Римская волчица. Часть первая
Шрифт:
— А вы-то откуда знаете, уважаемый, — спросил Кастор.
— Я-то в отличие от вас, дуболомов, всю жизнь изучал устройство вселенной и окружающих нас цивилизаций! В то время как так называемый Великий Рим засунул себе коллективную голову в задницу и игнорировал любое движение жизни за пределами его драгоценных границ.
— Но позвольте!
— Господа, господа…
— Не позволю! Опомнились наконец! «Ах, скажите нам, кто такие эринии, уважаемый Юлий Августин». Так я вам скажу — если они по какой-то причине решили с нами воевать, то уважаемых дуболомов в погонах ждет не самое хорошее время.
— Что еще о них известно?
— Если опираться на корпус халифатских текстов, о которых никто из вас не имеет никакого понятия, потому что существование самого Халифата вы тоже игнорируете, то можно заключить, что раса эриниев сильна, исключительно воинственна и постоянно нуждается в новом жизненном пространстве. До сих пор они ограничивались захватом обитаемых миров далеко от наших границ, но теперь очевидно решили сменить курс. А мы для них — нечто вроде разумных животных.
— Ну хорошо. А про их технологии, вооружение вам что-нибудь известно?
— Я ксеноисторик, — с достоинством ответствовал ядовитый старец. — А не оружейный специалист.
Второй ксенолог тоже дистанционно развел руками — не знает, мол.
— Попробуйте опросить какого-нибудь эксперта по Халифату, если у вас есть, — добавил он. — Эринии необычайно религиозны, если судить по тем обрывочным сведениям, которыми мы располагаем. Халифат же, как мы знаем — это федерация звездных систем, некогда объединенная идеей джихада, а теперь светски трансформировавшаяся. У них могут быть общие заблуждения теологического характера.
— Конечно, вы еще учебник Констанция Галлуса поцитируйте, любезнейший!
— Прошу меня великодушно извинить, но это единственное, чем я мог бы объяснить такой маловероятный союз.
Электра еще немного послушала спор ученых дедов — заметили ли они вообще, что последние годы находились в заключении? — потом тихонько вышла. Кажется, никто не обратил внимания, а тащить юношу сюда ей не хотелось. «Эксперт по Халифату» на борту в самом деле был.
Каюта у Малака была не огромная, но очень уютная нора неправильной формы. Гостиная с креслами, столиком и экраном напротив, дальше проем без двери (Малак для радости и красоты приспособился занавешивать его какой-то яркой цветной тканью), а за ним — вытянутый вперед треугольный спальный отсек, в котором одна стена была настоящим внешним иллюминатором. Лежа в постели можно было таращиться на флот и звезды или включить стереозавесу с живым изображением. Сейчас это была вечерняя саванна, к водопою неспешно брели слоны. Должно быть, корабли надоели. Пахло какими-то свежими травками, водой и чуть-чуть кофе. На стену в гостиной спроецированы черно-белые рисунки, какие-то животные и пейзажи. Она вдруг с удивлением на одном из рисунков узнала себя, присмотрелась. Рисунок оказался не проекцией, настоящая бумага и легкие росчерки на ней.
— Малак, привет! Где ты?
За креслом зашуршало и оттуда ей под ноги выехал малый робот, неся на плоской круглой спинке ловко собранную воинственную бумажную фигурку с развевающимся двухвостым флагом. Следом возник и Малак, в руках — еще один робот, разъятый, с безжизненно свисающим на проводках мозгом.
— Ничего себе! Что ты с ним сделал? И кто это вообще был?
— Многофункциональный коридорный уборщик, — Малак выглядел слегка смущенным. Нечесаная черная грива падала на тощие плечи.
— Чем он тебе насолил?
— Ничем. Просто мне нужен был второй боец. Я насыпал хлебных крошек из кармана, когда меня сюда вели, и он сам дверь открыл. Они не умеют программу уборки прерывать. Я его в комнате подкараулил и того. А потом руки до него не доходили.
— Ничего себе! То есть теоретически, следуя за роботом-уборщиком, можно захватить целый корабль?
Малак фыркнул.
— Так и представляю себе толпу вооруженных мужчин, рассыпающих мусор по кораблю. Обычно эти роботы работают каждый в своем секторе, но если уж увидели грязь, то преследуют ее неотступно! Такова их слабость.
— И что ты с ним собираешься сделать? Может, тебе какие-нибудь инструменты нужны? Или детали? — Она с сомнением поглядела на полумертвую с виду начинку.
— Я хотел, чтобы пророк Сеид сошелся в смертельной битве с еретиком Магнусом Клеменсом, а инструментов мне не надо, и так справлюсь. Вот если бы новую книжку. Хочешь кофе?
— Хочу! Это Сеид? — Электра опустилась на корточки около первого робота. Пророк был сложно вырезан и искусно раскрашен, полотнище длинного штандарта с одной стороны синее с золотыми звездами, с другой — красное с серебряным солнцем, узкие хвосты проклеены, чтоб не обвисали. — Потрясающая работа!
— Видишь, тут у него на знамени звезды, потому что он вел мой народ через космос, и Солнце — потому что его первая гробница находится в солнцах Бет-Лахам. У меня еще такой пророк Абадда есть. Хочешь, подарю?
— Конечно! Обещаю беречь.
Абадда оказался мрачным черным типом с длинной хреновиной в руке и собакой у ног. Про хреновину Малак пояснил, что это жезл власти.
— Я его сперва сделал, потому что были только чернила, Абадда всегда черный. Потом уж придумал, как синтезатор запрограммировать, чтоб он цветные краски делал. Но честно говоря, я больше Сеида люблю.
Малак оторвался от своих фигурок и отошел к столу, зазвякал крошечными чашечками. Даже мельница для кофе у него была ручная, бронзовая — где только зерна берет. Тоже синтезирует? Электра поставила мрачного Абадду на край столика и принялась изучать рисунки на стене.
— Какая у тебя уверенная рука. Ты учился графике? А это где? Такой удивительный город. — Тонкие башни как будто отражались в воде или дрожали в горячем мареве.
— Это дворец моих родителей. На Хазине. Домина Электра? — Малак заглянул ей в глаза. — А нет… нет никаких перемен в состоянии адмирала Люция Константина? Малак задал вопрос, который его очевидно занимал с самого начала их встречи. Она покачала головой.
— Увы. Малак, о твоих родителях… они знают, что ты здесь? Семья отдала тебя адмиралу Аурелию, он поручил мне позаботиться о тебе. Если бы ты хотел вернуться домой…
Малак пожал плечами.
— Мои родители погибли, давно. Покушение. Я единственный наследник моего деда Сулеймана, и уж конечно никто меня не отдавал. Я сам явился, не хотел, чтобы флот золотого адмирала спалил наши святыни. Домой я не очень-то хочу! Дед наверняка сердится, да к тому же придется вернуться в школу.
— В школу? Малак, а сколько тебе лет?