Рифы космоса (трилогия)
Шрифт:
Можно есть!
Во время ленча у стола «Президентов Дикси» возвышался мрачный охранник. Не обращая на него внимания, Райленд наслаждался жареной свининой с картофелем. Допивая третью чашку кофе, думал, что больше не будет доверять Опорто.
Все было ужасно вкусно. Почему бы и нет? Ведь транквилизаторы не заглушают мыслей, они только снимают уровень эмоций, которые служат для пробуждения мышления! А страх и беспокойство уже сыграли свою благотворную роль — план побега готов. Он приведет его в исполнение сегодня ночью, если удастся, или следующей. Теперь, когда охране известно, что Райленд избегал пищи, оставаться на голодной диете не имеет смысла, к тому же калории укрепят его тело и сыграют немаловажную роль в побеге.
Он с нетерпением ждал сумерек, тем более что время не ждало — в тот день вызвали очень многих. Сосед по комнате попал в список на полуденной поверке и до сих пор не вернулся. И уже не вернется, говорили опытные обитатели орган-банка, ибо, если человек не возвращается к следующей поверке, то не возвращается никогда.
Днем вызвали пятерых. После ужина — семерых. Ого, подумал Райленд сквозь мягкий туман мепробомата, в коттедже осталось только трое. Судьба явно благоволит к нему.
После вечерней поверки он последний раз прошелся по дорожкам парка и отправился испытывать удачу.
Самое время!
Едва сгущающиеся сумерки поглотили его фигуру, к коттеджу подошел охранник. До Райленда донеслись обрывки фразы — «Райленд» и «клиника». Один из жителей коттеджа ответил что-то басовитым голосом. Охранник заговорил снова, но разобрать можно было только «она подождет».
Райленд затаился, провожая взглядом неторопливо удаляющегося охранника. Он не знал, чего от него хотят, но был уверен, что время его истекает.
Но кто же эта «она»? Анжела?
Вряд ли. И все же, почему бы не повидать ее? Если Анжела уговорила охранника взять на себя миссию мальчика-рассыльного, почему бы не выяснить причину? А если это не она… все равно. Чем дальше он будет от «Президентов Дикси», тем лучше для него.
Посылала за ним не Анжела. Она совершенно не имела понятия, почему охранник его искал, и совершенно этим не интересовалась.
Настороженно оглядываясь, Райленд присел рядом с ее креслом. Темная тропическая ночь была ласковой и теплой. Больше для того, чтобы проверить ее реакцию, а не затем, чтобы облегчить душу, он рассказал о доносе Опорто и полученной новой дозе транквилизатора.
— Он поступил правильно, Стив. Ты не должен совершать антиплановые поступки!
Райленд покачал головой.
— Я тебя не понимаю, — заметил он. — Одно дело — работать для Плана. Это понятно. Это обязанность. И совсем другое — выдать товарища…
Анжела рассмеялась.
— Ты ошибаешься, Стив. Помнишь, чем я занималась, когда мы встретились?
— Работала с компьютером.
— Правильно! Мы задавали ему задачи. О, сложные задачи. Я так любила эту работу, Стив! И компьютер решал задачи одну за другой, раз-два, щелк-щелк! Он не ошибался, он был частью Плана, понимаешь? Одной из частиц всеобщего Плана Человека, которым управляет Машина. Знаешь, почему он не ошибался?
— Почему?
Его раздражало ее спокойствие.
— Потому что мы его постоянно проверяли! — торжествующе воскликнула девушка. — Там имелся специальный тестирующий контур. После каждой задачи мы посылали проверяющий сигнал, в пять раз превышающий по напряжению обычный, через каждую лампу, каждый транзистор, каждое реле. Если какая-то деталь была ненадежной, она сейчас же выходила из строя, и мы заменяли ее. И… Стив, я — такой же проверяющий заряд.
Подавшись вперед, она оперлась на поручень, не дававший ее безрукому туловищу выпасть из кресла.
— Но…
— Такие, как ты, не имеют права нарушать План! — крикнула Анжела. — Вас нужно выявлять и заменять. У нас с Опорто была такая функция в системе Плана — сообщать о ненадежных деталях системы. Ты был плохой деталью, признай это, Стивен — ты мог подвести. И действительно подвел! Машина куда лучше будет справляться с Планом без тебя!
Райленд кругами ходил вокруг кресла. Девушка смотрела на него с торжеством и состраданием. Наконец он с неохотой спросил:
— И ты все еще стремишься служить Машине? Даже теперь, когда она отобрала твои руки и ноги?
— Да, стремлюсь.
— Тогда ты ненормальнее Опорто, — проревел он. — Машина — это чудовище. А План Человека — надувательство!
Анжела сохраняла каменное спокойствие.
— План Человека позволяет жить тринадцати миллиардам людей на планете, — напомнила она.
— Отличный способ держать в рабстве тринадцать миллиардов!
— А ты знаешь другой?
Он нахмурился.
— Не знаю. Но, возможно… в Рифах космоса…
— Рифы космоса больше не имеют для тебя значения, дорогой. О Роне Донвуде можешь забыть. О, это был настоящий мужчина… И Рифы, может быть, в самом деле существуют… Не знаю. Но какая нам разница? — Она шевельнула головой, и кресло переехало ближе к Райленду. — Разве это так плохо — быть рабами? Я знаю, у тебя свои идеалы. И уважаю за это, честное слово! Но ведь речь идет о жизни и смерти человечества! Разве не справедливо, что для каждого Планом Человека предусмотрена доля счастья?
Он коротко рассмеялся.
— Это счастье попадает в нас вместе с водой из стакана.
— Только ли? — Она лениво откинулась на спинку кресла, глядя на Райленда огромными искренними глазами. — Ты забыл обо мне, Стив. Разве ты не хочешь меня?
Вопрос застал его врасплох, он вспыхнул.
— Я… я не знаю, что…
— Ведь я здесь, милый, — вкрадчиво и нежно продолжала Анжела. — Если ты хочешь меня — я рядом, беспомощная…
Он глотнул.
— Ты… ты можешь закричать. Прибежит охрана… Проклятье! — закричал Райленд, одним прыжком отскочив в сторону. — Я тебе никогда не прощу этого! Ты заставила меня пасть до собственного уровня, так? Но второй раз этот фокус не пройдет.
— Не знаю, о чем ты, дорогой.
В голосе ее слышалось искреннее сожаление, и мгновение спустя Райленд понял, что она говорит правду. Эта девушка принадлежала ему, и, если он захочет, она не оттолкнет его.
— Ты и в самом деле высоковольтный проверяющий контур, Анжела, — грубо сказал он. — Но однажды я уже с тобой перегорел. Второго раза не будет.
Больше Райленд не сомневался. Он окружен стенами? Что ж! У стен две стороны, и его путь лежит на ту сторону! Возможно, к тому времени он будет только человеческим обрубком, но выберется, выберется!