.

На пути к крестовому походу?

Это могло остаться лишь очередным перемирием, но возник новый фактор, который должен был надолго помирить соперников: 4 июля 1187 г. в Святой земле король Иерусалимский Ги де Лузиньян (ставший королем благодаря своей жене Сивилле, наследнице королевства) неосмотрительно согласился на битву, которую ему навязал Саладин на очень невыгодной для христиан местности. После изнуряющего и плохо продуманного в стратегическом отношении марша по жаре днем, следом за которым наступила бессонная ночь, уставшая армия, лишенная воды и плохо вооруженная, была полностью разгромлена в битве при Хаттине^{24 [177]} . Армия христиан была уничтожена, пленных тамплиеров и госпитальеров перебили прямо глазах Саладина, который собственноручно казнил Рено де Шатильона. Что еще страшнее, так это то, что Святой Крест, который считался талисманом-покровителем, попал в руки Саладина^{25 [178]} , а Иерусалим сдался чуть позже. Христианам осталась только прибрежная полоса и несколько крепостей Антиохии, Триполи и Тира и несколько изолированных замков на территории мусульман.

177

24 См. по этому поводу Housley N. Saladin’s triumph over the crusader state: the battle of Hattin, 1187 // History today, 37, 1987. P. 17-23; Kedar B. Z. The battle of Hattin revisited //The horns of Hattin / Ed. Kedar B. Z. Jerusalem, 1992. Р. 190-207. Гервасий приводит письмо тамплиера Террика, где описывается победа Саладина (Gervais de Canterbury. Opera historica, I, 375). См. также Raoul de Coggeshall. Chronicon anglicanum, 21.

178

25 О защитной функции Святого креста см. Murray А. V. “Mighty against the ennemies of Christ”: the relic of the true cross in the armies of the kingdom of Jerusalem // The crusades and their sources. Essays presented to Bernard Hamilton. Aidershot, 1998. P. 217-238.

Эта новость достигла Запада. Папа Урбан III умер, узнав ее, а его преемник Григорий VIII также умер в декабре 1187 г., успев уговорить императора и весь христианский мир на новый крестовый поход^{26 [179]} . Заморская земля взывала к помощи и направила на Запад посланников, чтобы собрать новый поход^{27 [180]} . Среди них был архиепископ Жоселин Тирский, и его слова потрясали, но он так и не успел переубедить колеблющихся королей^{28 [181]} . В конце концов, призыв к крестовому походу стал усиленно пропагандироваться во Франции, Англии и в Уэльсе такими красноречивыми проповедниками, как Петр Блуаский и архиепископ Балдуин Кентерберийский^{29 [182]} . Генрих II уже изъявил желание принять участие в крестовом походе, но постоянно откладывал его. Он был недостаточно уверен в своих отпрысках, чтобы не бояться отъезда, который предоставил бы им полную свободу. Филипп также колебался. Помимо возможности возникновения конфликта в его отсутствие, его беспокоило и собственное потомство. Его жена Изабелла до сих пор не родила ему наследника. Рождение сына (будущего Людовика VIII) в сентябре 1187 г. не позволило ему покинуть семью. В любом случае, отправиться в поход оба короля могли только вместе и одновременно, так как их недоверие было взаимным.

179

26 Roger de Hoveden. Chronica, II, 322; см. также Richard J. L’indulgence de croisade et le pelerinage en Terre sainte // II Concilio di Piacenza e le crociate. Piacenza, 1996. P. 213-223.

180

27 Эти сцены пропаганды с использованием наглядной поддержки, как это ни странно, больше всего переданы мусульманским хронистом Ибн аль Ясиром; см. переведенный Ж. Ришаром текст в Richard J. L’esprit de la croisade. Paris, 1969. P. 112.

181

28 Cm. Painter S. The Third crusade: Richard the Lionhearted and Philipp Augustus // Stenton К. M. A history of the crusades. T. II: The Later crusades. Philadelfie-London, 1962. P. 45-48; Richard J. Histoire des crosades. Paris, 1996. P. 216.

182

29 Roger de Hoveden. Chronica, II, 338; Giraud le Cambrien. Itinerarium Kambriae et Descriptio Kambriae / Ed. Dimock. London, 1868. T VI. P. 14, 75, 151; о проповеди Третьего крестового похода см. Cole Р. J. The preaching of the crusades to the Holy Land, 1095-1270. Cambridge, 1991. P. 63-79.

Ричард их опередил: как отмечают все хроники, он первым ответил на призыв в ноябре 1187 г. Как только он узнал о взятии Иерусалима, еще даже до проповеди архиепископа Тирского, он взял крест в Туре из рук местного архиепископа и поклялся отомстить за оскорбление, нанесенное Христу. Все отмечают и важность этого решения, и то, что Ричард принял его, не спрашивая ни мнения, ни совета отца и не заботясь о его воле^{30 [183]} . Но, как мы увидим, от решения до исполнения этого обязательства путь был слишком долгим.

