Римаут. Ледяной ключ
Шрифт:
11. Третья ночь
Павел нервничал. Сам бы не мог такое представить раньше, но прямо сейчас сидел за кухонным столом — и злился на всех. Исключая, наверное, только Агату: она-то тоже была здесь и даже пыталась накормить его ужином. Виктор сказал, что ему опять нездоровится — заперся вон у себя в комнате, даже в приставку не играет. Просто сидел на кровати, подтянув к себе не используемые давным-давно гантели, и смотрел вокруг бешеными глазами. Мария пребывала в полусне — то ли спит, то ли нет, даже непонятно.
Управляющий после возвращения в банк раз пять заходил в кабинет Павла с пустяковым вопросами. И каждый раз внимательно смотрел в глаза, словно собираясь спросить что-то важное. Но так ни что и не решился.
Господин Фроман злился даже на покойного комиссара — неужели тот не мог споткнуться (или от чего он там умер?) — в другом месте. Не во дворе его, Павла, дома? При мыслях о Каневски Павла передернуло, как от удара током. Какой же мерзкий тип!
Странно это все… Ведь он, Фроман, всегда был веселым уравновешенным человеком. Даже самые сложные времена в поисках работы он пережил спокойно, с уверенностью в будущем. А сейчас — какие-то три дня в этом городке — все стало не так. С ног на голову все встало. Постоянное напряжение, злость, беспричинный страх словно пронзали его сотнями тонких неприятных иголок. Дикие истории про призраков, которые, якобы пугали его домашних. Нелепые обвинения в причастности к убийству. А сегодня — еще и эта мутная история с деньгами, которых никто так и нашел. Плюс смерть комиссара. Бред…
— Чай и печенье?
— Да, дочь. Спасибо…
Агата налила две чашки и поставила одну перед отцом. Насыпала печенье из пакета в тарелку, даже разложила его в виде какой-то многоугольной звезды.
— Папа, может нам уехать отсюда, а? Вот прямо сейчас — сесть всем на машину и укатить куда подальше.
Вот как? Оказывается, не он один об этом думает. Агата всегда казалась ему ребенком, совсем еще несмышленышем, а он просто не заметил, как она выросла. Почти выросла — пятнадцать лет, конечно, не совсем взросление, но уже совсем близко.
— Куда, дочь? И как там жить? Все деньги на дом потрачены, еще и занять пришлось. Да и работа здесь теперь. Если уволиться — МаниКэн мне такую рекомендацию накатает, что только собачьей няней возьмут потом работать. И то с опаской: не украду ли ошейник их питомца.
Агата молчала. Над чашками с горячим чаем висели облачка пара, как над собирающимся рвануть вулканом.
— Ты сама веришь, что в доме призрак?
Девушка собралась было рассказать, что в доме еще и труп бывшей хозяйки лежит в подвале, но не решилась. Лири обещал завтра решить эту проблему без полиции, а главное — не сообщая родителям. Уж лучше так. Отцу и без того плохо.
— Я что-то видела, — тихо ответила она. — Не я же на маму накинулась…
— Гм… Да. Тоже верно.
Павел отпил чай и застыл, глядя в темное окно. Нет, там ничего интересного, просто он очень устал. Надо выспаться и все будет хорошо. Завтра все будет по-другому, а сейчас — в постель.
У Агаты в телефоне прозвенел колокольчик. Уведомление. Девушка схватила трубку, прочитала, начала писать что-то в ответ. Да, совсем взрослая, у нее своя жизнь.
— Я спать пойду, дочка… — Она кивнула, не отрываясь от телефона. Павел тяжело встал и вышел из кухни. Вот уже слышен скрип лестницы под его медленными шагами.
«Ты нашла тело Лизы?».
«Да. И кукла с ней. У нее в руке».
«Ясно. Сегодня будет сложная ночь. Попробуй справиться».
«С чем???».
Последний вопрос наставнице остался без ответа. Агате иногда хотелось разбить телефон — надоела эта таинственность! Утомила. Ведь можно же сразу рассказать, чего ждать и чего бояться — но нет. Только так.
Впрочем, это — правила игры с самого начала, с той встречи с Мадлен на заправке. Или ты учишься, или живешь своей жизнью. Обычной. Пустой, где люди копят деньги, ходят по магазинам, работают в банках и допрашивают подозреваемых. Не видя и не слыша того, что их окружает. Не веря в это.
Она привычно стерла переписку.
Кто цель этой ночи, кто? Она сама? Отец? Мать или брат — снова? Знать бы точно, за кого бояться и чего именно ждать. А раз это неизвестно — за всех. И всего. Агата встала и пошла в комнату брата. По крайней мере он будет под присмотром. По дороге она зашла в холл и положила в карман отцовские ключи от машины. На всякий случай. Чтобы потом не искать.
Вик уже спал. Как был — сидя на кровати, зажав в руках по гантели, из-под одеяла торчали ноги в кроссовках с пятнами подвального песка. Сам ведь чувствует, что никакого толка, но все же с оружием. Защитник…
Агата тихонько погасила верхний свет, оставив только ночник на тумбочке. Села прямо на одну из сумок с одеждой, которую брат так и не разобрал после приезда, и стала ждать. Мысленно попыталась вызвать внутри то самое ощущение окна, через которое сюда дует поток силы. Ее ветер. Ни на что иное надеяться не приходилось.
Все попытки были безуспешны. Она — это просто она, та самая девочка… девушка, которая и была всегда. Только росла с годами. Никакой силы, никаких ощущений. Тишина, ветер выл где-то за старинными стенами, и все. А, там же во дворе прятался специальный агент! Может, отнести ему термос с горячим чаем?
Агата взяла телефон, но вдруг поняла, что не знает номера Лири. И свой ему так и не сказала. Смешно, но вместо звонка придется идти. Где он там, интересно? Наверное, в сарае с инструментами покойного кукольника, больше-то и негде. Не за отцовской же машиной и не в пустой собачьей будке. Туда агент и не влезет, исключено.
Она пробралась на кухню и поискала мамин термос — китайский, со смешными цветами жасмина и райской птицей. На секунду замерла, вспоминая, как еще до школы первой ступени пыталась рисовать эту картинку в альбоме. Высунув от усердия язык, лучшими маркерами Вика, за что получила от него по шее, втайне от родителей.
А отец тогда похвалил ее рисунок…
Просто чай или с сахаром? А, ладно — не возвращаться же! Агата сыплет в термос немного заварки, добавляет пяток кусочков темного тростникового сахара и доверху заливает кипятком. Нормально. Иначе он там за ночь околеет, а им еще в кино идти.
Если выживут, конечно.
Во дворе действительно было холодно. Ветер свистел в ветках деревьев, завывал на разные лады, будто ему тоже страшно. Лири на самом деле прятался в сарайчике, несложно было угадать. Перед ним непонятный прибор, ноутбук не ноутбук, но что-то вроде. Только с антенной и приделанной сбоку коробкой. Пока Агата открывала дверцу сарая, скрипя петлями, агент захлопнул свое устройство. Вряд ли девушку обрадовало бы, что на десятке квадратов, расчертивших экран, прямая трансляция из комнат ее дома. Мало кому понравится, что за ним наблюдают, пусть даже из лучших побуждений.