Римаут. Ледяной ключ
Шрифт:
— Ну, — спросила Агата, подойдя на пару шагов. — И зачем ты все это устроил?
— Попрошу на «вы» с работником полиции! — буркнул тот.
— Много чести! Какой-то жалкий тип, пользуясь обрывками знаний, разрушил всю нашу жизнь, а мне с ним — на «вы»?! — Агата громко фыркнула, вложив в этот звук максимум презрения. — Отвечай, что такого в доме? Что? Зачем это все было, зачем погиб мой отец?
— Мне нужен сам дом! — крикнул Каневски. Ага, на вид ты спокойный и уверенный, а нервы-то не в порядке…
— Я успела догадаться. — Агата обвела взглядом всю компанию призраков. В этот момент некто невидимый словно повернул регулятор громкости — округа наполнилась звуками. Тишина разом сменилась диким гвалтом: свист, хрипение, низкое рычание Уми под ногами, неясный шепот Лизы и ее мужа, скрежет сабель кукольного воина. Все вместе будто обрушилось на девушку сверху, пропитало ее насквозь.
Но изменилась и сама Агата. Вместо растянутого свитера и домашних джинсов она теперь была одета в облегающий черный костюм, на котором танцевали отблески огня пылающего Маркаса. Даже кроссовки, словно устыдившись соседству с черной кожей наряда, превратились в высокие шнурованные сапоги. Девушку можно смело снимать в таком виде в любом фантастическом боевике, даже без макияжа. Распущенные светлые волосы волной падали на плечи.
Каневски вздрогнул и посмотрел на свою соперницу по-новому. Вместо немного глуповатой девчонки Фроманов, которую он с самого начала не воспринимал всерьез, перед ним стояла юная воительница — не меньше. И хотя оружия в руках Агаты не было, вся ее тонкая фигурка, весь ее вид излучали вызов и агрессию.
— Ты хотел знать, кого из нас, Фроманов, надо было бояться? — спросила она. — Меня, гнусный человечек!
Даже голос у нее изменился, стал более низким и бархатистым, присущим куда более взрослому, искушенному и недоброму человеку.
Уми зарычал, бросившись на защиту этого странного хозяина. При жизни пес был добродушным существом, не напавшим бы ни на кого даже для спасения Антона или Лизы. Но жизнь его давно кончилась, а в этом существовании, в вечном полумраке небытия он получил единственный инстинкт — кусать, грызть, рвать насмерть. Тем более, когда ему приказал человек, не только убивший его тело, но задержавший часть сущности на земле.
— Мне нужен ключ от великого дома! — сказал Каневски, провожая глазами прыжок призрачной собаки. — Отдай мне ключ! Отдай мне власть, она моя по праву!
— Что за бред? — недоуменно произнесла Агата, уворачиваясь от собаки. Как бы ни был стремителен призрак, она двигалась еще быстрее.
Уми пролетел мимо ее плеча и ударился о машину, оставив там вмятину. Похоже, хозяин этой своры убийц не просто вытащил их на битву, но и придал им материальности.
Лири не выдержал и выскочил из-за руля, схватил собаку за шею и попытался повалить. Уми щелкнул зубами, и по руке специального агента пролегла кровавая полоса. Лири закричал от боли, ему вторил довольный смех полицейского.
Каневски пришел в себя после неожиданного превращения Агаты и теперь злобно смеялся над этими беззащитными людьми.
— Хороший песик, хороший… Фас! — внезапно заорал он, перестав смеяться… Уми рыкнул еще громче и вцепился в уже раненую руку Лири. Тот умудрился сбить собаку с ног, не отпуская шею, они с воем и рычанием откатились за машину в кусты, громко ломая ветки.
Агата шагнула к Каневски, но он испуганно отшатнулся назад, явно не желая переводить их схватку в единоборство. Сквозь него из-за спины просочились две туманные фигуры, на глазах обретая плотность и силу.
— Лиза, — сказала Агата. — Я же просила полежать спокойно. Всего сутки!
— Не могу… Никто не может… — шепотом ответил призрак женщины. — Он — наш властелин!..
— Очень жаль, — сухо сказала девушка и подняла руки, направив растопыренные пальцы на обоих Рецев.
— Отдай ключ, тварь! — укрывшись за призраками, закричал их хозяин. — Последний раз говорю! Ведьма! Вы все погибнете!
Агата молчала. Во-первых, она понятия не имела, что за ключ нужен был этому мерзкому убийце, а во-вторых… К ней вернулось фантастическое ощущение силы, всегда стоящей за спиной. Всегда, с самого рождения, теперь она прекрасно понимала это. Просто чтобы получить к ней доступ, необходимо было пройти через ужас. И она сделала этот шаг.
Она опустила руки: больше никаких огненных мячиков, никакого поливания струями чистой силы. Все это приемы для неумех.
Или для начинающих.
Каневски показалось, что черный силуэт девушки вдруг вспыхнул на мгновение ярким синим светом, словно кто-то вырезал ее фигуру из этого мира, а сам посветил вместо нее сметающим все лучом мирового пламени. Или… Или она стала окном в эту реальность из другой, неизмеримо более страшной.
Грохот пришел уже позже. Непонятно, что это было, да и не в его силах, смешного вечного неудачника, чудом заполучившего в руки умение создавать призраков, понимать законы вселенской механики.
Тянувшаяся к лицу Агаты мертвенно-белая рука Лизы с острыми когтями, начала плавиться в этой вспышке синего как воск, оплывая и капая на землю. За рукой пришел черед остального тела, а рядом с женой, не оставив ее даже за порогом, так же оплывал Антон Рец. Человек, всей причиной несчастий которого было всего лишь случайное владение тем, чего он не понимал.
Капли от обеих фигур не долетали до земли — они таяли, растворялись в наполненном грохотом и вонью воздухе, исчезали, как предстояло исчезнуть и их душам. В небытие. Никто и никогда больше не сможет вызвать их, потревожить посмертный покой двух хороших в сущности жителей Римаута.
— Чертова псина! — хрипло закричал Лири. Из кустов под ноги обессилено взиравшей на повелителя мертвых Агате выкатился клубок из человека и собаки. Никто не знает, как специальный агент смог продержаться хотя бы это время схватки, но силы его были на исходе: обе руки изгрызены до костей, на шее — глубокая рваная рана. При любом движении от Лири во все стороны летели кровавые дорожки капель, оставаясь на земле, на машине, на кожаном наряде Агаты.
Каневски снова захохотал. В его смехе не было не только веселья — вообще мало чего человеческого. Так могла бы смеяться каменная горгулья, если бы господь или его вечный оппонент дали ей голос.