183

30 Giraud le Cambrien. De principis Instructione, 239; Raoul de Diceto. Opera historica, II, 50; Guillaume de Newburgh. Historia regum Anglicarum, 271; Mattheu Paris, II, 329; Ambroise, v. 63.

В

ответ на решение Ричарда Филипп выдвинул свои требования: он не мог отпустить Ричарда на неопределенный срок, пока тот не женится на Аэлис. Когда Генрих вернулся в Англию после проведенного в Кане Нового года, Филипп этим воспользовался, чтобы в январе 1188 г. пригрозить захватом и опустошением Нормандии в случае, если король Англии не вернет ему Жизор и все земли или не женит Ричарда на Аэлис^{31 [184]} . Генрих тотчас же прибыл в Нормандию и предложил встретиться; встреча состоялась 21 января между Жизором и Три^{32 [185]} . Архиепископ Тирский воспользовался перемирием государей, чтобы бросить пламенный клич к походу, который имел тем большее воздействие на аудиторию, что, по утверждению очевидцев, в тот момент на небе появился крест, подкрепляя призыв. Оба короля, убежденные во вмешательстве небес, приняли решение помириться и отправиться в крестовый поход. За ними последовали многие вассалы, в частности граф Филипп Фландрский. Чтобы различать различные национальные группы, было установлено, что они будут нести кресты разного цвета: красный для французов, белый для англичан, зеленый для фламандцев. Со своей стороны, Ричард также готовился к походу и по этому случаю отправил послания императору Фридриху, который обещал свободный проход через его земли, и новому королю Венгрии Беле, который ответил ему тем же^{33 [186]} . Ричард наметил маршрут похода. Император Фридрих тоже готовился к крестовому походу, который должен был состояться через два месяца. Нам известно, что с ним произойдет: он утонет 10 июня 1190 г., при переправе реки в Малой Азии^{34 [187]} .

184

31 Roger de Hoveden. Chronica, II, 334.

185

32 Gesta Henrici, II, 59; Roger de Hoveden. Chronica, II, 335; Raoul de Diceto. Opera historica, II, 51; Mattheu Paris, II, 330; Rigord. Gesta Philippi regis, 56. P. 83; Ambroise, v. 130-136; Itinerarium, lib. II, c. 3.

186

33 Raoul de Diceto. Opera historica, II, 52-54.

187

34 Gesta Henrici, II, 89; немецкая экспедиция продолжилась под руководством его сына, Фридриха Швабского; кости Фридриха Барбароссы перенесены крестоносцами и захоронены в Тире; см. Guillaume de Newburgh. Historia regum Anglicarum, 329; Raoul de Diceto. Opera historica, II, 84.

Оба короля, каждый со своей стороны, извлекли выгоду из своего решения: они потребовали мораторий на все долги крестоносцев (в том числе собственные) и установили новые и высокие налоги, как на мирян, так и на священнослужителей, требуя десятую часть их годового дохода, что впоследствии назовут «Саладиновой десятиной». Крестоносцы были освобождены от уплаты налогов, что вызвало некоторое недовольство^{35 [188]} .

Однако правители и короли не спешили отправиться в поход. Более того, между ними началась война. Пуатевинские бароны снова восстали по наущению Эмара Ангулемского (брата и наследника Гийома Тайфера), Жоффруа де Ранкона и Раймунда Тулузского. Именно Жоффруа де Лузиньян, брат короля Иерусалимского, подлил масла в огонь, предательски убивав одного рыцаря из близкого окружения Ричарда. Чтобы отомстить, Ричард поднял войско и разгромил армию Жоффруа, но пощадил тех людей, которые желали идти в крестовый поход. Остальных он предал мечу и захватил многочисленные замки. Другие бароны сопротивлялись, поддерживаемые (как говорят) деньгами Генриха 11. Ричард затаил на отца злобу^{36 [189]} . Наконец ему удалось раздавить Жоффруа, после чего он атаковал со своей армией брабантцев Тулузэн. Очень быстро он захватил замки в Керси, которым он овладел, нарушив обязательство уважать статус-кво^{37 [190]} . Возможно, благодаря успеху Ричарда в Тулузэне установились тесные отношения между ним и Санчо VI Наваррским. Можно считать, что с этого времени была достигнута договоренность о свадьбе Ричарда с его дочерью Берангарией, которой предстояло официально состояться в Лимасоле через три года^{38 [191]} .

