Римса из древесного массива
Шрифт:
На ее счастье Шусь скоро остановился.
Веселый родничок пробивался в залежах бурелома. Ледяные струйки вздымали золотистый песок и крутили опавшую хвою. Из родника рождался ручей. Он неслышно бежал по темному дну навстречу вековому лесу. Шусь прошел немного вниз по течению.
– Здесь, – сказал он. – Отсюда мы поплывем.
Римса с облегчением перевела дух. Она оглянулась в поисках плавсредства, но ничего не нашла.
Шусь
– Полезайте, – позвал Шусь и первым протиснулся в узкую щель на корме.
– Там, куда мы направляемся, полно белластунгов. Перозавры тоже не дремлют, – объяснил он в темной каюте. – Но здесь они нас не достанут. Плывет себе коряжка и плывет. Она ведь несъедобная!
Шусь довольно усмехнулся и длинным шестом оттолкнулся от берега. Ручей мягко подхватил лодку.
Они плыли день. Шусь сидел на руле. Римса разглядывала окрестности сквозь щели навеса.
Солнце щедрыми потоками заливало лес. Древесные массивы казались белыми в его горячем свете. Цветы и травы благоухали. Римса мечтала о сладких сочных ягодах, никнущих к земле в это время года. Народ Са разводил огромные плантации этих ягод, потреблял их свежими, гнал сок, консервировал и засушивал на зиму. Листья растения тоже шли в дело. Из них готовили лекарственные отвары и пили от простуды.
За весь день путешественники остановились только один раз. Не выходя из каюты, поели сухих лепешек из желудевой муки и запили нектаром из фляжки Шуся.
В сумерки лодка опять пошла к берегу. Шусь засвистел с кормы, нежно и мелодично, похоже на то, как свистит одинокая вечерняя птица. Лес вздыхал, засыпая. Шусь прислушался и засвистел еще раз.
В ответ берег огласился топотом быстрых лапок. Римса увидела целую толпу родственников Шуся, таких же мохнатых, с чуткими носиками и внимательными глазками. Между ними затесалась, очень кстати, парочка фонарщиков. Благодаря их свету Римса благополучно выбралась из лодки. Возгласы радости и почтительные приветствия, – все относилось к появлению Шуся. Многие кланялись ему и называли учителем.
– Позвольте представить мою спутницу, – вспомнил, наконец, Шусь о Римсе. – Молодая Са. Путешествует со мной к Грибасу.
«Грибас, Грибас, Грибас…», – прокатился и замер благоговейный шепот. При упоминании имени чародея лица у родственников Шуся стали томными. Казалось, они взяли в рот изысканное яство и медлят проглотить, наслаждаясь редким вкусом. Свет фонарщиков мягко озарял картину. Никто не шевелился.
Шусь слегка хлопнул лапами:
– Ну, друзья, не век же здесь стоять. Не пора ли в дом?
И тут же все загомонили и засуетились разом. Одни тащили лодку в укрытие. Другие показывали дорогу, третьи взахлеб делились новостями.
За разговорами незаметно сошли в просторные норы. В подземном зале, озаренном все тем же мягким светом фонарщиков, их встретили новые шуси, преимущественно женского пола. Повязанные все одинаковыми передниками, они выстроились, умиленно улыбаясь, у длинного стола. А там бокалы, чашки, тарелки перемежались горшочками, приятно и вкусно дымившимися. Ароматный пар поднимался к высокому потолку. Груды свежего хлеба соседствовали с янтарными сотами и головками сыра.
– Вы будто ждали гостей, – удивился Шусь.
– Наши печи не угасают, наши запасы не оскудевают, – торжественно отвечал один из родственников. – Мы готовы встретить нашего дорогого учителя (он поклонился в сторону Шуся) в любое время дня и ночи.
Потом был пир. Родственники поднимали бокалы в честь самого выдающегося шуся эпохи.
Маленькие шусята сновали под столами, матери пытались загнать их спать. Огромное количество фонарщиков угощалось в люстрах-колыбелях под потолком. Римса объелась незнакомой едой. Ее слегка подташнивало. Нектар и мед лились рекой. Яркий свет, звон посуды, бессвязные выкрики опьяневших шусей, – все поплыло куда-то, в темную прохладную тишину. Римса заснула, уронив голову на стол.
Она пробудилась от знакомого покачивания и плеска под полом. Пирующее племя лохматых родственников исчезло. Они опять плыли. Шусь сидел на корме и держал руль. Приподнявшись на постели, Римса увидела, что в лодке появился еще один пассажир. Маленький пушистый шусенок наблюдал за ней блестящими глазками из темного угла каюты. Судя по отсутствию передника, это был мальчик.
– Привет, – сказала Римса.
Ребенок вместо ответа метнул испуганный взгляд на своего могущественного родственника.
– Можешь поболтать, – милостиво разрешили с кормы.
– Будьте счастливы, – ответил малыш голоском чуть хриплым от волнения.
Римса сильно удивилась такому приветствию.
– Хорошая погода, – сказала она, чтобы как-то поддержать разговор.
– Лес-отец милостив к нам, – очень серьезно изрек шусенок.
– Да разве погода зависит от леса? – начала было Римса и тут же осеклась под сверлящим взглядом с кормы.
«Прямо прошил насквозь», – задохнулась она.
– Все зависит от леса, – оживился ребенок-шусь. – Лес – всему голова. Он посылает солнце в свое время и дожди в свое время. Он – великий отец. Он и его божественная супруга, мать-земля, кормят, одевают, защищают нас. Все зависит от них.
Шусенок оглянулся на корму. Оттуда благосклонно хмыкнули.
– А солнце, которое светит всем, кто зажег солнце? И кто повесил его на небе? – задала Римса провокационный вопрос.