188

35 Guillaume de Newburgh. Historia regum Anglicarum, 272; Raoul de Coggeshall. Chronicon anglicanum, 24-25; Rigord. Gesta Philippi regis, § 58. P. 85.

189

36 Giraud le Cambrien. De principis Instructione, 144.

190

37 Rigord. Gesta Philippi regis, § 60. P. 90.

191

38 Бертран де Борн обвиняет короля Филиппа в том, что он никак не среагировал на завоевания Ричарда в Тулузэне. И подговаривает хотя бы ответить на оскорбление, нанесенное ему Ричардом, который отказался жениться на его сестре и предпочем сделать своей женой дочь Санчо VI. См. Bertran de Born, ed. G. Gouiran, № 27. P. 553-554.

Эта попытка аннексии вывела из себя Филиппа Августа, призванного на помощь Раймундом. В свою очередь, король Франции завоевал Берри, убедившись сначала, что Генрих не приедет на этот раз спасать Ричарда. 16 июня 1188 г. Филипп легко захватил Шатору, получив одобрение многих сеньоров, которые покинули Ричарда, чтобы присоединиться к нему. Ричард вновь оказался в затруднительном положении. Он предупредил отца о сговоре между Филиппом и Раймундом Тулузским^{39 [192]} . И еще раз Генрих пришел на помощь сыну: он собрал «огромную армию», состоящую в основном из пехотинцев и валлийских лучников, вторгся в королевство Францию и опустошил земли между Вернеем и Майенном^{40 [193]} . Филипп счел нужным покинуть Берри и защитить сердце королевства. У Ричарда оказались развязаны руки, и он тщетно попытался захватить Шатору, где находился один из приближенных короля Франции Гийом де Барр, о котором у нас будет еще возможность поговорить. Во время осады Ричард был атакован французскими воинами. Вынужденный спасаться бегством, лишившись коня, он чудом спасся^{41 [194]} .

192

39 Gesta Henrici, II, 39-40.

193

40 Mattheu Paris, II, 331; Guillaume de Newburgh. Historia regum Anglicarum, 276.

194

41 Gervais de Canterbury. Opera historica, I, 434.

К северу от этих мест количество противостояний увеличилось после провала на встрече, проходившей, как всегда, под вязом между Жизором и Три: эта встреча привела лишь к уничтожению того вяза, срубленного раздраженными французами, вынужденными сидеть на открытом солнце во время обсуждения, в то время как английская делегация расслаблялась в тени векового дерева^{42 [195]} . Епископ Бовэ, более воинственно настроенный, чем позволялось духовенству, вторгся в Нормандию, сжег города и опустошил регион; король Франции сделал то же самое. Он бросил вызов Генриху II и объявил о своем намерении захватить Берри и нормандский Вексен. Находясь перед лицом такой угрозы, 30 августа Генрих прекратил пассивно наблюдать за происходящим. Он проник на территорию Франции со своей армией, сам сжег большое количество городов и сел и в компании Ричарда направился в сторону Манта, где, как ему сказали, расположился король Франции. В ходе сражений Ричард взял в плен Гийома де Барра, который стал его пленником под честное слово, однако, как говорят, сбежал на лошади своего слуги. Возможно, именно здесь берет истоки враждебность Ричарда, которую он проявлял к Гийому де Барру. Победа Плантагенетов была блестящей, а добыча весьма велика. Успокоенный намерениями своего отца, Ричард вернулся в Берри, а по пути сжег Вандом, сеньор которого был союзником Филиппа^{43 [196]} . Бертран де Борн приветствовал это начало войны, родительницы королевских почестей для рыцарей:

195

42 Gesta Henrici, II, 47; Roger de Hoveden. Chronica, II, 345; Raoul de Diceto. Opera historica, II, 55; Mattheu Paris, II, 336.

196

43 Gesta Henrici, II, 46; Roger de Hoveden. Chronica, II, 344.; о враждебности Ричарда no отношению к Гийому де Барру см. дальше, стр. 81, 135.

«Я не могу помешать моей песне литься, потому что господин Да и Нет зажег огонь и пролил кровь, ведь большая война делает щедрым алчного сеньора»^{44 [197]} .

Противоборствующие стороны рисковали увязнуть в битвах, но в действительности конфликт уже изжил себя, так как французские бароны отказывались воевать с другими государями-крестоносцами из-за страха быть отлученными от церкви. Таким образом, графы Фландрии и Блуа обязались не брать в руки оружие до крестового похода, что привело к предложению встретиться в Шатильоне 7 октября 1188 г.^{45 [198]}

197

44 Bertran de Born, ed. G. Gouiran, № 28. P. 569.

198

45 Roger de Hoveden. Chronica, II, 345.